Митридатовы войны - Леонид Анатольевич Наумов

Источники

АППИАН. Митридатовы войны. Публикуется по изд. Аппиан. Римские I войны. Сирийские дела. Пер. С.П. Кондратьева. Вестник древней истории, 1946, № 4.

МЕМНОН ГЕРАКЛЕЙСКИЙ. О Гераклее. Публикуется по изданию Мемнон. О Гераклее. Пер. В.П. Дзагуровой // Вестник древней истории, 1951, № 1.

ПЛУТАРХ. Сравнительные жизнеописания. Жизнеописание Суллы, Лукулла, Помпея. Публикуется по изд. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2 т. / Изд. подг. С.С. Аверинцев, М.Л. Гаспаров, С.П. Маркиш. Отв. ред. С.С. Аверинцев. (Серия «Литературные памятники»). М.: Наука. 1994.

СТРАБОН. География. Публикуется по изданию Страбон. География. М.: Наука, 1964 (Перевод Г.А. Стратановского под общей редакцией проф. С.Л. Утченко).

ЮСТИН. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae». Публикуется по изданию Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae». Пер. А.А. Деконского и М.И. Рижского // Вестник древней истории, 1954, № 2–4; 1955, № 1.

Приложение

Л.А. Наумов

«Скажите этой лисице…»[196]

В Евангелии от Луки есть одно на первый взгляд странное место. В ответ на слова фарисеев, что Иисусу угрожает тетрарх Иудеи Ирод Антипа, Христос отвечает: пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий день кончу; а впрочем, Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима (Лк 13: 32–34). Странное определение: «лисица». То, что рассказывают Евангелия об Ироде, убийце Иоанна Крестителя, предполагает другую характеристику: «палач, тиран, распутник» и т. п. Почему «лисица»? А что означает этот образ в Библии? По мнению автора Библейской энциклопедии, она была символом хитрости и лукавства, иногда лисы тайком следуют за войсками и питаются трупами погибших воинов (Библейская энциклопедия. М., 1990. С. 434). И хотя есть другие интерпретации этого образа, все равно на первый взгляд (!) кажется, что он неожиданный. Что-то такое видел Иисус в Ироде, о чем не сообщают нам евангелисты.

Выразительный образ. Попытаемся разобраться, как он мог возникнуть.

Церковные писатели справедливо пишут прежде всего о духовном смысле событий. Они следуют за евангелистами, которые, по справедливому замечанию Иоанна Златоуста, не говорили «ничего лишнего и постороннего, кроме того, что могло содействовать их главной цели». Именно поэтому Иоанн Златоуст убежден, что во время убийства Иоанна Крестителя «несчастным Иродом овладел дьявол». В святоотеческой традиции суд Ирода над Спасителем очень подробно обдумывает блаженный Феофилакт Болгарский. Он считает главным мотивом Ирода суетную легкомысленность: «Ирод обрадовался ‹…› поскольку слышал о Нем, что Он мудрец и чудотворец, то имел неразумное желание, страдая и сам любовью к новостям, увидеть Сего странного Человека и послушать, что Он говорит».

«Ирод желал видеть Иисуса с тем намерением, чтобы наругаться и насмеяться над Ним, и увидеть от Него чудо». Блаженный Феофилакт утверждает, что «Господь не мятежник и не возмутитель. Если бы Он был таков, то не стали бы шутить, когда угрожает такая опасность и предполагается восстание целого народа, и притом народа многочисленного…»

«Восстание целого народа…» Здесь церковный писатель ставит перед нами другую очень важную проблему. Мы знаем, что иудеи искали прежде всего восстановления независимости, и именно под этим углом смотрели на Иисуса как на потенциального претендента на царство. И если так Его воспринимали иудеи, то так же должны были рассматривать и политики и «спецслужбы» великих держав на Ближнем Востоке. Деятельность Спасителя неизбежно должна была оказаться в поле пристального внимания политиков. Историки редко готовы видеть в евангельских текстах информацию о реальных политических событиях. Кажется, напрасно.

Политический контекст

Как известно, политическая ситуация на Ближнем Востоке в I в. н. э. определялась противостоянием двух великих держав, Парфии и Рима.

