Оглавление - Неизв.

Примеров подобного рода много. Так, в 1936 г. в связи с принятием новой Конституции СССР и уже при полном всевластии Сталина была создана Казахская ССР, которой передали многие коренные русские земли и несколько миллионов русских жителей. Теперь их там жестоко притесняют. В 1945 г. для поддержки коммунистического правительства Польши ей была передана большая территория в районе Белостока-Хелма, которую населяли 2 млн. белорусов и украинцев. Теперь они подвергаются там свирепому ополячиванию и окатоличиванию. Сталин передал Порт Артур Китаю и т. д.” (Игорь Шафаревич. ЗАЧЕМ НАМ СЕЙЧАС ОБ ЭТОМ ДУМАТЬ? - газета “Завтра”, 29(294) 20.07. 1999) .

Но, с другой стороны, есть множество других, помимо вышеприведенных мною, объективных указаний на восстановление русскости в 30-40-е годы.

Вот, к примеру, как воспринимали политику СССР и Сталина 1 марта 1948 года, незадолго до десятилетнего разрыва между СССР и Югославией, на расширенном заседании Политбюро ЦК Коммунистической партии славянско-братской Югославии.

“Реплики и отдельные замечания присутствующих на заседании, по сообщению С. Жуйовича, сводились к тому, что в Советском Союзе в этом отношении допускают ошибки, в частности проявляется в СССР великодержавный шовинизм. Восстановление русских традиций - это проявление великодержавного шовинизма. Празднование 800-летия Москвы отражает эту линию. Навязывается только русское во всех областях жизни. Руководство в парторганах союзных республиках насаждается только из русских. Партийные работники других национальностей освобождаются от занимаемых должностей. Недавнее постановление ЦК ВКП (б) о музыке - это возврат только к русскому классицизму, это отрицание достижений других народов. Такая политика Советского Союза доказывает о глубоких изменениях, происходящих в стране. Об этом говорил Кардель, особенно Джилас и другие… Гошняк даже сказал так, что политика СССР - это препятствие к развитию международной революции. Тито ответил на это репликой: “Точно”… Кидрич в свою очередь ответил Карделю: “Они будут противиться строительству социализма, поскольку в СССР происходит перерождение…” (Гиренко Ю.С. “Сталин - Тито”, - М.: “Политиздат”, 1991, стр. 349).

Даже один фрагмент трагикомичной и полууголовной речи Н.С. Хрущёва на июльском 1953-го года Пленуме ЦК КПСС, только что организовавшего (в качестве первого шага к преступному ХХ съезду) уничтожение Л.П. Берии, ясно показывает это послевоенное “перерождение” в сторону русскости: “Теперь все выступления Берии надо рассматривать в другом свете. Возьмём его выступление, когда он поглаживал по голове русский народ, говоря, что русский народ великий. Ведь это гнусность! Не определениями Берии велик русский народ, не его волей великий русский народ поднялся и создал величие. Ему нужно было погладить по голове русский народ потому, что он уже себя рассматривал преемником Сталина. Сталин объявил тост за великий русский народ, а Берия уже тогда имел свои намерения. Взмах он взял большой, но сорвался и разбился, дух выпустил. Надо поправить эти дела” (“Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. Под ред. Акад. А.Н. Яковлева; сост. В. Наумов, Ю. Сигачёв. М., Международный фонд “ДЕМОКРАТИЯ”, 1999, стр.98 - 99).

А есть и еще более важное и уж точно с другой стороны суждение Ивана Андреевичу Дьякова, который, будучи в 1942-43 гг. инспектором школ в Маньчжурии в период её оккупации Японией, первый и единственный посмел публично с позиции православного человека выступить против 1-го пункта “Наставлений верноподданным: верноподданные императора Маньчжоу-Го (Маньчжурии) должны благоговейно почитать богиню Аматэрасу”.

“… Богиня Аматэрасу, прародительница императорской династии. Свергнуть её - значит отвергнуть весь наш государственный строй и основной принцип нашего государства - божественность, лежащую в его основании, что невозможно. Богиня солнца Аматэрасу - дух нашего государства, душа народа, свет истории нация ямато” - внушал Ивану Андреевичу советник губернатора Фудзита.

Потом этот выдающийся русский человек несколько месяцев провёл в страшной тюрьме (фактически, яме), ежедневно ожидая обещанного ему расстрела.

