Суровые времена. Тьма - Глен Кук

Хозяин Теней вновь перевел взгляд на равнину блистающих камней. Некогда нужда заставила его познакомиться с этим местом. Теперь оно стало ему ненавистно, но в то же время и необходимо. Без него он был бы слишком слаб, чтобы соперничать с Ревуном — пли Душеловом, этой непредсказуемой, сумасбродной бабой, казавшейся воплощением хаоса.

— Где та, которую именуют Душеловом? — спросил он. — Есть какие-нибудь известия?

— Никаких, — солгал Ревун, получивший важное сообщение от тенеплета, возглавлявшего целое сообщество ведьм-лазутчиц. — Хотя в Таглиосе примерно в то же самое время, когда братья джамадара Сингха пробрались во дворец, произошло нечто странное. Возможно, тут не обошлось без у ее.

У маленького кудесника вырвался вопль, чуть ли не вдвое продолжительнее и пронзительнее обычного. Его затрясло, на губах выступила пена.

Даже Дщерь Ночи отступила на шаг.

Помочь ему никто не вызвался.

6

Прошло четыре дня, прежде чем Костоправ собрался и смог наконец выехать из Таглиоса. Большую часть этого времени он провел в спорах с Радишей. Меня на эти встречи не приглашали, но, судя по тому, что удавалось узнать от Корди Мотера, спорили они ожесточенно. А ведь Корди наверняка не слышал и десятой части сказанного.

Сдается мне, что в последнее время Корди не слишком устраивала отведенная ему роль, поскольку Радиша, кажется, начинала относиться к нему так, как некоторые облеченные властью люди относятся к своим любовникам. С обязанностями командира тронной гвардии он справлялся отменно, но Баба, похоже, считала его болваном, которому нельзя доверить ничего существенного.

Впрочем, нет худа без добра: не будь он раздосадован таким отношением, так, наверное, и не стал бы рассказывать мне об этом конфликте.

— Небось опять заведешь старую песню? — сказал я ему. — Расходы, издержки и все такое?

Не один год Костоправ принуждал Радишу закупать миллионы стрел, сотни тысяч копий и дротиков, десятки тысяч пик, седел и сабель. Склады ломились от мечей и щитов. Старик скупал метательные орудия в комплекте с ящиками снарядов. Вьючных и тягловых лошадей, мулов и бычьи упряжки он приобретал тысячами и даже обзавелся слонами — как боевыми, так и рабочими. Хламу накопилось достаточно, чтобы воздвигнуть город, да не один. На подводах в разобранном виде были уложены тысячи бумажных змеев, каждый из которых мог поднять человека.

— Это точно, — согласился Мотер. — Все та же песня. — Он досадливо взъерошил спутанные темно-русые волосы. — Кажется, он считает, что все это кончится плохо.

— Все это?..

— Зимнее наступление. То, из-за чего весь сыр-бор разгорелся. Он явно готовит резерв на тот случай, ежели оно обернется пшиком.

Хм. По правде сказать, это было похоже на Старика. Никакие приготовления, никакие запасы не казались ему достаточными. И вполне возможно, что по мере того, как унимался гнев, вызванный нападением душил, ему все меньше и меньше хотелось бросать свои силы в решающий бон. Правда, зная Костоправа, можно было предположить, что за этим кроется какая-нибудь уловка. Не исключено, что он просто пытается приструнить Радишу, чтобы она не вздумала плести у него за спиной интриги да строить козни.

— Он был близок к крайним мерам.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, есть грань, которую переступать нельзя. За которой Баба уже просто не станет спорить.

— А.

Этим было сказано все. Я понял. Зайди Старик чуть-чуть дальше, ему пришлось бы прибегнуть к военной силе и взять княжну под стражу. А это значило разворошить змеиное гнездо.

— Он на это способен, — сказал я Мотеру, полагая, что мои слова несомненно достигнут ушей Бабы. — Правда, не думаю, что он — совершил бы такое из-за амуниции да припасов. Но вот ежели Прабриндрах и Радиша не сдержат слова и не помогут Отряду вернуться в Хатовар… Капитан может рассердиться.

У Костоправа был пунктик — уже добрый десяток лет он мечтал вернуть Отряд к истокам, в легендарный Хатовар. Стоило завести разговор на эту тему, и из-под множества масок, в которых, представал миру наш командир, проглядывала почти фанатичная решимость.

Я рассчитывал, что Корди непременно передаст мои слова кому следует. II намеренно тыкал палкой в муравейник: вдруг Мотер растеряется и проговорится насчет того, что же на самом деле думает о наших намерениях Баба.

Правда, князь и его сестра этот вопрос не обсуждали, но главным образом потому, что Прабриндрах пристрастился к лагерной жизни и с Бабой практически не виделся. Блуждание с духом ничего мне не дало. А вот Копченый являл собой несомненное свидетельство реального существования проблемы. Именно его страх и порожденное этим страхом нежелание допустить Отряд в Хатовар привели к тому, что он переметнулся на сторону Хозяина Теней и тем самым подставил себя под удар. Как справедливо отметила Госпожа, которая тоже внесла свой вклад в Анналы, правители Таглиоса, как миряне, так и духовные, питают к нам не больше любви, чем Хозяин Теней — к ним. Но мы, во всяком случае, вели себя помягче. И ежели мы сойдем со сцены преждевременно, у таглиосцев останется немного времени на то, чтобы пожалеть о нашем уходе. Длиннотень не видел в жрецах никакого толку и попросту истреблял всех, попадавшихся в его лапы. Возможно, это было одной из причин, побудивших Ножа стать его приспешником. Старый приятель Мотора ненавидел святош, и у него были на то резоны.

— А что ты думаешь насчет Ножа? — спросил я, рассчитывая этим вопросом отвлечь Корди от излишних размышлений о моих делах.

— Я все еще не понимаю. Просто в толк не могу взять. Он что, поймал их на этом?

— Не думаю.

На самом деле я знал. Знал, поскольку блуждал с духом. Копченый мог перенести меня почти куда угодно. Даже в прошлое, вплоть до того самого момента, когда демон обрушился на него и загнал его «я» куда-то на задворки сознания. Но даже после того, как с помощью Копченого я стал свидетелем весьма недвусмысленной беседы между Стариком и Ножом — оба были пьяны, так что разговорчик состоялся еще тот, — я не понимал. Не понимал, даже принимая во внимание слишком уж очевидный интерес Ножа к Госпоже.

— Но скажу при этом, что и князь, и Нож, и Лебедь Лозан — да что там, почитай всякий стоящий мужик в городе распускает слюни при одном только виде Госпожи. Не Думаю, что могу винить его за то, что он в конце концов не выдержал.

— Эка невидаль. Твоя жена тоже была писаной красавицей — другой такой я отроду не встречал. Глядя на нее, все мужики облизывались, но ты ведь не психовал.

— Как я понимаю, Корди, это следует считать комплиментом. Благодарю. И от меня, и от Сари. Ну что ж, честно говоря, я думаю, дело не только в Госпоже — мне так кажется. Старик считает, что Ножа нам каким-то образом подсунули.