Теория доказывания в уголовном судопроизводстве - Анатолий Белкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Необходимость составить представление о механизме преступления возникает у следователя на начальном этапе расследования, а если осмотр места происшествия предшествует возбуждению уголовного дела - фактически до начала расследования. Это представление формируется прежде всего на базе восприятия и анализа следователем материально фиксированных "отпечатков" события, с которыми он сталкивается на месте происшествия, что предполагает вслед за изучением этих следов их гипотетическое объяснение, т.е. выдвижение версии о механизме события. Правильность отраженного в версии представления о механизме события должна быть доказана.
Сложность доказывания причинно-следственной связи обусловлена тем, что эта связь для следователя носит умозрительный характер, в материализованном виде выступают лишь отдельные ее проявления. Такой "лоскутный" характер информации о причинно-следственной связи объясняется множественностью возможных вариантов этой связи. Причинно-следственную связь, уже "сработавшую" при совершении преступления, впоследствии уничтожить или изменить невозможно именно в силу того, что она как материальный объект не существует, а лишь проявляется в материальных объектах, состоящих в такой связи; уничтожить или изменить можно только материальные проявления генетической связи, которая сама по себе уже осуществилась.
Здесь мы коснулись весьма важного вопроса о наблюдаемости причинно-следственных связей.
Наблюдаемость причинности состоит в наблюдаемости действия причины и наблюдаемости процесса воздействия причины и его результата - следствия. Естественно, что чем сложнее причинно-следственная связь, чем больше посредствующих звеньев между причиной и следствием, тем более осложняется наблюдаемость такой связи. "Наблюдаемость такой причинной связи может считаться полной, - пишет И.З. Налетов, если с помощью органов чувств могут быть восприняты все моменты причинной связи: причина, следствие и процесс (средство) передачи материального воздействия"*(521). Объектом непосредственного наблюдения следователя и суда могут быть только материализованные следствия как конечное звено этой связи и в некоторых случаях, когда это явление носит длящийся характер, материализованные проявления процесса воздействия причины. Полная наблюдаемость причинности может быть достигнута при производстве экспериментальных действий, но это наблюдаемость аналога, а не оригинала. Поэтому экспериментальный метод доказывания причинной связи может быть применен лишь в ограниченных пределах. Вопрос о методах доказывания механизма преступления в рассматриваемом аспекте является частным случаем проблемы доказывания причинной связи вообще. Многие авторы сводят его к применению логических приемов, логических методов, таких как метод единственного сходства, метод единственного различия, соединенный метод сходства и различия, метод сопутствующих изменений, метод остатков.
В логике эти методы характеризуются следующим образом.
- Метод единственного сходства: если два или более случаев исследуемого явления имеют общим только одно обстоятельство, то в этом обстоятельстве и заключена причина (следствие) данного явления.
- Метод единственного различия: если случай, в котором известное явление наступает, и случай, в котором оно не наступает, имеют общими все обстоятельства, за исключением лишь одного, и это одно обстоятельство встречается только в первом случае, то обстоятельство, в котором оба случая разнятся между собой, есть причина или необходимая часть причины исследуемого явления.
- Метод остатков: если вычесть из данного явления ту его часть, о которой известно, что она является следствием определенных предшествующих обстоятельств, тогда остающаяся часть (остаток) явления будет следствием остальных предшествующих обстоятельств.
- Метод сопутствующих изменений: всякое явление, которое каким-либо образом видоизменяется всякий раз, когда видоизменяется другое явление, составляет причину или следствие этого явления или связано с ним какой-либо общей причиной*(522).
Из содержания логических приемов установления причинной связи следует, что для их применения необходимым условием служит наличие двух или более сравниваемых явлений. Но следователь и суд всегда имеют дело с единственным в своем роде явлением, с конкретным преступлением. Все подобные явления заведомо отличаются от данного, это другие преступления, совершенные при других обстоятельствах, никогда не совпадающие во всем с расследуемым. Их сопоставление с расследуемым всегда даст вывод по аналогии и только, т.е. вероятный, а не достоверный и, следовательно, не имеющий доказательственного значения. Выход из складывающейся ситуации, на первый взгляд, очень прост: экспериментирование, воспроизведение интересующих нас явлений в таком количестве и в таких условиях, чтобы можно было применить рассмотренные логические приемы.
