Говорящая собака - Марк Барроуклифф

– Мы выключим свет, – сказала Пенни.

– Я вижу тебя, Себастьян! – подал голос Джон.

– Уже Рождество? – донесся детский голосок с лестницы.

– Рождество будет завтра. А сейчас марш в постель.

– Уже завтра! – возмутился ребенок. – Я уже был в постели и встал, так что теперь должно быть «завтра».

– Надо подождать, когда станет светло, тогда и будет «завтра», – сказал Джон, и я услышал его удаляющиеся из комнаты шаги, – иначе Санта не придет.

– Ссылаешься на Санту. Один ноль в пользу нормальных чувств! – съехидничала Пенни.

Джон отозвался странными междометиями, похожими на бульканье воды в кухонной раковине.

Минут через пять, когда у меня уже начала затекать рука, он вернулся.

– Ты не слишком много пьешь сегодня? – поинтересовалась Пенни.

– Нет, – ответил Джон. – Я пью столько, сколько нужно. Между прочим, весь день сегодня просидел за рулем, почему не расслабиться?

– Просто странно, с тех пор как мы пришли домой, меня преследует запах алкоголя. Даже здесь, на диване.

– Это не от меня, – сказал он.

– Странно, – хмыкнула она.

Тем временем под диваном у меня складывался вполне отчетливый план, несмотря на пары алкоголя, которыми приходилось здесь делиться с самим собой. Вызвать такси, заехать к Люси, принести себя в подарок, то есть привести себя в порядок и, как только землю озарит свет рождественского утра, нанести визит Робинсонам со щенком, которому, безусловно, безумно рады будут дети и прекрасная половина доктора Робинсона.

– В постель? – спросил Джон.

– Да, я еле передвигаюсь.

– Но как быть с Себастьяном? Если он поднимется среди ночи, то опять разворошит подарки, как в прошлом году.

– На этот раз у него ничего не получится, – сказала Пенни. – Вчера я нашла наконец ключ от гостиной. Он лежал на камине.

– Отлично.

Какая-то часть меня усиленно рвалась из-под дивана объявить о своем присутствии, но оказалась придавленной другой частью, которая не желала этого ни в коем случае.

– В путь, – решил Джон, – вползаю на деревянный холм. Счастливого Рождества, дорогая.

– Счастливого Рождества, дорогой, – отозвалась Пенни, и ключ провернулся в замке.

Пути к отступлению были отрезаны.

33

ЛУЧШИЙ ПОДАРОК ДЛЯ МАЛЫША

Я уже говорил, что система безопасности у Робинсонов выше всяких похвал, если бы они не забывали запирать двери. Но я бы не желал очутиться в их доме во время пожара.

Сейчас я был точно один из мальчиков-египтян, замурованных в фараоновой гробнице, окруженный сокровищами веков, но, как это ни печально, обреченный.

Стекла на окнах были двойные, рамы зафиксированы секретными задвижками. Я перепробовал их все, но все до единой были задраены наглухо, как в подводной лодке. Тогда я вспомнил про щит с запасными ключами, который увидел, как только вошел в дом, но до него я не мог добраться. В камине была кочерга, однако такой путь отступления нельзя было назвать бесшумным. Как знать, разобьется ли окно с первого удара. И в любом случае мне пришлось бы разбить первое стекло, убрать осколки и затем прорываться сквозь второе – на это уйдет время, я перебужу весь дом, и на шоссе меня будет ждать полицейский патруль.

Пока я обходил гостиную в поисках выхода, под ногами временами скрипели половицы.

– Я слышал, Санта здесь! – раздался звонкий мальчишеский голос. – Он раскладывает подарки! – Голос Себастьяна звенел от радости уже возле самых дверей.

– Вернись в постель! – крикнул Джон откуда-то сверху.

– Но Санта же здесь, я слышу его!

Чертовы семьи среднего класса с их чертовым скрипучим сосновым полом и отделкой под старину!

– Дай мне посмотреть на Санту! – Мальчик дергал ручку двери.

– Если ты будешь ему мешать, он не оставит подарков, – заявил Джон, который, видимо благодаря многолетней психоаналитической практике, проснулся ровно в тот момент, когда его отпрыск пожелал проверить работу Дедушки Мороза.

Я бодро поскакал на цыпочках к дивану, стараясь произвести как можно меньше звуковых эффектов. Однако половицы под ногами сыграли целую увертюру к «Весне священной» Стравинского.

– Ты уже там, Санта? – кричал мальчишка в замочную скважину. – Папа, я слышу его шаги.

Я тоже услышал шаги, грозно спускавшиеся с лестницы. Не успел я достичь дивана, как Джон добрался до двери.

– Видишь, нет никакого Санты! – сказал Джон.

Он распахнул дверь перед отпрыском и тут же захлопнул ее, не заглядывая. Себастьян, однако, успел увидеть меня в этот миг: его восхищенные глаза застыли и снова скрылись за дверью. Посреди гостиной стоял я на фоне елочных огней, прижимая к себе щенка.

– Я видел его, видел! – завопил Себастьян. – Он принес мне щеночка, и у него большой красный нос! По одежде видно, что он лез через дымовую трубу.

Конечно, пыль, которую я собрал под диваном доктора Робинсона, могла украсить любой маскарадный костюм.

– Ну и молодец, – сказал Джон и потащил сынка вверх по лестнице в спальню. Теперь мне оставалось только выскочить за дверь, добраться до заднего входа – и свобода.

Однако тут же мои мысли оборвал шум шагов спускавшегося с лестницы хозяина.

– Чуть не забыл! – сонно пробормотал Джон, провернув ключ в замочной скважине – и в моем желудке.

Последний путь отступления был отрезан. Я только что проморгал его. Завтра утром Робинсоны спустятся, и я все объясню, произведу грандиозный переполох и буду надеяться на лучшее.

Я выпустил Кляксу (так я мысленно назвал щенка) на пол, чтобы он набегался до изнеможения, что произошло довольно скоро, и снова устроился вместе с ним на ночлег.

С первым лучом зари я проснулся под диваном в диком похмелье, которое заблокировало мозговые функции, оставив лишь самые примитивные, на уровне рептилий. Щенок обгадил мой пиджак, на который я его уложил. Не успел я сообразить, что происходит, как в замке провернулся ключ с грозным звуком отпираемой тюремной камеры. Кто знает, не придется ли мне в скором времени предстать перед судом еще и по обвинению в грабеже со взломом.

– Санта приходил! – завопила девочка по имени Хлоя, вбегая в комнату.

Клякса стал сосать мой палец за неимением материнского соска. Я не мог предложить ему ничего лучшего и, честно говоря, был рад, что он хоть на время заткнулся.

– А где щеночек? – сразу спросил вбежавший за ней Себастьян.

– Почему бы вам не раскрыть сначала остальные подарки, а там видно будет, – сказала Пенни. – Боже, что за запах? У нас здесь ничего не завалялось из продуктов?

– Это запах настоящей хвои, – объявил появившийся Джон. – Пора бы уж и привыкнуть. – И он шумно втянул воздух, как на горнолыжном курорте. Я посмотрел на свой обгаженный пиджак.