Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

Эпилог

Аня 

Жизнь такая сложная, многогранная и... прекрасная. Одни моменты оставляют на сердце рубцы, другие это сердце заставляют чаще биться от радости. А мое сердце вот уже как несколько месяцев билось в унисон с двумя маленькими сердечками, что жили внутри меня. На улице приятно пахло теплом и весной, хотелось выйти из дома и гулять, вдыхать свежий, опьяняющий воздух и просто улыбаться. Снег ещё полностью не сошёл, но тёплые солнечные лучи быстро с этим справятся. Я стояла у окна на втором этаже и смотрела как Игорь и Александр Сергеевич перетаскивали большие коробки в дом. Мы переехали к ним около месяца назад, когда врачи сказали, чтобы я побереглась и больше лежала. Гинеколог, который вёл мою беременность, подстраховывалась, чтобы мы с моими девочками доходили до тридцати четырёх недель. Поэтому у меня временно активировался режим хрустальной вазы и мы, обсудив на семейном совете, что вскоре и так потребуется помощь с Машей и ещё двумя детьми, переехали в родительский дом.

Елена Александровна в последнее время чаще брала к себе Машу, Игорь задерживался на работе. А я с двадцатой недели, когда загремела в больницу на сохранение, а там на обследовании выяснилось, что у меня многоплодная беременность, на работу больше не вышла. И теперь преимущественно только и делала, что каждую неделю сдавала анализы и посещала врача. Не знаю, судьба это или что-то другое, но, когда узнала о беременности, сильно растерялась. Да, была готова к такой новости, когда мы перестали предохраняться с Игорем, но спустя полгода неудач уже ничего не ждала и просто плыла по течению размеренной жизни. Продолжала работать, заочно поступила в университет, выбрав специальность детского психолога. Поняла, что мне нравится заниматься с детьми, и я хочу посвятить этой профессии жизнь. Следующая сессия у меня должна начаться через три месяца, думаю, к тому времени я уже буду в строю и как-нибудь сдам семестр. Одна из малышек сильно пнула меня изнутри, и я обхватила огромный живот, поглаживая и успокаивая девочек. Ещё сама до конца не верила и не понимала, какое это счастье. Иной раз болело в груди и слезы наворачивались на глаза от осознания, что все это происходит со мной... нами по-настоящему.

– Анечка, ты уже встала? – в дверь постучалась Елена Александровна и вошла.

Я отвернулась от окна и поглядела в сторону женщины.

– Мы с Машей приготовили блинчики. Игорь приехал и привез последние вещи из квартиры. Ты спустишься к нам?

– Да, – тепло улыбнулась. – Скоро спущусь.

Оставшись одна, присела на кровать и поглядела на свой живот. Ещё от силы месяц или полтора, и все мы встретимся с девочками. Наверное, больше всех их ждала Маша. Постоянно гладила мой живот и разговаривала с ним. Читала сказку. Пока ещё по слогам, но с каждым днем все увереннее.

На плечи Игоря легло много забот, и я понимала, что он сильно уставал. Последние две недели мы виделись с ним лишь по выходным. Но теперь, когда он перевез вещи и взял отпуск на месяц, уверена, будем видеться чаще. Мы не строили грандиозных планов на будущее, решили, дождёмся рождения детей, а там будем налаживать быт и подстраиваться под ситуацию. Но как-то Игорь обмолвился, что присматривает дом поближе к Москве. Поэтому я не исключала возможности, что через полгода нас ждал ещё один переезд.

После той ночи, когда узнала, что мамин брат оказался тем самым подонком, который лишил Игоря всего самого ценного в жизни, мне казалось, земля раскололась пополам, и я лечу в преисподнюю. Читала строчки в документах, и они плыли перед глазами, а сердце сжималось от боли. Виски пульсировали. Я на всю жизнь запомню эту агонию внутри. И ту ночь, которая стала переломной в наших отношениях. Нет, все изменилось не в тот день, когда мы попали под дождь, и случилась наша первая близость, все случилось в ту ночь, когда Игорь вернулся ко мне после того, как вскрылась страшная правда. Когда я, разрушенная и разбитая, сидела на кухне в слезах над этими бумажками и понимала, что это конец. Что я не смогу больше никогда и ничего у него попросить. Что я каким-то образом была причастна к этой трагедии, и он всегда будет смотреть на меня, а видеть того подонка. Господи! Я как сейчас вспомнила ту ночь, весь тот кошмар, который выбил почву из-под ног. Как я пыталась сделать вдох, а грудную клетку уже давно прижало чем-то тяжёлым, и я лежала под бетонной плитой, не в силах шевелиться и дышать. Не в силах жить. Понимала, что это конец, и утром мы уйдём с Машей из его жизни.

Мне казалось, что я лишусь рассудка, когда все же нашла в себе мужество и силы спуститься вниз к Игорю. Увидела в окно его машину и поняла, что он никуда не уехал, а сидел в автомобиле у дома. На ватных ногах подошла к машине, постучала в окно, увидела его белое лицо, на котором застыло выражение муки, и все поняла... Поняла, что готова была уйти, лишь бы не видеть мучения близкого человека. Что он все ещё любил жену и дочь, а я буду для него постоянным напоминанием, о том кто лишил его семьи. Не знаю, зачем спустилась. Ноги дрожали, внутри все болело, в глаза будто насыпали песка, а меня всю искромсали лезвиями и посыпали на эти раны солью. Я не чувствовала ни одного живого места на теле и в душе. А Игорь попросил оставить его одного. Не помню, как поднялась наверх, но снова села возле бумаг и плакала. Навзрыд плакала, потому что ничего невозможно было изменить. Я безумно любила мужчину, но... Как теперь могла думать о совместном счастье после всего? 

– Анюта! – услышала голос Игоря и вздрогнула.

На щеках почувствовала обжигающие слезы. Совсем с беременностью стала сентиментальной. И почему именно сегодня и сейчас вдруг вспомнила о том дне? Игорь оказался рядом в ту же секунду, заметив моё состояние.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