Словарь Ламприера - Лоуренс Норфолк

— Но в чем же вас обвиняли? — спросил Ламприер.

— Во всем сразу и ни в чем конкретно; обвинение могло оказаться любым: все, что было в данный момент удобно Компании. Содержание обвинений было не так уж важно для них. Вылейте на человека как можно больше грязи — что-нибудь да прилипнет! Я держался до тех пор, пока они не начали впутывать в это дело Аннабель, — она ведь была вдовой служащего Компании, понимаете? И тут я допустил ошибку.

— Подлинные показания Нигля…

— Да, мошенничество со страховкой. Я только хотел как можно скорее покончить с этим делом — и больше ничего. А взамен я предлагал им свое молчание. Но все это был шантаж, у меня не было никаких настоящих доказательств, и они это прекрасно знали. Они разделались со мной в два счета. Просто организовали встречу и спрятали свидетелей. Свидетели записывали каждое мое слово, а когда я высказал все, что хотел, мне преподнесли эту запись. Она была весьма красноречива. Теперь, если бы я хоть раз заикнулся об этом деле, меня бы судили и приговорили к тюремному заключению, если не хуже. Кроме того, от меня потребовали полностью отказаться от адвокатской практики. Ведь я был шантажистом, и каждого, кто согласился бы помочь мне, немедленно поставили бы об этом в известность. Это бесчестье до сих лежит пятном на моей репутации. Я — шантажист. А Алан Нигль для Аннабель остался человеком, который отдал за нее свою жизнь. Она не любила его, но он погиб, и теперь между нами лежал его труп. Мы потеряли все, и даже друг друга.

— А корабли?

— Ни о том, ни о другом больше ничего не было слышно, а между тем даже одного из них было бы достаточно, чтобы оправдать меня. Мое доброе имя меня больше не заботит, но Аннабель… — Его голос снова задрожал; адвокат погрузился в грезы о том, чему уже не бывать, и Ламприер, озабоченный тем, что еще могло случиться, едва ли сумел бы последовать за ним.

— У вас есть семья? — спросил его Ламприер, пытаясь сменить тему.

— Да нет, какая там семья, — фыркнул Пеппард. Ламприер засунул руку в карман пальто и достал медальон с миниатюрным портретом матери.

— «Марианна Ламприер», — Пеппард вслух прочитал надпись. — Она очень красива.

— Она уже немного состарилась, — сказал Ламприер. Он оставил медальон на столе, не закрывая крышку: Пеппард постепенно возвращался к своим прежним мыслям.

— Все же, несмотря на тот скандал, вы способны на большее, чем Скьюер, не так ли?

Для Ламприера оставалось загадкой, почему Пеппард остановил свой выбор именно на Скьюере и стал работать в его конторе. Ламприер подозревал, что Пеппарду Скьюер был не менее отвратителен, чем ему самому.

— Да-да, может быть. Мне платят жалованье. Перед Ламприером приоткрылась еще одна завеса: он понял, насколько глубоки были чувства адвоката, как тосковал он по своей утраченной любви.

— Вы до сих пор на стороне вдовы, — сказал он. Пеппард только кивнул.

— А знаете, она до сих пор думает о вас. Поэтому она и приходит в контору.

— Я так не думаю.

— Но это так! — Ламприер старался убедить его. — В конце концов, если вы оба сохранили прежние чувства…

— «В конце концов»… — задумчиво повторил Пеппард. — Теперь уже слишком поздно, — сказал он. — Мои надежды покоятся на дне морском, куда глубже, чем бедняга «Фолмаут». Нигль гниет в своей каюте, а я с ним за компанию… В чем дело, Джон? Вы могли бы обратить на меня внимание — хотя бы из вежливости?

Но Ламприер не слышал его. Он смотрел на Пеппарда, сидящего напротив за столом, но не видел его; взор его блуждал где-то далеко, и перед ним проплывали другие картины. Другая комната, другое лицо, а главное — рука… Когда Пеппард упомянул название корабля Нигля — «Фолмаут», — в голове Ламприера эхом прозвучали слова капитана Гардиана, сказанные им той ночью у де Виров; он вспомнил буквы, врезанные в ладонь капитана, и испытал настоящее потрясение. «Фолмаут»: «Пропал двадцать лет назад, и вот он снова здесь» — так сказал капитан.

— Он здесь, — медленно проговорил Ламприер. Он пристально взглянул прямо в лицо Пеппарду. — «Фолмаут» здесь, в Лондоне.

— «Фолмаут»? — Пеппард удивленно открыл рот, потом снова закрыл.

— Нет. — У Ламприера голова шла кругом. — Он переименован, как тот корабль, с которым встретился Нигль. Он называется… — Ламприер пытался припомнить слово. — Мне кажется, он называется «Вендрагон». — Ламприер вздохнул и резко выпалил: — Вы были правы, Джордж. Они снова провернули такой же фокус. Только на сей раз корабль не в Средиземном море. Он стоит на якоре прямо здесь, в Лондоне!

