Конец века - Андрей Респов

себя решил не ехать домой. Хватило мне и ноябрьского вояжа в отчий дом. Для меня оказалось невероятно трудно оставаться невозмутимым рядом с теми, кого давно похоронил и оплакал. Тут параллельная реальность сыграла с моей психикой реально злую шутку. Не думал, что это станет уязвимым местом. Так что обошёлся длинными душеспасительными разговорами по междугороднему телефону с мамой.

Изменения в статусе отношений с Марией вернуло мне оптимизм, и я утроил усилия в поисках Демиурга. Но всё было тщетно. Несколько раз, подозревая возможную поломку «радара» Матрикула, я специально общался с тем самым победителем студенческого кросса, в котором Маша вывихнула лодыжку. Матрикул исправно реагировал на Воина. Но и только. Больше ни одного анавра в пределах периметра его чувствительности не попадало.

Но я не терял надежды. После первой памятной ночи с Машенькой, чего греха таить, мы почти три дня почти не вылезали из постели. Разве что, сходить в магазин, да принять душ. Очнулись только когда машины подруги в третий раз пришли к ней в гости и не обошлись интеллигентными звонками в дверной звонок, а начали колотить в неё ногами с криками: «Машка, открой! Дверь взломаем!» Пришлой моей музе натягивать спортивный костюм и поить гостей чаем, отговариваясь каким-то мифическими осложнениями после снятия гипса.

Уже после нас затянула круговерть предсессионной подготовки. Благодаря своим экстернатам и неожиданно высоким баллам на семинарах (блин, я уж и забыл, каким задротом был на первых курсах), я закрыл сессию до Нового года. И, честно говоря, слонялся по лекциям и занятиям лишь бы не оставаться один на один с вновь накатившей на меня депрессией.

По всем канонам одного из основных законов Мёрфи (выберите сами на ваш вкус) я, выходя из лекционного зала со слегка шумевшей от шампанского головой, наткнулся на Стасю. Стайка студенток стоматологического факультета как раз шла ко мне навстречу, о чём-то оживлённо беседуя.

Каюсь, смалодушничал, оглянувшись вокруг, дабы ретироваться, чтобы не столкнуться с бывшей пассией. Несмотря на то что между нами было всё сказано, осадок у меня до сих пор оставался неприятный. Будто я в чём-то виноват.

Вернуться в лекционный зал не представлялось возможным: поток всё ещё выходящий оттуда студентов ещё не поредел. И как на зло из этого потока прямо на нас вылетела раскрасневшаяся Маша.

— О, Гавр! Как хорошо, что ещё не ушёл. Ты как, свободен? Планы какие-то на вечер есть? — она буквально завалила меня вопросами. Ах, как чудо хороша была она в своём приталенном платье бутылочного цвета с плиссированной юбкой, облегавшей её восхитительную фигуру. Волна распущенный тёмно-русых волос в едва заметном запрограммированном беспорядке покрывала её полуоткрытые плечи и спускалась до середины лопаток.

Блин, вот как так-то? Я скосил взгляд в сторону Стаси и, естественно, увидел её буквально метре от нас замершей с широко распахнутыми глазами. Наряд Станиславы Анатольевны не уступал машкиному: умеренно декольтированное платье под белым халатом, подчёркнутая лаковым пояском тонкая талия, непокорный хвост каштановых волос и глаза…два чёрных провала.

Я буквально почувствовал, как зазвенела каждая молекула воздуха между нами. Клянусь, еле сдержался, чтобы не войти в режим рапида и позорно не улизнуть. Лишь бы оказаться подальше от того, что сейчас произойдёт.

Постаравшись побыстрее стряхнуть оцепенение, я обернулся к Марии и снова замер. Оказывается, два чёрных стасиных «ствола» были нацелены не на меня, а на Сикорскую, впрочем, моя нынешняя девушка отвечала Первой не меньшей «взаимностью». И как у женщин это получается? Вот так, совершенно без слов, лишь с помощью языка тела сказать: «Не тронь, теперь это моё!» в ответ на вполне, может быть, справедливое: «Воровка! Стерва! Су…»

Но будем джентльменами. Я эту кашу заварил, мне и расхлёбывать. Мысленно вздохнув, я бросился в бой.

Аккуратно подхватив Машу за руку, которую она поспешила собственническим жестом положить на моё плечо, поцеловал и шагнул навстречу Стасе, всё ещё напряжённой как струна. Не дав девушкам сообразить и секунды, я слегка приобнял за талию, чуть не зашипевшую на меня, словно кошка, Станиславу. В этот момент меня спасло большое количество свидетелей и тот факт, что руки Первой были заняты всем этим немыслимым числом пакетов, пакетиков и сумкой, с которыми студентки-медички ходят на занятия. Хотя, возможно, сыграл свою существенную роль ещё и недостаток времени, оставшегося у Стаси на принятие решения.

— Девочки, предлагаю интеллигентное и радикальное решение возникшего недопонимания. Не забывайте: скоро Новый год! А это ещё и праздник исполнения желаний. Приглашаю вас обеих в ресторан. Прямо здесь и сейчас. Выглядите вы обе просто потрясающе! Отказа не приму! Чего тянуть? Ну, решайте скорее. Всё равно последний день занятий. И до вечера далеко. Места точно есть. Я уверен. Ну? Стася, Машенька? Там и обсудим создавшуюся ситуацию.

Я старался говорить внушительно, попеременно заглядывая в глаза девушкам, буквально «давя» взглядом, одновременно нежно, но крепко пресекая периодические попытки вырваться из моих рук то со стороны Марии, то Станиславы. Впрочем, предсказуемо безуспешные: хватка анавра — это вам не дули воробьям крутить.

Первой сдалась Станислава.

— Ну, я не знаю, мне ещё на хирстом надо было, да и мама дома ждёт… — продолжала лепетать Первая, а я уже почуял: лёд тронулся.

— Мамочкина до… — начала было фразу Машка, кривя губки в стервозной гримасе.

— Так! Брэк, дамы! Все разборки после третьей рюмки. Разворачиваемся и идём в гардероб. Ну какие же вы обе сегодня симпатяжки! — я, перехватив уже и Сикорскую за талию, развернул девушек в сторону раздевалки в холле, не давая времени опомниться и мысленно приговаривая: «Только бы побыстрее поймать такси!» и «Как их там рассадить?»

Частник словно ожидал нашего выхода из морфологического корпуса. Едва я вскинул руку, как рядом скрипнула тормозами пижонская двадцать четвёртая волга цвета какао.

— Куда тебе, дарагой? — болезненно худой кавказец в жёлтой водолазке вскинул на меня кустистые брови.

— В ресторан. По дороге скажу какой.

— Садысь, дарагой, — блеснул золотозубой улыбкой водитель.

Уже сидя на широком сиденье волги между двумя временно притихшими фуриями, я мысленно прикинул, какой ресторан выбрать. В общем-то, выбор у нас в городе пока невелик. Поэтому, на первый взгляд, вопрос довольно просто решался. В ближайший!

Ан нет! Маша и Стася — две самые дорогие мне в этой реальности женщины. И ситуация уж больно непростая. Обидно будет облажаться. Нужно их не просто удивить. Огорошить, обескуражить! А значит — обезоружить, как минимум!

Так что, кроме разговора по душам,