Дин Рид: трагедия красного ковбоя - Федор Раззаков

Сергей не ошибся: Мальцев и в самом деле забил в этом матче гол. Правда, случилось это не сразу, а после упорной и продолжительной борьбы, которая длилась весь первый период. Он закончился боевой ничьей 0:0. Во втором периоде советские хоккеисты оказались более удачливыми и дважды поразили ворота хозяев, в то время как те сделали это только однажды.

В перерыве Дин и Сергей спустились вниз, чтобы отдохнуть от шума, который бушевал на трибунах. Выпив по чашке кофе, друзья на время разлучились: Сергей пошел в туалет, а Дин остался ждать его у входа на трибуну. В этот момент мимо него проходила пожилая шведка, которую Дин сразу узнал: все два периода она сидела неподалеку от них и, не переставая вращать в руках трещотку, орала благим матом, пытаясь таким образом поддержать атакующие порывы игроков шведской сборной. Глядя на нее, Дин всю игру удивлялся: вот, мол, какая активная бабуля. Удивился он и теперь, поскольку даже в перерыве шведка не расставалась со своей трещоткой – она была заткнута у нее за поясом. Судя по всему, шведка тоже узнала Дина и, остановившись возле него, спросила:

– Русо?

Дин понял, о чем его спрашивают и, покачав головой, ответил по-английски:

– Нет, я американец.

Шведка сделала удивленные глаза и, после небольшой паузы, спросила на плохом английском:

– Тогда какой черт вы сидеть с русскими и болеть за них?

– А что, нельзя? – искренне удивился Дин.

– Но они же коммунисты! – возмутилась шведка.

– Тогда я тоже коммунист, – улыбнулся в ответ Дин.

Дальше произошло неожиданное. Шведка одним рывком выхватила из-за пояса свою трещотку и тряхнула ею перед лицом Дина так сильно, что тот невольно отпрянул. И едва не сбил с ног Сергея, который подошел к нему сзади.

– Тебе молодых шведок уже мало, ты клеишься к старухам? – удивленно спросил Сергей.

– Я и не собирался к ней клеиться, – ответил Дин. – Эта старушка оказалась ярой антикоммунисткой и, едва узнала, что я болею за русских, чуть не убила меня своей трещоткой.

– Ничего, мы отомстим ей забитыми голами, – успокоил Сергей и подтолкнул его вперед, к дверям, ведущим на трибуну.

Сергей и в этот раз оказался прав. В заключительном периоде советские хоккеисты забили еще одну шайбу, а в свои ворота не пропустили ни одной. Таким образом, победив шведов со счетом 3:1, советская сборная впервые в истории мирового хоккея стала чемпионом мира восьмой раз подряд.

На следующий день Дин вместе с советской делегацией покинул Стокгольм, и всю дорогу до Москвы (Дин летел туда на очередную сессию ВСМ) между ними только и было разговоров, что о победе советской сборной. Правда, Дин быстро утомился от этих дебатов и предпочел уснуть, развалившись в своем кресле у иллюминатора. Всю дорогу ему снились родные: Патрисия и Рамона. Но назвать этот сон благостным было нельзя: в нем Дину снилось, как его жена и дочь собираются куда-то уехать, а он пытается их остановить. Однако Патрисия ничего не хочет слушать и упрямо собирает чемодан. Рамона сидит подле матери, вцепившись руками в свою любимую куклу Барби, и плачет.

Этот сон возник не на пустом месте. В последние месяцы отношения между Дином и Патрисией вновь серьезно осложнились. Ушли куда-то прежняя теплота, забота друг о друге. Случались дни, когда Дин и Патрисия весь день проводили дома вместе, но не говорили друг другу ни слова, каждый занятый своими делами. При этом если раньше Дин замечал, что подобные ситуации вызывают у его жены раздражение, а иной раз даже злость, то теперь Патрисия была на удивление спокойна. Дину казалось, что Патрисии даже доставляет удовольствие не общаться с мужем. Впрочем, объяснение нынешнему поведению жены Дин мог легко найти: раньше Патрисия была одинока, а теперь с нею была Рамона, на которую она могла переключить все свое внимание в те дни, когда у них с Дином что-то не ладилось. В конце концов дело дошло до того, что мать и дочь стали буквально неразлучны друг с другом, а Дин остался как бы в стороне. Когда он попытался сказать об этом Патрисии, та в ответ бросила свою излюбленную фразу: «Твоя любовь – политика».

Что касается Рамоны, то она, конечно, любила своего отца, однако в силу его частых отлучек из дома воспринимала его менее тепло, чем мать, которая буквально трепетала над ней и выполняла любое ее желание. В такие минуты Дин невольно думал о том, что если бы у них был сын, то он бы наверняка был больше привязан к нему, а не к Патрисии. Но сына у них не было: мальчик умер в результате преждевременных родов там, в Москве. А нового ребенка Патрисия рожать уже не хотела: ей вполне хватало Рамоны, да и врачи не советовали после стольких прежних неудачных попыток.

Поскольку мысли о сыне часто приходили Дину в голову, это находило отражение и в его поэзии. Несколько своих произведений он посвятил своему нерожденному сыну, причем сделал это не в прошедшем времени, а в будущем – как бы надеясь, что когда-нибудь у него еще будет мальчик. Пусть даже не от Патрисии, а от любой другой женщины. Одно из таких стихотворений-песен Дин написал буквально накануне своей поездки в Стокгольм и посвятил все той же теме – борьбе за мир. Песня называлась «Чтобы ты знал», которая в советской интерпретации была названа иначе – «Лозунг планеты».

Советская интерпретация появилась не случайно. Когда Дин приехал в Москву на пленум ВСМ, с ним встретилась его давняя знакомая – одна из сотрудниц Комитета советских женщин Екатерина Шевелева, с которой он познакомился еще пять лет назад, во время пребывания на Всемирном конгрессе мира в Хельсинки. В этот приезд в Москву Дина Шевелева поинтересовалась у него, что нового он написал, и когда он назвал сразу несколько произведений, предложила опубликовать их в советской печати. Причем перевод взялась осуществить сама. Дин с удовольствием согласился и передал Шевелевой несколько своих стихотворений. Одно из них, «Чтобы ты знал», приглянулось редакции популярного в Советском Союзе журнала «Огонек». Это издание Дин посетил в самом начале своего визита в Москву и, когда его попросили спеть несколько песен, начал именно с песни на эти стихи. В результате уже спустя две недели номер журнала с песней ушел в печать.

Лозунг планеты —Сердца стук.Рокот мотора,Поэта мира,Запад, Восток,Север и ЮгТребуют мира,Требуют мира…Ветры свободы —Противники смерти:Бомбы и доллар —Не символы века.Ветры Свободы сильны.Битва идетза права человека,Битва за мир – против войны.

Между тем сессия Президиума Всемирного совета мира открылась 2 апреля в столичном Доме союзов. Дин встретил на ней многих людей, с которыми давно не виделся: председателя Советского комитета защиты мира Николая Тихонова, восточногерманского идеолога Альберта Нордена, руководителя монгольского совета мира Сондома, с которым Дин близко познакомился во время своей двухгодичной давности поездки в Монголию. Еще Дин хотел увидеть своего аргентинского друга Альфредо Варелу, но тот в Москву не приехал, однако передал привет Дину через своего коллегу по Аргентинскому совету мира Каселье.