Охотник 2: Проклятый - Александр Робский

вздохнул, медленно протёр его и увидел в отражении блекло-серые волосы до ушей, тяжелый отстранённый взгляд глубинно-голубых глаз. Блеск в них странно потух, будто у мертвеца, на его щеке красовался глубокий шрам в виде «Х», и казалось, что это клеймо ему вырезали кинжалом. Вот уже как несколько месяцев он блуждает по северу вместе с Яром и вампиром Германом в погоне за призрачной целью. То, что произошло в его родном городе, перевернуло жизнь парня с ног наголову. Всё своё существование его обманывали, лгали всегда. Правда о родителях поразила до глубины души, подрывая доверие ко всем… даже к самому себе. Мать стала монстром из-за короны предназначения. Отец… хм, с ним еще сложнее. Парень криво улыбнулся, вспоминая рассказанное… что его родной человек обманул всех. Только парню было непонятно одно. В ту ночь, когда Яр раскрыл себя в его доме, первородный обратился в отца Жанкона, словно надев его лицо. Парню казалось, что его настоящий отец уже давно был мёртв, он верил в это. Но в тоже время он узнал важную вещь, пока путешествовал вместе с вынужденными спутниками на севере: вампир не способен создавать марионеток, даруя им образ людей. Значит, тогда в ту ночь, когда они вышли из портала, его отца и правда убил вампир…

Зажмурившись и сжав губы, парень ударил по стеклу. Сознание пронзил внутренний крик:

«Если Яр и Герман говорят, что моя мать была вместе с ними и корона находилась в подземелье многие столетия… Почему ты лгал мне, отец!!! ПОЧЕМУ?! — ещё один удар, вспышка боли, пронзающая порезанную руку иглами, но Жанкон не чувствовал её вовсе. — Почему изменил мои воспоминания! Что ты вообще планировал!!! КЕМ ТЫ БЫЛ НА САМОМ ДЕЛЕ!!! Почему…»

— Эй, ты чего?..

Ванс наконец-то разжег костёр и испуганно обернулся на глухой треск. Жанкон в последний глаз глянул зеркало. Разбитое, исчерченное трещинами отражение, словно показывающее его самого сейчас, и взгляд, полный боли, непонимания, отчаяние. Миг, и на смену боли пришло отчаяние. Он беспомощно упал на колени, будто все силы покинули его разом. Его глаза, сам цвет, подходили для севера. Казалось, он уже давно умер, и лазурный взор являет оледеневшую душу. Гирмент быстро поднял парня, ставя его на ноги, и, отряхнув его шубу, посадил беднягу к костру.

Тепло приятно разошлось по щекам, рукам, начиная от кончиков пальцев. Но вряд ли это могло согреть промороженные чувства и пронизанную мрачной болью душу.

Про все вопросы касаемо отца Яр и Герман умалчивали. Не хотели говорить. Но почему?! Они зачем-то пытались запутать парня. Первым было то воспоминание, когда Жанкон увидел своих родителей и самого себя ещё совсем маленьким. А потом как лицо отца окропилось тьмой, глаза налились алым пламенем, являя вампира. Вероятно, было это ради того, чтобы показать, сколь легко можно манипулировать разумом парня. Но перевоплощаться ведь может только первородный вампир, а это уже явная несостыковочка, так как Жанкон много раз видел отца днём, когда первейший сгорел бы под лучами солнца. Яр же не может перевоплощаться, так как только наполовину является вампиром. Отец Жанкона словно играл в их игры, но в то же время — нет. Ведь часы, что меняли воспоминания, сделал именно Яр. Потому парень запутался, всё слишком сложно, а строить теории было не из чего. Эти два вампира молчат. Оставалось только одно…

Идти вместе с ними, искать истинных королей и докапываться до призрачной, сокрытой под плотным пологом тайны правды. Потому в ту ночь на предложение вампиров Жанкон тихо ответил «Да». Более того, они пообещали вернуть его матери человечий облик. А это… это самое главное и самое весомое, что сподвигло Жанокна на подобный крайне рискованный поступок — путешествовать с врагами. Вампир выпил крови парня и той же ночью притворился трупом Жанкона. Он хитро загипнотизировав округу, сделал так, что похороны прошли сразу же, а о смерти сообщили лишь через три дня, как и о том, что труп уже в земле. В гроб положили похожего на парня мальчишку с таким же шрамом в виде Х на щеке. И теперь ни что не держало его на пути к своей цели. Ничто не могло удержать его, чтобы отправиться с вампирами в погоню за правдой.

— Слушай, — потёр руки Ванс, отогревая дыханием. — А ты сам откуда? Я сразу заметил, что ты не из этих холодных краёв, так что колись.

Натянув капюшон из головы волка, спутник с добродушной, немного хитроватой улыбкой всматривался в своего собеседника. А Жанкон, кажется, уже и позабыл, каково это — общаться, делиться чувствами, быть… человеком. Он не хотел говорить, будто глубоко в душе дав обет молчания. Но всё-таки Ванс спас его, и небольшой диалог не повредит.

— Юг… — тихо прошептал Жанкон, отворачиваясь к костру.

— Опа! Так и знал! И почему ты так далеко от дома, мм, Южанин? Да и к тому же, что же ты делал на тропе смерти? Без снаряги это место просто в шубке не пройти!

— Путешествовал…

— М-да, а ты, однако, не болтун! — легко и просто рассмеялся Ванс, просто лучась какой-то внутренней добротой. — Ну, ничего, может, ещё не отошёл от холода! Сегодня выдвинемся в ночь и дойдём до моей деревни. Мм, скажем так… — сделал он краткую паузу, подбирая слова. — Моя матушка готовит просто невероятный суп, согревающий тебя до кончиков пальцев и даже волос. Просто бомба!

Ванс был неизмеримо радостным оптимистичным и просто общительным человеком. Жанкону даже казалось, что умолкнуть этот человек вовсе не способен, ведь пока они шли до хижины, тот без умолку говорил про свою матушку. Про свою деревню и его народ, кой-очень дружелюбен. Наверное, у них это в роду — заражать всё вокруг озорством, весёлостью, лучиться энергией жизни, подобно солнцу. В какие-то моменты он даже побуждал Жанкона на едва заметную тень улыбки.

— Давай-давай! По-о-одъём, вставай! — бодро поднял Ванс Жанкона. — Буря как раз стихла, и у нас есть очень неплохой шанс, а заодно и время дойти до деревни. Так что в путь, мой южный друг!!!

* * *

Морозы на севере — самое страшное, что видел, в особенности чувствовал в своей жизни Жанкон. При низкой температуре тело начинает медленно отказывать, а конечности вместе с кровью леденеть. Пробираясь сквозь промораживающий до последнего волоска ветер, ты просто медленно и верно проигрываешь в безрезультатной борьбе с яростью природы. Огромные сугробы, в которые просто