История религии (Том 6) - Александр Мень

В эпоху Константина митраистов было, вероятно, не меньше, чем христиан, и поистине остается загадкой, как Кесарь мог предпочесть веру Евангелия этой религии. Ведь митраизм куда больше соответствовал духу военной державы. Недаром Юлиан Отступник, пытаясь реставрировать язычество, обратился именно к Митре.

Официальное принятие империей христианства, хотя и принесло Церкви немало соблазнов и бед, все же показывает, что бог Солнца не смог достичь полной победы в душе римлянина. Произошло одно из чудес истории: мифический герой-избавитель, воин Митра принужден был отступить перед Богочеловеком Христом.

Следы огромного влияния митраизма сохранились, однако, и поныне. О нем говорит хотя бы тот факт, что к 25 декабря, "дню рождения Солнца", было в IV веке приурочено празднование Рождества Христова. Св. Иустин и Тертуллиан еще во II веке поражались сходству некоторых обрядов митраизма с церковными. Христианские писатели говорили, что это демоны, соблазняя верных, подражают Церкви (34). Историки обычно приводят эти слова с насмешкой. Между тем есть все основания считать, что митраизм действительно испытал влияние христианства.

Во всяком случае, Рим, казалось бы созданный для такой религии, как культ Митры, избрал Крест. И произошло это не потому, что латинству недоставало мужества, которого требовал Митра. Евангелие есть тоже призыв к подвигу. Апостол Павел, говоря о "воине Христовом", прибегал к выражениям, напоминающим митраистские. Но жрецы Митры проповедовали насилие, их идеалом был солдат-триумфатор. Апостол же разумел духовную силу и духовное оружие, которые может обрести каждый, кто познал благодать Искупления. Тем самым христианство открывало врата всем и даже само страдание превращало в нравственную победу.

Это противоборство двух сил, земной и духовной, будет ощущаться и тогда, когда митраизм полностью исчезнет. Соблазн насилия останется до конца веков. Митра вновь и вновь будет оживать, скрыто являя свою власть над душами каждый раз, когда христианский мир, забыв о Кресте, станет уповать на меч Кесаря ...

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава двадцать пятая

МИСТЕРИИ

1. Катулл, 64, 406.

2. Б. Тураев. Древний Египет. Пг. , 1922. с. 148. Надпись начертана на гробнице жреца времен Клеопатры. См . А. Кравченко. Закат Птолемеев. Пер. с польск. М., 1973, с. 4 сл.

3. Прем 2, 1-6. Текст относится к 50-м гг. I в. до н.э. См. гл. XXVI.

4. См.: А. Валлон. История рабства в античном мире. М. , 1941, с. 281 сл. О факторах, смягчавших положение рабов в рассматриваемое время, см. Е. Штаерман. Положение рабов в период поздней Республики. ВДИ, 1963, Э 2, с. 80 сл.

5. Христианство, по утверждению Ф. Энгельса, "выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников" (Ф. Энгельс. О первоначальном христианстве. М., 1962, с. 21). Однако эта гипотеза не имеет ни малейшего подтверждения в источниках. Нигде в новозаветной традиции и в памятниках нет указаний на рабов как на основную массу верующих. Ни один из учителей христианства I или начала II веков не был невольником.

6. См. Э.Мейер. Рабство в древности. Пер. с нем. СПб. , 1899, с. 38.

7. Единственное исключение составляет, быть может, восстание, связанное с именем Аристоника. Побочный сын пергамского царя, он со своими сторонниками пытался ок. 130 г. до н. э. захватить престол. "Будучи, пишет Страбон, побежден эфесцами в морском сражении подле Кумаи, он бежал из Смирны, скрылся на материке, где поспешно собрал толпу бедных людей и призванных к свободе рабов; назвал он их Гелиополитами (Страбон, XIV, 1, 38). Слово "гелиополит" значит "гражданин солнечного города". Некоторые историки связывают этот термин с идеальным государством без рабов в книге Ямбула. Однако нет доказательств прямой связи между идеями Ямбула и замыслами Аристоника. Его тактика объяснима и без них. Ведь и Митридат Понтийский освобождал рабов, чтобы те вливались в его армию. Полагают, что Аристоник имел в виду сирийский Гелиополис, центр почитания Солнца. См : М. Бюхер. Восстания рабов 143-129 гг. до Р.X. Пер. с нем. Л., 1924, с. 115.

8. Диодор, ХХХIV-ХХХV.

9. "Личность, справедливо подчеркивает Н. Бердяев, есть целое, она не может быть частью... Личность как целое не подчинена никакому другому, она находится вне подчинения роду индивидуума. Личность должна мыслиться не в отношении к роду, а в соотношении (разр. наша. А.М.) с другими личностями, с миром и с Богом" (Н. Бердяев. Проблема человека.-"Путь", Париж, 1936, Э 50, с. 12).

10. См.: В. Латышев. Очерк греческих древностей. СПб., 1899, т. 2, с. 235. Свод данных о религиозных и братских трапезах древнего мира см. в кн.: П. Соколов. Агапы, или вечери любви в древнехристианском мире. Серг. Посад, 1906, с. 161 сл.

