В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ) - Ведуница Ирина

А я… я словно снова выгорел. Внутри поселились боль и пустота. Ведь действительно прикипел к этой самоотверженной девочке. Чем-то она запала мне в душу, оставив в ней яркий след и глухую тоску по несбывшемуся.

Теперь ее смерть на моей совести, ведь именно я отправил Эрин в этот опасный поход. Знал, что шансы у них мизерные, но все равно понадеялся на лучшее. И если не на удачу, так хотя бы на Рональда — бывшего боевого мага, сильного воина, умного стратега. А он, выходит, ее не уберег. Что ж, значит, будет повод наведаться к нему и поговорить «по душам». И боги свидетели, я убью его, если узнаю, что он подставил Эрин, бросив ее на произвол судьбы в самый ответственный момент!

Прощание шло своим чередом, а я стоял и вспоминал те недолгие дни, что нам довелось провести вместе.

Но рано или поздно все заканчивается, иссяк и поток людей, проходящих мимо гроба. Жрец всех богов прочитал заупокойную молитву и дал знак рабочим завершать церемонию погребения.

Четверо мужчин очень аккуратно опустили на лямках гроб в вырытую заранее могилу и принялись споро закидывать его землей. Присутствующие стояли в скорбной тишине, лишь изредка тут и там слышались сдавленные женские всхлипы. Наконец, когда на образовавшемся холмике были разложены все цветы, а в изголовье поставлена временная табличка с именем и годами жизни, люди начали расходиться.

Прощай, Эрин Штерн. Добрая, храбрая, прекрасная женщина. Я буду помнить тебя всегда.

ЭПИЛОГ

Рассветное солнце медленно поднималось из-за горизонта, золотя поверхность морской глади и наполняя душу сладостным умиротворением. Несмотря на середину осени, погода стояла на редкость теплая и солнечная. Штормовые ветра еще не принесли с собой сезон зимних бурь, а легкий прохладный бриз был напоен терпкой солоноватой свежестью.

Со стороны храма, возвышающегося на холме посредине острова, доносились прекрасные женские голоса, прославляющие Жизнь и начало нового дня. Но женщина, стоящая на скале у моря была глуха к их призыву. Не видела она и первозданную прелесть пробуждающейся ото сна природы.

Застывшая в неподвижности словно статуя, она ждала. Ждала, сама не зная чего, терзаемая смутным беспокойством, поднявшим ее сегодня еще до свету и погнавшего на этот продуваемый всеми ветрами утес.

Три месяца назад, очнувшись в обители при храме Богини Жизни, она словно родилась заново: ни воспоминаний о том, как она здесь оказалась. Ни памяти о прошлой жизни — ничего. Не было даже одежды или личных вещей, по которым она могла бы хоть что-то узнать о том, кем была ранее.

Жрицы, приютившие ее сказали, что им было знамение явиться в храм и там они нашли на алтаре ее, совершенно обнаженную с древним амулетом посвященных Богине на шее. Никаких повреждений на теле не было. Лишь в районе груди остались потеки крови, свидетельствующие о недавней страшной ране.

Однако в том, что она исчезла, жрицы не видели ничего странного. Случаи чудесного исцеления от, казалось бы, неизлечимых болезней и смертельных ран здесь были не редкостью. То, что гостья потеряла память — тоже восприняли спокойно: на все воля Богини. Если она посчитала нужным скрыть воспоминания женщины, значит, так было нужно.

Придет время и все вернется на круги своя. Главное — не спешить.

А пока следует отдыхать, восстанавливаться, любоваться природой и по возможности, помогать жрицам в повседневных делах обители.

Имя женщине тоже дали новое — Делия, что на древнем наречии означало «воскресшая». На него-то она и отзывалась теперь.

Эти три месяца она провела словно во сне, сначала постепенно восстанавливаясь физически, как после долгой болезни. Затем заново знакомясь с миром, который казался ей непривычным и оттого вдвойне удивительным. Неторопливая и размеренная жизнь обители не утомляла, наоборот, рождала в душе чувство спокойствия и защищенности.

