Пламя зимы - Роберта Джеллис

Мы пробыли в Улле всего лишь несколько дней, и все это время Мелюзина, как и обещала, таскала меня по горам. Мы поднимались на Белый Склон и на некоторые другие горы. Я должен признаться, что никогда бы не увидел их вершин, если бы не энтузиазм моей жены. Мы взбирались на продуваемые ветром утесы и любовались там красотами дикой природы. Однако когда мое внимание не было полностью поглощено попытками подняться на вершину по тропинкам, слишком узкими даже для мыши, я замечал, что в этих местах полным-полно соколов.

Я решил, что Улль может иметь великолепных соколов, которые могут поспорить с джернейвскими. Потом снова вернулся к этой мысли, когда мы проезжали устье Грисдала и Реку Братьев, где я видел, как кружили отличные птицы. Казалось, что отец Мелюзины не использовал этих источников дохода. Возможно, он не любил соколиную охоту, и, я знал, что у него не было друзей в высокогорных районах, но уж я-то смогу этим заняться. Я вспомнил, как сэр Оливер использовал красивых натренированных птиц, которыми Одрис наполняла соколиные клетки Джернейва. Часто эти соколы приносили Джернейву хороший доход и покупали мир и благосостояние. Я смогу сделать это же в Улле, а королевская служба научила меня, как делать людям подарки.

Конечно, я не позволю Мелюзине взбираться на утесы и деревья, как это делала Одрис, но Одрис с удовольствием может научить этому наших… Мои мысли оборвались. Что это такое? Я уже хотел назвать людей Улля «нашими людьми». Я должен прекратить мечтать о такой «легкодостижимой» вещи, как Улль. Как бы потом мена не постигло разочарование: часто мечты разбиваются в реальной жизни, но осколки еще долго терзают душу. В любом случае, соколы скоро улетят на юг, потому что погода меняется и воды Улля покрываются тонкой коркой льда.

Этим утром Мелюзина, взглянув в окно, сказала, что мы должны поскорее уезжать, потому что ночью или на следующее утро пойдет снег, а если он засыплет перевалы, то мы окажемся в ловушке. Я не стал спорить, зная, что Мелюзина редко ошибается насчет камберлендской погоды, и пошел извиниться перед сэром Джайлсом за наш внезапный отъезд. Сэр Джайлс только пожал плечами и проворчал, что нам действительно повезло, потому что мы можем избежать ужасов камберлендской зимы. Я посочувствовал ему, но не предложил уехать с нами, не поставив никого в известность. Если он уедет и уйдет с поста управляющего, то может быть назначен другой человек – еще хуже, или, знающий Камберленд и умеющий работать с людьми. А если поместье станет процветать и аккуратно платить налоги в королевскую казну, то нам будет куда труднее получить его.

Кроме того, я вовсе не разделял его ненависть к зимним месяцам. Много долгих и снежных зим я провел в Джернейве, сидя с Одрис и сэром Оливером перед ревущим камином, и эти воспоминания стали самыми дорогими моему сердцу. Оно трепетало при мысли, что я смогу так же проводить зимы в Улле с Мелюзиной.

Порою эта мечта казалась мне несбыточной, но я не мог противостоять своему желанию получить Улль. Мы с Мелюзиной часто обсуждали, как убедить королеву в том, что в Улле Мелюзина будет не более опасна для Стефана, чем при дворе. Мы никак не могли найти ответ на вопрос, как мы можем доказать что-то, что зависит только от мыслей и чувств Мелюзины. Но даже эти бесплодные беседы доставляли мне радость. Впрочем, для меня было радостью просто находиться рядом с Мелюзиной.

У нас с ней было достаточно времени для объятий и разговоров перед камином, потому что Мелюзина оказалась права насчет снега. Мы не были пойманы в «ловушку», но двухдневная дорога заняла пять дней. Даже когда мы выбрались из гор, дороги все равно представляли собой чуть подмерзшие лужи слякоти. Еще раньше я послал Корми в Джернейв за нашими сундуками, и теперь когда мы встретились с ним в Йорке, я не один раз пожалел о том, что нам надо везти дворцовые одежды, потому что повозка не позволяла укорачивать путь на склонах гор. Даже на такой хорошей дороге, как Вотинг Стрит, на которую мы выехали южнее Лестера, несколько раз едва не увязли в грязи. Мы не смогли добраться в Лондон раньше третьего января и въехали в город так поздно, что решили остановиться недалеко от Олдерских ворот, а не пробираться сквозь темень ночи в Вестминстер, где нас не ждали и где, вполне вероятно, мы могли бы не найти ночлега.

Рождество отпраздновали в каком-то маленьком городке. А когда выехали, я снова потерял счет дням и не утруждал себя вопросами, поняв, что мы не сможем двигаться быстрее, чем раньше. Мое настроение падало с каждым днем; я знал, что просрочил свой отпуск, и решил, что бесполезно считать дни. Я почувствовал облегчение, когда в вечер нашего приезда узнал, что святки еще не прошли, и мы не так уж сильно опоздали. На следующее утро я встал рано и вместо того, чтобы немедленно броситься к королю, оставил спящую Мелюзину и отправился в Вест Чип, где купил пару длинных сережек, ожерелье, так искусно сделанное из золотой проволоки, что оно казалось шнурком, усыпанным мелким жемчугом, и крошечный, украшенный драгоценными камнями ножик для ногтей. Я не мог не купить этот ножик, как напоминание о реакции Мелюзины на нашу свадьбу.

Я не отдавал себе отчета в том, как долго выбирал подарки и торговался с продавцом. Они стоили гораздо больше, чем я ожидал, но я не мог купить Мелюзине дешевую фальшивку. Проволока в ожерелье была действительно золотая, а жемчуг и драгоценные камни – безупречны по цвету и форме. Я надеялся услышать от Мелюзины резкие слова из-за моего отсутствия, но она едва выслушала мои извинения, приказав мне быстро сменить одежду на дворцовую, которую уже приготовила. Мелюзина уже была в дворцовом платье, а вся остальная одежда была упакована, так что мы могли сразу двинуться в путь.

Я очень удивился и напомнил Мелюзине, как она говорила, что считает службу у королевы чем-то вроде плена, но она не обращала внимания на мои замечания и уклончиво отвечала прямые вопросы. Я гадал: неужели Мелюзина злиться из-за моего необъясненного отсутствия? Я ведь только сказал ей, что ходил по делам. Ну что ж, если Мелюзина все-таки злится на меня, то у меня в кошельке есть средство, которое смягчит ее, и я с радостью его применю.

Весь наш короткий путь я был в приятных раздумьях о том, как и когда я преподнесу Мелюзине подарки. Нам было недалеко ехать, потому что королевский дворец в Вестминстере находился не более чем в половине лье от нашего ночлега. И хотя улицы были запружены людьми, лошадьми, собаками, мулами, повозками и телегами, мы быстро добрались до цели. Затем я нашел место, где оставить своих людей и повозку, и провел Мелюзину и Эдну через переполненный дворцовый двор. Мы едва успели к обеду и пошли: я – к королевскому камергеру, а Мелюзина – к фрейлине королевы, чтобы объявить о своем приезде.