Пламя зимы - Роберта Джеллис

– Я приведу сэра Джеральда в пещеру сразу после того, как отряд скроется из виду.

Ну если Бруно был глупым, то я оказалась намного глупее. Я совершенно забыла, что его визит в Терл давал мне прекрасную возможность встретиться с сэром Джеральдом. Однако не смогла не оглянуться на всадников. Опять я назвала себя дурой. Ведь я могла объяснить все и после того, как Бруно вернется домой. Не раздумывая, я двинулась обратно к отряду, намереваясь пройти в дом Винифриды, чтобы переменить обувь и забрать свой плащ, а попала, конечно, прямо в когти сэра Джайлса.

Сначала я не могла понять его самоуверенные, лукавые взгляды и усмешки, которые он расточал без необходимости, а также глупые льстивые замечания о том, как хорошо я выглядела этим утром. Я была настолько равнодушна к этому олуху, что даже ничего не заподозрила о его намерениях и тогда, когда он спросил не сыграю ли я с ним в шахматы. Я только удивилась этой просьбе – всем были известны его невыдержанность и идиотские подсказки, которые даже такими неважными игроками, как Бруно и я, считались совершенно нелепыми, неуместными. Я посмотрела вниз на носки ботинок, суматошно пытаясь придумать извинение, а сэр Джайлс, все поняв с точностью наоборот, взял меня за руку и пробормотал на ухо, что нет причин стыдиться, он будет рад услужить такой прекрасной леди. Пока я не доверяя ему, затравленно оглядывалась, влажная, похожая на коровье копыто ручища просунулась под мою руку, и это чудовище выразило готовность проводить меня до моей спальни, чтобы сыграть в шахматы, а потом, сказал он без сомнения, я найду подвод, чтобы отослать горничную. Это предложение подействовало на меня как удар грома, потому что я, наконец поняла, что этот тупой ком грязи думал, будто я отослала своего мужа для того, чтобы остаться наедине с ним!

Я бы, конечно влепила ему сразу две пощечины или, еще лучше, плюнула в лицо, но сама идея, будто хоть какая-нибудь из женщин, включая слабоумных шестидесятилетних старух, могла бы пожелать его настолько сильно, чтобы изменить мужу (каким бы плохим ни был муж), казалась гораздо более смешной, чем, серьезной. Кроме того, я не была еще готова покинуть Улль, поэтому решила, что лучше вежливо отклонить предложение.

– Боюсь, мы сегодня не сможем сделать это из-за моего недомогания, – сказала я. – Я не очень хорошо себя чувствую. И я не могу позволить вам сопровождать меня в дом Винифриды, потому что должна сменить свои подкладки. Так любезно хотеть с вашей стороны развлечь и позабавить меня, но мне в эти дни лучше побыть одной.

Правда состояла в том, что я никогда не была озабочена такими делами и порой пачкала свои одежды, забывая о своем состоянии. А вот бедняжка Милдред имела с этим много беспокойства; то впадая в ярость, то безостановочно плача накануне начала очередных своих кровотечений, то иногда бывала так замучена болями в животе, что не могла ничего делать, кроме как лежать в постели и скрежетать зубами, чтобы не застонать. Сэр Джайлс с открытым ртом уставился на меня, а затем отвернулся с грозными ругательствами и выражением отвращения на лице. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы не рассмеяться в этот момент, но затем слезы потекли из моих глаз, когда я молча благословила мою потерянную сестру за то, что вспоминая о ее страданиях распростерлись надо мной магическим облаком.

После этого я наконец добралась до своей обуви и плаща, но мне пришлось послать Эдну, чтобы узнать, где находится сэр Джайлс, перед тем, как выскользнуть из поместья для встречи с сэром Джеральдом. Уходя, я приказала ей сидеть за закрытой дверью и отвечать, что я сплю, если ему вдруг взбредет в голову послать за мной. Она, усмехаясь, кивнула. Сомневалась, было ли у него достаточно мозгов, чтобы заподозрить наличие у меня каких-то собственных планов, не говоря уж о том, чтобы проверить: а не занимаюсь ли я распутством и обманом, приписываемыми каждой женщине? Но тем не менее, я не хотела, чтобы он узнал о моем уходе. Смышленость Эдны нравилась мне все больше. Я была полностью удовлетворена горничной, которую выбрал мне Бруно.

Способность Эдны к шитью быстро развивалась; она сшила себе новое платье, очень ловко подогнала мое старое под свою фигуру, а теперь начала шить для меня тунику из прекрасной розовой шерсти, которую подарила мне Одрис. До сих пор у меня не было повода жаловаться на ее поведение с мужчинами, и она была вполне осмотрительна в моем присутствии.

Упорные размышления об Эдне не могли, однако, затушить растущую боль в моем горле и груди. Я всегда любила сэра Джеральда, но осознание того, что он жив, а папа умер, было очень тяжелым. И все же я была рада, что он выжил, ведь он был одной из тех немногих ниточек, что связывали меня с прошедшей частью моей жизни. Мои шаги замедлялись, убыстрялись и снова замедлялись. Я сглотнула, приоткрыла немного губы и вспомнила, что много, много раз доводилось мне бывать в компании сэра Джеральда. Но все равно, я не смогла сдержать слез, когда увидела, как он ждет меня, поблескивая глазами. Он бросился ко мне и горячо обнял. Он тоже прослезился, поглаживая меня по спине, пытаясь враз окружить и теплом, и заботой. Наконец он сказал:

– Крепись Мелли. Они мертвы почти год. Это слишком много… или…

Его руки опять крепко обхватили меня.

– Мелли, этот мужчина жесток к тебе? Том говорил, что ты хорошо отзывалась о нем, этом сэре Бруно.

– Не надо ничего делать с Бруно, – всхлипнула я. – Для меня со времени их гибели, прошло меньше чем два месяца. Все время, пока король держал меня, я была безумная. О, сэр Джеральд, я не помню половину зимы, всю весну и часть осени.

– Слишком много горя, – мягко сказал сэр Джеральд. – Слишком много горя, чтобы выдержать это любой женщине. Тихо, детка, тихо, все уже кончилось. Они покоятся с миром, с Божьей помощью и ты тоже обретешь мир. Но что же это за человек Бруно? Он должен был взять тебя силой. Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?

Мои слезы в самом деле высохли, когда я осознала, что сэр Джеральд думал, будто я позвала его, чтобы избавиться от ненавистного мужа. Мне пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться, и поморгать, напустив на глаза побольше слез. Бедный сэр Джеральд – мой Бруно убьет его в два… «Мой» Бруно?

– Да, взял он меня силой, – быстро сказала я, прячась от собственных мыслей так же тщательно, как подыскивая ответ, который удовлетворит сэра Джеральда на тот случай, если им придется когда-нибудь встретиться. – Поскольку я не собиралась по доброй воле выходить замуж за человека, который должен был быть врагом папы. Но он хороший муж и добр ко мне.

Я заколебалась, думая, что если Бруно получит мои земли, благодаря милости и воле короля, то сэру Джеральду, пожалуй, лучше будет знать, что Бруно предан Стефану и телом и душой. Если сэр Джеральд сможет как-то примириться с королем тогда, возможно, и Бруно добьется его снисхождения. Поэтому я добавила: