Секрет Жермены - Луи Буссенар

В этот момент занавес опустился, и восторженные слова Андреа потонули в шуме рукоплесканий актерам.

Но в антракте все опять сосредоточили внимание на Жермене. Репортеры сновали по коридорам и фойе, расспрашивали билетерш и норовили проникнуть в литерную ложу, однако та оставалась для них недоступной; Жермена ее не покинула.

Многие видели, как таинственная красавица подала руку вошедшему к ней мужчине, он почтительно поклонился.

– Мондье!.. Мондье!.. Не может быть!.. Точно… Это он!

Бежен и Франкорвиль не могли поверить своим глазам и шумно восклицали. Завсегдатаи салонов, театров, прогулочных мест жаждали поскорее расспросить счастливого избранника, когда он вернется на свое место.

Но тот пробыл у незнакомки не больше двух минут, его сменил молодой красивый человек, графу неведомый.

Мондье посмотрел на визитера долгим испытующим взглядом с выражением откровенной инстинктивной ненависти.

Встретившая графа с холодной вежливостью, Жермена очень приветливо улыбнулась вошедшему, что казался весьма грустным.

– Вы по-прежнему печальны, Морис? – спросила она ласково.

– Да, Жермена, все так же. Я не видел ее долгих четыре месяца. Только иногда удавалось стороной узнать что-нибудь…

– Вы совсем скоро увидитесь. Знаете ли вы, кого сейчас встретили в моей ложе?

– Нет, Жермена.

– Это ее отец… граф де Мондье!

– Так вы с ним знакомы?!

– Да, – кратко сказала Жермена.

– Он на меня так глянул…

– Смотрите, Морис… – прервала друга Жермена, – говорила я вам, что не надо терять надежду.

– Бог мой!.. Сюзанна!.. – воскликнул художник и просиял, увидав, что в ложе напротив появилась его любимая. – Спасибо, Жермена! Спасибо… Как вы добры! Позвольте мне поспешить туда.

– Подождите начала действия, не то граф заметит вас со своей дочерью и непременно помешает свиданию. Я задержу Мондье здесь, и в вашем распоряжении окажется по меньшей мере три четверти часа, целый акт этой дрянной пьески.

Едва поднялся занавес и неловкие, перепуганные дебютантки продолжили дурацкое представление, Морис вошел в ложу, к Сюзанне. Компаньонка, мадам Шарме, скромно пересела вглубь, и молодые люди, не обращая никакого внимания на сцену, почувствовали себя в полном уединении.

А граф, расточая свое прославленное остроумие, тоже не следил за спектаклем и старался занять Жермену рассказами о своих знакомых, сидящих в зале. Но вдруг его пыл пропал, и Жермена заметила, что Мондье нервничает, покусывает усы и старается скрыть беспокойство.

В противоположной ложе он увидел Мориса, скрытого в полумраке, позади Сюзанны. Даже отсюда на мужественном красивом лице молодого человека различалась несказанная радость. И можно было не сомневаться, что Сюзанна отвечала ему таким же взглядом.

Сперва граф почувствовал даже облегчение, поняв, что незнакомец был поклонником отнюдь не Жермены. Потом сообразил: это как раз тот, о ком говорила Сюзанна, – художник, пачкун холстов, что осмеливался претендовать на руку дочери. И понял: свидание это устроено Жерменой.

Все свидетельствовало о сговоре.

Поняв, что его обманули, граф немедленно решил жестоко отомстить.

По причинам, о каких никто не подозревал, он хотел, чтобы Сюзанна или вообще осталась бы незамужней, или вышла за того, кого он выберет сам.

Такое желание было настолько связано с его темной судьбой, что являлось для него решающим, ибо обеспечивало его собственную безопасность. Вот почему он пришел в ярость, догадавшись, как его провели, – к подобному он не привык.

«Совершенно не могу понять, зачем Жермене понадобилось устроить этому типчику свидание с Сюзанной», – твердил он себе, вслух же продолжая пустой светский разговор.

Женским инстинктом уловив, какая буря бушует в голове негодяя, видя злые взгляды, что он бросает на влюбленных, Жермена пошла ва-банк.

Поймав на лету один из этих взоров, она сказала:

– Да, это я устроила свидание двоим, так искренне и свято любящим друг друга. Я сделала это не из прихоти. Это – мой друг, талантливый и известный художник, благородное сердце… Я ему обязана бесконечно. Он составит счастье любой девушке, но для него существует лишь одна на всей земле. Граф де Мондье, я имею право просить вас…

– К чему вы клоните, Жермена?

– К тому, чтобы вы благословили их союз. Я прошу об этом без обиняков и без громких фраз, ибо считаю, что у вас нет причин отказывать.

– Откуда вы знаете?

– Не будем выискивать поводы с моей стороны. Вы знаете, что я не умею лгать и никогда не решусь на сомнительный поступок. Дайте же согласие на мою просьбу.

– Но почему все-таки вам этого хочется?

– Очень просто. Чтобы отплатить добром за добро и сделать Мориса Вандоля и Сюзанну счастливыми.

Мондье долго смотрел на Жермену, как будто размышляя. Потом сказал, отчетливо произнося каждое слово:

– Если я соглашусь, будете ли вы по-прежнему противиться любви, которой я одержим? Прямо спрашиваю: будете ли вы моей?

– Вы намерены, назовем вещи своими именами, продать вашего ребенка?.. Сделать его предметом позорного торга?

– Я люблю вас!

– Изнасиловать меня и морально?

– Я люблю вас!

– Запятнать подлым поступком невинное существо, в ком течет ваша кровь?

– Потому что я люблю вас!.. Разве это не причина? – отвечал негодяй, и слова его звучали пугающе.

– Я хочу, чтобы вы прислушались ко мне, не ставя условий. Вы обязаны для меня это сделать, – проговорила Жермена с улыбкой, скрывая за ней ненависть и отвращение. Граф неправильно понял эту улыбку, сочтя ее поощрительной, прощающей, чуть ли не призывной.

– Но если я дам согласие… и я недалек от него… станете ли вы хотя бы с некоторой благосклонностью выслушивать меня?

– Я не даю никаких обещаний. Посмотрим… Прекратите этот постыдный торг, или вы меня никогда, слышите, никогда больше не увидите.

– Пусть будет по-вашему!.. Я согласен.

– Именно, вы согласны на то, что Сюзанна Мондье будет женой Мориса Вандоля?

– Да!

– Я не требую от вас клятв, в ваших устах они ничего не значат. Я просто сейчас возьму и сообщу моему другу и вашей дочери радостную новость. И попробуйте отвертеться!

– Вы, конечно, вполне можете это сделать, Жермена. Хотя я и обладаю множеством пороков, но слова своего я никогда не нарушал. Действие кончается, и позвольте проститься. Сейчас сюда придет мой будущий зять, и, должен признаться откровенно, боюсь, что не смогу скрыть неудовольствия. Вы, конечно, понимаете.

Эти слова, произнесенные серьезным и слегка игривым, в общем естественным, тоном, обманули Жермену. Она в душевной простоте и помыслить не могла, какой страшный замысел созрел в душе бандита.