11. К. Элиан. Пестрые рассказы.

12. Минуций Феликс. Октавий, VI.

13. Плутарх. О бессмертии души, I, 1.

14. См.: Я. Страхов. Воскресение, с. 70; А. D. Nock. Early Gentile Christianity and its Hellenistic background. N.Y., 1964, р. 117.

15. См.: Н. Кун. Предшественники христианства (восточные культы в Римской империи). М., 1929, с. 64-65.

16. Ливий, IV, 30. См.: А. Морэ. Мистерии Изиды, с. 175.

17. Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 2.

18. Апулей. Метаморфозы, X, 2. Пер. М. Кузмина.

19. Там же, X, 15.

20. Firmicus Maternus. De errore profanarum... Rel. 22, 1.

21. Плутарх. Об Исиде и Осирисе, 49

22. См.: Плиний. Естественная история, II, 6 (ученый отождествлял Солнце с душой мира).

23. О знакомстве римлян с Митрой, во время похода Помпея на Восток, говорит Плутарх (Жизнеописания. Помпеи, 24). О роли солдат в распространении восточных культов см.: К. Lattе. Romische Religionsgeschichte, s. 272.

24. Лукиан. Совет богов, 9. Пер. С. Маркиша.

25. "Первой возможной мировой религией" называл христианство Энгельс (О первоначальном христианстве, с. 11), хотя в его время о митраистской церкви было достаточно известно, в частности по трудам Ренана.

26. См. Древний Восток и античный мир. М., 1972, с. 75.

27. Митр-Яшт, X.

28. Митр-Яшт, I

29. См.: Василий Великий. Посл. к Епифанию.

30. О культе Митры см.: Ж. Ревилль. Религия в Риме при Северах, с. 102 сл. Описание памятников митраистского культа см.: V. Ситоnt. Техtes еt monuments relatifs aux mysteres de Mythra. Вruxelles, 1894-1900.

31. Вендидад, XIX, 8.

32. См. сборник работ: Mithraism in Oatis. North Western Univers. Press. 1967.

33. На эту аналогию указывает А. Тойнби в своей работе: Hellenism. Oxford, 1959, р. 206. О судьбах митраизма и маздеизма в эту эпоху см.: R. L. Zaehner. Тhе Dwan and Twilight of Zoroastrinism. London, 1961.

34. Св. Иустин. Апология, I, 66; Диалог с Трифоном Иудеем, 70; Тертуллиан. Против ересей, 40.

Глава двадцать шестая

ИУДЕЙСКИЕ МИССИОНЕРЫ

140-50 гг. до н.э.

Два последствия Плена

диаспора и синагога

были прекрасными действенными

инструментами для обращения мира.

А. Тойнби

В ту эпоху, когда языческий мир отчаянно искал новой веры и новых идеалов, среди иудеев пробудилось наконец миссионерское рвение. Хотя в Палестине завет пророков возвещать народам Слово Божие был почти забыт, диаспора со всей серьезностью осознала свое религиозное призвание. В I веке до н. э. к ней принадлежала уже большая часть иудеев (1).

В Италии еврейские эмигранты, военнопленные и отпущенники стали селиться уже с III века. Приглядываясь к этим людям, римляне отмечали их пуританские нравы и строгую мораль, которые сами ценили и от утраты которых давно страдали. Бросалась в глаза нетерпимость евреев к порокам и извращениям, занесенным в Рим из греческих городов. По своему устройству ветхозаветные общины чем-то напоминали культовые братства, которые с известного времени завоевали популярность у римлян. Правда, в синагогах не совершали тайных церемоний, зато там звучали вдохновенные молитвы и гимны; там можно было вступить в беседу, познакомиться с учением, которое давало ответы на основные вопросы жизни. Молитвенные дома отличались от храмов тем, что доступ в них был открыт всем и каждому (2).

Первые свидетельства о начавшейся в Риме иудейской пропаганде относятся к 139 году. По словам Валерия Максима, претор Гиспал "принудил возвратиться домой тех, кто пытался повлиять на умы римлян отправлением культа Юпитера Сабазия" (3). В действительности же речь шла об иудеях, которых вначале смешивали с последователями одного из малоазийских культов. Неизвестно, какие конкретные формы приняла эта проповедь, но, видно, она была достаточно интенсивной, чтобы вызвать у властей беспокойство.

Постепенно в империи установилось двойственное отношение к иудеям. С одной стороны, их религия вызывала интерес, а с другой-настороженность. Цицерон третировал ее как "варварское суеверие", приобретающее опасную силу. Сенека позднее с возмущением писал: "Иудейская вера теперь принимается во всех странах: побежденные диктуют законы победителям" (4).

Многих римлян раздражало, что подвластный народ держится независимо, не теряя своего достоинства. Одни упрекали иудеев за их богатства, другие-за нищенство; одни обвиняли в "субботней лени", другие-в чрезмерной динамичности. Таким образом, антисемитизм (вопреки распространенному мнению) возник задолго до христианства, еще в античную эпоху.