И вот что этот эмигрант, регент церковного хора написал в 1969 году : “В Восточной Азии восторжествовал не свет богини Аматэрасу, а не меркнущий вовеки свет Христов; вместо единения восточноазиатских народов под лидерством Ниппон здесь волею свыше, которая есть высшая правда и справедливость, создано единение восточноазиатских русских церквей, создан единый Восточноазиатский Митрополичий округ, возглавляемый русским архиепископом Нестором…

Так недавно это было. Тогда всякая мысль о дорогой стране, каждая нарисованная в воображении картина о ней казалась далёкой прекрасной сказкой. Если бы в это страшное время кто-нибудь сказал мне, что скоро увижу её сыновей и что сам получу право называть себя её гражданином - не поверил бы.

С какой любовью мы встречали Красную Армию в Харбине! Да, именно с любовью, как родных, любимых братьев - героев и освободителей. С какой радостью мы бросали цветы под ноги бойцов и офицеров!

Помню молебен в соборе 19 августа 1945 года. Под сильным ливнем стояли люди в одних платьях, в праздничных костюмах и не расходились… Наконец к собору быстро подъезжает автомобиль, и выходит офицер, настоящий русский офицер с золотыми погонами. Трудно забыть это первое “ура!”. Из глубины сердца, исстрадавшейся души вырвался этот радостный возглас. Многие плакали…

А незабываемые сцены на пристани, на берегу реки Сунгари? Мы часами стояли и смотрели на “них”, родных, любимых… А дети? Они забыли про еду, про всё - да и взрослые тоже. Мы поздравляли друг друга и целовались, как в Пасху. Наше духовенство, не исключая и архиереев, служило благодарственные молебны под целодневный звон церковных колоколов: многие священники говорили проповеди о Родине, о присоединении нас к Матери-Церкви…

Мы вновь обрели потерянную Родину. Недавно пережитое под японским игом казалось кошмарным сном. Не хочется вспоминать. И злобы к теперь уже несчастным поверженным “самураям” как не бывало. Видим их оборванных, голодных, грязных, дрожащих от холода, таскающих бревна и камни “на укрепление боевой мощи”,но уже не своего государства. Нам приходилось подавать им милостыню - эти несчастные гоби. Так уж устроено русское сердце - всё прощать.

Всё прошло и быльем поросло, и все наши помыслы, с этих дней особенно, устремлены туда, где живёт непобедимая русская сила, вернувшая нам великое звание - “русский”.

Вот они - целый взвод их с лихой песней идёт по Китайской. Группами и в одиночку видим мы бойцов - сержантов, майоров, лейтенантов, называющих нас “папаша”, “мамаша”, приветливых, весёлых. Сколько же было у нас с ними задушевных бесед, бесконечных расспросов! Люди “оттуда”, люди, открыто смотревшие смерти в глаза, и некоторые из них в борьбе за Отчизну потеряли здоровье, родных, нажитое за долгие годы, кому-то даже некуда было вернуться, но нередко они утешали нас, помогали.

Как нам выразить свою признательность и благодарность? Ведь жесточайшее рабство ожидало нас и всю побежденную немцами Европу, если бы не эта армия, которую взрастил весь народ. Честь и слава русским героям!” (Иван Дьяков. О пережитом в Маньчжурии за веру и Отечество. Записки православного. - Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2000, стр. 97 - 99).

Может, это временное чувство, с большой приязнью к “бойцам” и со скрываемой неприязнью к “организатору великих побед”? Да нет же - вот другое свидетельство Ивана Андреевича, еще за два с половиной года до освобождения: “… Мы ничего не знали о Родине…

Но вот до нас стали доходить, неведомо какими путями, радостные слухи: немца гонят… немец бежит… Было забыто всё: и “постоянные рабоче-крестьянские восстания”, и “вечный голод” в России, и “гонения” на Церковь, и наше собственное бесправие. Оглядываясь по сторонам, с затаённым дыханием мы передавали друг другу эти радостные вести, в душе благословляя героев-бойцов и Сталина, которого и мы стали называть гениальным, великим и в своих тайных молитвах поминать его как освободителя Родины…” (там же, стр. 32 - 34).

Итак, тысячелетняя практика православия и победы в двух Отечественных войнах, особенно организация Победы 1945 года и рождение СССР как сверхдержавы? Разве не соединяются эти две такие разные и несоединимые линии русскости в торжественном выступлении генералиссимуса и в этом безыскусном рассказе православного человека?

В чем же она - эта непростая и величественная русскость?

Вряд ли кто-либо дал лучшее указание на эту линию, чем Адольф Гитлер, фюрер, рейхсканцлер и главнокомандующий вермахта Германии: “Сила русского народа не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба Сталина. По своим политическим и военным качествам Сталин намного превосходит и Черчилля, и Рузвельта. Это - единственный мировой политик, достойный уважения.