Впервые они столкнулись еще в 54 г. до н. э., когда на территорию Парфии вторглись римские войска под командованием Красса. Парфией в это время правил царь Ород. Против римской армии он направил корпус парфянской конницы под командованием Сурены. Римлян ждал катастрофический разгром. Около десяти тысяч попало в плен, еще десять тысяч спаслось, тридцать тысяч было уничтожено.

Шок для жителей империи от этого первого столкновения с парфянами был настолько велик, что передавался еще столетия. В Откровении Иоанна говорится о всадниках «при великой реке Евфрате»: «Число конного войска было две тьмы тем; и я слышал число его. Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней – как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера» (Откр. 9.16–17). Сравним с рассказом Плутарха: «Парфяне вдруг сбросили с доспехов покровы и предстали перед неприятелем пламени подобные – сами в шлемах и латах из маргианской, ослепительно сверкавшей стали, кони же их в латах медных и железных». Такое впечатление, что историк спустя двести лет видел эти слова евангелиста, описывая ужас римлян от парфянских катафрактариев.

Именно в этом первом столкновении выявились все сильные и слабые стороны противников, которые потом будут проявляться столетия. Сила Парфии в тяжеловооруженных всадниках катафрактариях. «Вооружение закованных в броню всадников такой работы, что копья их все пробивают, а панцири выдерживают любой удар», – рассказывали спасшиеся римские солдаты. Вооружены катафрактарии были тяжелыми длинными пиками: «Парфяне вонзали… тяжелые, с железным острием копья, часто с одного удара пробивавшие двух человек». Кроме того, парфяне активно использовали конных лучников: «от преследующих парфян убежать невозможно, сами же они в бегстве неуловимы, будто их диковинные стрелы невидимы в полете и раньше, чем заметишь стрелка, пронзают насквозь все, что ни попадается на пути».

С другой стороны, преимуществом римляне традиционно было численное превосходство – в этой войне в 4–5 раз. Основа их армии – первоклассная пехота, строй которой трудно прорвать. Это стало ясно уже в первых столкновениях: «Первым намерением парфян было прорваться с копьями, расстроить и оттеснить передние ряды, но, когда они распознали глубину сомкнутого строя, стойкость и сплоченность воинов, то отступили назад и, делая вид, будто в смятении рассеиваются кто куда, незаметно для римлян охватывали каре кольцом».

Преимуществом, парфян была т. н. скифская тактика: перерезали коммуникации, лишали продовольствия, нападали на отдельные отряды римлян и избегали решающего сражения. Расчет был на разрушение воли римлян к сопротивлению, расчет, который часто оказывался успешным. Однако эта тактика работает в обороне, но не в наступлении.

После поражения Красса парфяне перешли в наступление, перешли Евфрат и вторглись на территорию Рима. Дважды, в 51 г. до н. э. и 40 г. до н. э., они делали попытку взять под контроль Сирию и Палестину. «Сириею овладели царский сын Пакор и парфянский сатрап Барцафарн… парфяне пошли войной на Иудею, собираясь сделать царем Антигона… Пакор двинулся по прибрежной полосе, Барцафарн же вторгся изнутри страны. Тирийцы не впустили Пакора, сидоняне же и птолемаидцы приняли его к себе», – рассказывает Иосиф Флавий (Иуд. война. 1.13.1). Кроме того, они взяли под контроль часть Малой Азии.

В ходе длительной войны римляне изгнали их за Евфрат, погиб Пакор. В наступлении парфяне оказались слабее, чем в обороне. Кроме того, они не пользовались поддержкой греческих полисов. При всей неприязни эллинов к Риму парфяне были для них еще дальше. Да и численность парфянского корпуса была, видимо, невелика: несколько сот катафрактариев и вспомогательные войска.

Вдохновленный успехом в 36 г. до Р.Х., Антоний собрал до 100 тысяч! Такой огромной силы римляне еще не выставляли. Рим опять имел 3-кратный перевес. Театром военных действий были Мидия и Атропатена, парфяне опять использовали «скифскую тактику» и снова победили. Антоний потерял треть войска и отступил, не добившись практически ничего.

Столкнувшись с невозможностью победить противника силой, римляне перешли к другой стратегии – использовать внутренние противоречия противника.

Первый раз они поддержали претендента на престол Парфии Тиридата II. В 26–25 гг. до Р.Х. тот укрепился в Вавилонии и печатал