В качестве процессуальной формы применения этого метода называют обычно следственный эксперимент. С этим можно было бы согласиться, хотя мы уже отмечали ограниченные возможности этого следственного действия при установлении причинной связи, если бы:
а) экспериментальному повторению поддавались все обстоятельства по делу, в отношении которых приходится решать вопрос о причинной связи;
б) всегда можно было обеспечить необходимую степень сходства между условиями и содержанием экспериментального и подлинного событий;
в) возможности следственного эксперимента (процессуальные, тактические, организационные) всегда позволяли исключать или изменять предполагаемую причину.
Именно в силу ограниченных в реальности возможностей следственного эксперимента, если его объявить единственным процессуальным средством доказывания причинной связи, надо будет признать, что наши возможности в ее установлении по делу более чем скромны. Тезис же о повсеместном применении логических приемов установления причинной связи при доказывании основан на признании универсальных возможностей следственного эксперимента - и уже поэтому не может быть признан обоснованным.
Представляется, что целям установления причинной связи по делу может служить любой логический прием мышления, любое процессуальное действие, а не какая-то особая группа приемов или действий. В практическом познании логические приемы не носят абсолютного характера и не должны применяться без учета конкретных обстоятельств дела.
Исследование причинно-следственной связи следователем и судом включает в себя как установление такой связи, так и ее правовую оценку в аспекте квалификации деяния и состава преступления. Смешивать установление причинно-следственной связи и ее правовую оценку не следует. Первая - это область чисто познавательных процедур, вторая - область процедуры оценочно-правовой, при которой как раз и решаются правовые вопросы.
Установление причинно-следственных связей может не требовать специальных познаний, и тогда оно осуществляется непосредственно следователем и судом. Если же специальные познания необходимы, для установления причинности назначается экспертиза. Принципиального значения не имеет, используются ли специальные познания для установления причинно-следственной связи в полном объеме или отдельных ее звеньев: и то и другое допустимо, ибо речь идет только об установлении связи, а не о ее правовой оценке.
Эксперт вправе давать заключение о наличии или отсутствии причинной связи, о причине или следствии в тех случаях, когда закономерности развития явлений, образующих проверяемую причинную связь, полностью охватываются его специальными познаниями. В отдельных случаях этими познаниями охватывается вся причинная цепь, начиная от деяния обвиняемого и кончая наступившими последствиями. Тогда пределы решения вопроса следователем и судом, с одной стороны, и экспертом, с другой, могут совпадать. Однако эксперт, разумеется, не касается юридических вопросов причинной связи и рассматривает ее только в том аспекте, который соответствует характеру его специальных познаний.
Нельзя усматривать различия в компетенции следователя (суда) и эксперта по решению вопроса о причинности в разном объеме исследования материалов дела. Во-первых, если к предмету экспертизы относятся все материалы дела, то тогда различие в объеме исследуемых материалов вообще исчезнет. Во-вторых, и это главное, дело не в объеме, а в достаточности исследуемого материала. Здесь опять смешивается установление причинности, для чего достаточным может оказаться изучение лишь части материалов дела, и ее правовая оценка, требующая оценки всех материалов, всех доказательств в совокупности, что является бесспорной прерогативой следователя и суда. По меньшей мере неточным является и утверждение, что эксперты и следственные (судебные) органы вопросы причинности решают на основе данных разных наук, что следователь и суд при этом основываются лишь на данных правовой науки. Следователь устанавливает причинно-следственную связь в ходе расследования, используя для этой цели, помимо прочего, данные криминалистики. На основе положений этой же науки решает задачу установления причинности и эксперт-криминалист. Правда, оба они используют, как правило, разные положения криминалистики, но именно криминалистики, а не других наук. Кроме того, не следует забывать, что при установлении причинности следователь и суд используют в этих целях и заключение эксперта, т.е. в конечном счете и положения тех наук, которыми руководствовался эксперт, - опосредованно, через его заключение.