Пеппард не отводил глаз от Ламприера. Потом он заговорил, тщательно взвешивая каждое слово.

— На этот раз я не допущу ошибки, — сказал он. Потом он помолчал немного, размышляя. — Я тщательно соберу свидетельства, я буду ждать и наблюдать. Нам понадобятся описания этого корабля и показания очевидцев.

— Но как же мы сможем…

— Существует человек, который передо мной в большом долгу, я оказал ему в свое время неоценимую услугу. Он поможет мне.

— Кто это? — спросил Ламприер, но Пеппард уже вскочил со стула и выбежал за дверь.

— Я немедленно пошлю ему записку, — донесся до Ламприера его голос уже от входной двери.

Примерно через минуту Пеппард возвратился с каким-то рыжеволосым мальчишкой, который взялся отнести записку. Ламприер смотрел, как он сочиняет послание.

— Ты знаешь, где это находится? — спросил он посыльного.

Мальчик кивнул и ушел, унося с собой записку. Пеппард написал еще несколько строк.

— Это место и время, — сказал он. — Если вы сможете прийти, я буду вам очень благодарен. Моего друга будет не так-то просто уговорить.

Ламприер засунул записку в карман.

— Но с кем мы должны встретиться? — снова спросил он.

— Я не виделся с этим человеком двадцать лет. Вы сами все поймете.

— А вдруг вы его не узнаете?

— О нет, я уверен, что узнаю его, — ответил Пеппард, широко улыбнувшись.

Он больше ничего не сказал об этом человеке. Ламприер понял, что Пеппард снова вернулся к мыслям о вдове, и постарался продолжить беседу:

— Вам, наверное, следовало бы рассказать ей о выдумке Нигля насчет китов и так далее, — предположил Ламприер.

— Чтобы втереться к ней в доверие? — саркастически усмехнулся Пеппард.

Ламприер попытался зайти с другой стороны:

— Мне кажется, что в конечном итоге капитан Нигль был прав, — сказал он.

— М-м-м…

Пеппард лениво развалился на стуле. Подумав немного, он внезапно взорвался:

— Нет! Вовсе нет! Я думаю, что все это предприятие не имело ничего общего со страховкой на груз. Им нужен был именно корабль. Это же ясно как божий день. Готов побиться об заклад, что «София» в свое время исчезла так же бесследно, как «Фолмаут» или, если угодно, «Вендрагон». Они для чего-то используют этот корабль, у Компании есть какие-то планы, для которых необходимо судно, и эти загадочные дела тянутся уже как минимум двадцать лет, а то и гораздо дольше. Для чего им нужен этот корабль?

— Капитан Гардиан сказал, что судно пришвартовали прямо под окнами его дома. Мы можем просто пойти и взглянуть на него, хотя, по правде сказать, я не знаю, где он живет…

— Мы можем разыскать его, — сказал Пеппард. — Но через неделю мы поговорим об этом подробнее.

Ламприер кивнул, соглашаясь с ним. Было уже поздно, и прилив возбуждения, испытанный им несколько минут назад, сильно утомил его, хотя он и не обратил на это внимания. Пеппард, казалось, был все так же воодушевлен. Ламприер поднялся, собираясь откланяться, и одернул пальто. Пеппард тоже встал, лицо его погрустнело.

— Жаль, что я не смог вам помочь, — сказал он.

— Ах, это не важно, — отмахнулся Ламприер, но вдруг понял, что Пеппард имеет в виду что-то другое. — В чем дело? Что случилось? — спросил он.

— Да нет, возможно, ничего, — ответил Пеппард. Ламприер не сводил с него глаз. — Видите ли, просто… После того процесса я представляю для Компании угрозу, в общем-то достаточно пустяковую, но все же мне о них кое-что известно, понимаете? За эти годы вокруг Компании было множество всяческих скандалов и происшествий, против них выступали разные люди. Но и обо мне они не забыли. И когда у Компании начинаются неприятности, они немедленно устанавливают слежку за мной. Вот почему в ту ночь, когда мы встретились, я бежал и прятался.

— Слежку? Но кто за вами следит?

— Агенты Компании. Я надеюсь, что это простая мера предосторожности.

Ламприер начинал понимать, что к чему.

— Вы боитесь, что они попытаются заставить вас молчать насчет этого корабля! Но не бойтесь, — подбодрил он Пеппарда, — я буду нем, как могила. Ни единого звука! — улыбнулся он.

— Да нет, о корабле никто не может узнать. Это, само собой, останется между нами. Дело в вашем соглашении, Джон. Видите ли, на протяжении последних двух недель мне кажется, что за мной опять следят. Я не уверен, но…