А еще любви. Любви к миру, к добрым женщинам с которыми она делила пищу и кров. А с некоторых пор, и к новой жизни, растущей в ее чреве. Пока это было еще не заметно, но Делия откуда-то точно знала, что беременна. Более того, не оставалось и капли сомнений в том, что это близнецы: мальчик и девочка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Своей тайной она пока ни с кем не делилась, но жрицы как будто и сами видели зарождение нового света внутри нее. Что, в принципе было бы неудивительно, ибо служа богине Жизни, они обладали разными необычными способностями. В том числе и умением распознать ранние сроки беременности.

Как только это стало очевидно, Делию тут же отстранили от большинства работ и наказали больше времени посвящать прогулкам, созерцанию и медитации. Лучше питаться и обязательно спать днем после дневной трапезы.

Женщина не сопротивлялась и сама, понимая, что все это делается лишь для ее блага. Она вообще, как будто, утратила часть своей воли, живя в томительном ожидании.

И сегодня это чувство стало совсем нестерпимым, побуждая к каким-то действиям. Словно в бреду хотелось куда-то бежать, что-то делать. Но что, она даже не могла себе представить. Очнулась лишь, когда оказалась на краю утеса, о подножие которого разбивались морские волны. Там и застыла, томимая неясным предчувствием и острой сердечной тоской.

Голоса, распевающие гимны в Храме давно уже стихли, а она все стояла и смотрела на расстилающуюся перед ней водную гладь, пока вдалеке вдруг не мелькнул белый парус. Сначала он казался совсем крохотным, словно стоящим на месте, но потом начал увеличиваться, с каждым вздохом становясь все больше и больше.

Пока, наконец, перед жадным взором затаившей дыхание женщины, не вырос величественный корабль с плавными обводами корпуса, высокими мачтами и белыми крыльями парусов.

Гонимая любопытством и волнением, Делия бросилась вниз по тропинке к подножью утеса, где находился далеко выдающийся в море лодочный причал. Спустившись к нему она, однако, не торопилась вставать на доски, издали наблюдая, как от, бросившего якорь корабля, отдаляется весельный шлюп со всего одним человеком на борту.

Все ближе и ближе незнакомец, мерными взмахами весел направляющий свою лодку к берегу. Но со спины не разобрать кто это. Да и как она может узнать, если память спит и не желает показывать прошлое. Может, и вовсе не к ней приплыл этот человек, а по иным делам, связанным с Богиней. Но отчего тогда так часто бьется сердце, а глаза до боли вглядываются вдаль, силясь скорее разглядеть черты его лица?

Краткие моменты, когда мужчина оглядывается назад, чтобы скорректировать курс и причалить к мосткам, лишь раззадоривают нетерпение. По профилю его не узнать, тем более, когда от ветра уже слезятся глаза. Но вот раздался тихий стук носа лодки о доски причала. Весла убраны внутрь, а веревочная петля наброшена на один из столбцов. После чего незнакомец выбрался из лодки и спокойным, неспешным шагом направился прямо к ней.

Что-то смутно знакомое почудилось Делии в его фигуре, манере держать себя, даже в том прищуре, с которым мужчина смотрел на нее, подходя все ближе. Но вместо радостного волнения, в душе почему-то поднялся страх, заставивший женщину зябко поежиться и запахнуть плащ, обнимая себя руками. А потом и сделать пару шагов назад.

Ей бы убежать, но что-то все равно держало ее на месте. Тревога сплелась с ожиданием, страх с неясным томлением и надеждой, повергая душу в смущение. Слишком противоречивым был коктейль эмоций, овладевший ей. А еще показалось, что вот-вот она что-то вспомнит. Станет хоть на шаг ближе к разгадке тайны, кто она такая и откуда здесь взялась. А чтобы узнать это, Делия была готова даже встретиться лицом к лицу со своим страхом, который медленно, но неумолимо надвигался сейчас на нее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подошел, остановившись всего в двух шагах. Высокий, хорошо сложенный. Сильный. Красивый. Чужой, опасный… родной.

— Эрин… Ты узнаешь меня? — голос мужчины еле заметно дрожит от волнения.

Секунда… другая… тишина в ответ. Мимолетная искра узнавания в широко раскрытых карих глазах. А потом спокойное, неспешное, почти равнодушное: