Приручить королевича (СИ) - Антонина Львовна Клименкова

сена и ворох старых одеял вроде того, что она недавно отобрала у Зима. Два входа, причем двери при надобности сайгак мог закрыть сам, потянув зубами за ручку, сделанную из веревки. В углу лежали игрушки — мячики, сшитые из обрезков кожи и из цельного мешка, набитого опилками, большущая кость со следами зубов, обрезок толстого каната с объемными узлами. И запасные ходули-сандалии. Те две пары «босоножек», которые сайгак носил нынче, чистоплотный скакун оставил на ступеньке перед входом на террасу. Седла и сбруя, видимо, хранились где-то отдельно.

— Он никогда не войдет в дом в обуви, — хихикнул Снежен, — особенно в свой. И брезгует наступать необутыми лапами на землю — особенно осенью, когда кругом лужи и грязь. Песок исключение.

— А другие сайгаки так же себя ведут?

— Нет, мой особенный!

— Кто же придумал для него обувь?

— Мама. Она первая заметила, что мой найденыш отказывался выходить на улицу, если ему не удавалось стащить с кухни четыре ровных полешка. Маленьким он был таким забавным.

— Может, потому, что рожденный летать…

— Тсс! — неожиданно шикнул на нее Зим. На ухо тихо предостерег: — Мы не любим говорить о полетах. И о крыльях.

Варя растерянно кивнула, заверила, что обязательно это запомнит.

— А… а где у него туалет? — нашлась она, поменяла тему.

— Вот там неподалеку есть болотистый длинный овраг с густыми зарослями папоротника, — принялся бодро объяснять Снежен. — Болото напрямую с озером не соединяется, не волнуйся за загрязнение. Растения мигом усваивают отходы, превращая к весне в отменное удобрение, за которым стоят в очередь все окрестные земледельцы.

— Скажи еще, что в этом овраге папоротник цветет буйным цветом, — хмыкнула Варя.

— Цветет, и еще как. А что?

Когда стемнело, попрощались с уставшим от игр сайгаком и завернули к Зорьке в гости, там напросились на чай. У присоединившейся Росаны Снежен выспросил об успехах невесты в обучении чародейству. Гувернантка, помня о многочисленных «забытых» бутылочках первоклассного ликера, воодушевленно рассыпалась в похвалах, при этом заговорщицки подмигивая Варе, так что Зимослав не удержался и предложил вылечить нервный тик.

— Варя, учти, ты не обязана заниматься хозяйственными чарами. Если тебе неловко отказать бабе Вере, я с ней поговорю. Лучше сосредоточься на изучении основ…

— Но мне нравится учиться на практике! Это весело!

— Весело? — не поверил Зим.

— Конечно! Когда тебе разрешают взорвать амбар с запасами репы — такое доверие вдохновляет!

— И ты взорвала?

— Нет, я очень постаралась и наложила заклятие правильно — причем, с первого раза. Но я честно предупредила, что может быть взрыв, и баба Вера заранее пообещала не ругаться.

— Действительно, ты ей очень полюбилась.

К великому облегчению удостоверившись, что и сестра новую подругу не просто ценит, но обожает, Снежен позвал Варю домой, в башню. И отвел на самый верх под крышу.

На просторном чердаке у него располагалась лаборатория мага-погодника. Мол, давно пришла пора подкорректировать заклинания, регулирующие потоки ветра, влажность облаков и температуру воздуха, а то по ночам стало заметно прохладней, на пару градусов ниже положенной по сезону нормы.

Пока Зимослав многословно объяснял суть управления энергетическими потоками, разлитыми в высоких слоях атмосферы, и бубнил что-то малоинтересное о гильдии погодников и управляющей сети, состоящей из башен-лабораторий, упорядоченно расставленных по всему материку, Варя не особо прислушивалась и просто разглядывала хитрые магические приборы. В сердцевине каждого из них имелась здоровенная друза кристаллов — накопителей для определенного заклятья, растянутого во времени согласно вложенному чародеем заряду энергии. Например, прибор, помогающий погоднику управлять ветром (о чем гласила витиеватая гравировка на подставке), выглядел как медный тазик с белым мерцающим камнем в центре, поверх которого полусферой переплеталась сложная сеть из проволочных обручей и направляющих линеек. По ним следовало передвигать в загадочном порядке металлические «паучки» с закрепленными в них кристалликами поменьше — видимо, чтобы указывать ветру, в какую сторону ему дуть и с какой силой.

— Неправильно! — занудно возразил Снежен. — Ветер не появляется сам собой, это всего лишь движение воздушных масс, зависящие от давления, влажности, температуры, вращения планеты, сезонного положения относительно солнца…

— Ой, я всё равно ничего не пойму! Это выше моего разумения, — отмахнулась Варя.

— Разве в твоем мире не управляют погодой?

— Да ты что! Ее только недавно предсказывать-то научились, и то врут постоянно.

— И это при том, что у вас люди летают по небу в стальных кораблях! — возмутился он. Завистливо добавил: — И при том, что у вас всего лишь одна луна и нет Кольца.

— А чего луна? — не поняла Варя. — Ну, приливы на море — это я знаю, от нее. А чем она на погоду влиять может? Она всё-таки висит от Земли далековато, вон, космонавты только один раз за столько лет до нее смогли долететь.

На это замечание ее любезный чародей-погодник разразился долгой нудной лекцией о влиянии притяжения небесных тел на планетарную атмосферу, которую Варя благополучно пропустила мимо ушей. Одно лишь уяснила — высчитывать параметры хорошей погоды без засухи, потопов, ураганов, вредных для сельского хозяйства заморозков и прочих сюрпризов в этом мире крайне непросто. (В земном было бы раз плюнуть — если б, конечно, магия не была в дефиците).

— Ты еще солнечный ветер добавь, — съехидничала она. На что получила добавочную к лекции справку о потоках энергии от светила.

Но нашелся и другой немаловажный фактор, отравляющий погодникам жизнь — это другие погодники. Маги соседних королевств с удовольствием исподтишка подпихивали на чужие территории особо пакостные циклоны и плохо управляемые грозовые тучи.

Одну такую спиральную шуструю «осьминожку» Снежен обнаружил, когда «включил» «главный монитор» лаборатории. Варя и не обратила сперва особого внимания на лежавшую на широком столе карту — карта как карта, нарисованная тушью на желтой плотной бумаге, изображает три королевства, Белые Горы и частично прилегающие соседние страны, острова и моря. Но стоило Зиму повелительно провести рукой над столом, как над картой засветилась волшебная дымка, превратившая рисунок в трехмерную проекцию местности, полноцветную и выпуклую. Горные пики засверкали снежными шапками и отбросили густые фиолетовые тени на долины. Синегорье поднялось лесистыми бирюзовыми холмами. Злотоград оказался окружен зеркально блестящими озерами, равнины Вольнополья прорезали широкие реки. И над ландшафтом миниатюрными клочками ваты поползли облака и тучки, двигаясь в реальном времени.

— Подсунули-таки! Пару дней не проследил, и уже воспользовались! — рассвирепел Зимослав, ткнув пальцем в облачные завихрения, старательным пропеллером катящиеся в сторону Грозовградска. — Ну я им отплачу! Они у меня зубами постучат! Давно не получали снега летом? Завтра получите!..

Рассерженно пыхча, он подошел к висящей на стене доске для записей, взял угольный стержень