История одного эльфа - Галина Романова

– Альфар по имени Горо, богоданный…

– Альфар по имени Горо, нелюдь, – тонко улыбнулся кали, – и от нашего имени доставить упомянутого альфара Горо к его прежнему хозяину, Данха-и-Нуру, принадлежащему человеку по имени Хашша, проживающему… э-э… где?

– На улице Медников, – подсказал я, не подозревая, что эти слова будут иметь далеко идущие последствия.

– На улицу Медников! – громко повторил кали. – Мы все сказали!

– Слушайте! Слушайте и не говорите, что не слышали! – завопили глашатаи на всю арену. – Богоданный солнцеликий кали повелел отыскать и привести в дом Хашши на улицу Медников нелюдя-альфара по имени Горо! Приказ богоданного! Слушайте и не говорите, что не слышали!

Под эти крики и вопли зрителей я сделал круг почета по арене и удалился. Мне необходимо было вымыться и дать осмотреть себя врачу.

5

После победы над Серым Барсом наступило некое затишье. Еще две школы гладиаторов – школа Каменной Птицы и школа Разящего Клыка, – с чьими лучшими бойцами я не успел встретиться, ушли в подполье, явно не желая нарываться на проигрыш. Правда, кроме них оставались и еще несколько более мелких и незначительных школ, а также «частные» гладиаторы, вроде как мы с нашим господином Хашшей. Эти по традиции не признавали никаких авторитетов – сами такие, знаю! – и мы ждали приглашения на поединок от кого-нибудь из одиночек.

Пока же коротали время, выступая на пирах и банкетах у знатных господ столицы. На наше счастье, пирующие довольствовались заранее отрепетированными номерами. За неделю пиров и гуляний мне всего дважды поступило предложение скрестить оружие с любимым поединщиком хозяина дома. И конечно, оба боя я выиграл – чего, собственно, от меня и ждали.

Последний пир тянулся так долго, что праздничный ужин плавно перетек в праздничный завтрак. Для меня, привыкшего к тому, что эльфы могут по пять-шесть дней пировать, отходя от стола только для того, чтобы привести себя в порядок, десять часов пира ничего не значили, и наутро я взошел на колесницу свежий и бодрый, как огурчик. Ухарь и господин Хашша, евшие и пившие наравне со мной, чувствовали себя значительно хуже и мечтали о постели, куда можно завалиться и продрыхнуть до полуночи.

Мы ехали напрямик, через торговую площадь, чтобы как можно скорее добраться до дома. В кошеле, который я повесил себе на пояс, не доверяя полусонному и не совсем трезвому господину Хашше, позвякивали золотые полумесяцы – наш гонорар. Десять золотых принадлежали лично нам – по пяти штук мне и Ухарю, – и я, свысока озирая торговые ряды, уже прикидывал, на что бы такое их потратить, когда колесница повернула, огибая какой-то навес, и я увидел…

Помост казался островком среди бушующего людского моря, а две фигуры на нем – чудом спасшимися после крушения. С надеждой и тревогой всматривались они в горизонт, желая увидеть парус – свое спасение. Но если один просто молча стоял и смотрел, второй делал все, чтобы привлечь к себе внимание.

– Смотрите! Смотрите, почтенные, – говорил он, – какой красавец! Второго такого просто не существует!

Все рынки рабов устроены одинаково. Когда-то я сам точно так же стоял на помосте с заведенными назад руками и ждал решения своей судьбы. Сейчас настала очередь Серого Барса.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – лучший гладиатор опозорил школу Песчаного Змея тем, что проиграл бой, на который взирали очи самого солнцеликого кали, и должен был понести наказание. Он обязан был исчезнуть и продавался, как простой раб, в один из базарных дней, с общего помоста.

– Мужчина, молодой, прекрасно умеет владеть оружием! – расписывал его торговец. – Если кому-нибудь нужен телохранитель или просто забава-поединщик, это лучшее приобретение! Может выступать наемным убийцей. Молод, здоров, силен, крепок…

Я тронул за плечо господина Хашшу, привлекая его внимание. Ухарь тоже узнал Серого Барса и вытаращил глаза.

– За что его? – правильно догадался полукровка.

– За проигрыш, – пожал я плечами. – Солнцеликий не любит проигрывать.

– Начальная цена, – тем временем донеслось с помоста, – сто золотых полумесяцев!

Ого!

– Вот что, – я тряхнул Ухаря за плечо, – скачи к нам домой и достань под половицей нашу заначку.

– Что? – Господин Хашша только что проснулся окончательно. – Какую заначку? Зачем заначку? Не, я больше сегодня не пью!

К чести Ухаря, он не стал задавать лишних вопросов, а одним прыжком перескочил на спину мула господина Хашши, которого вели за колесницей, поскольку ехать верхом его владелец был не в состоянии.

– Под правой или под левой? – только уточнил он.

– Под обеими!

– Ага! – Полуорк ускакал, пригнувшись к гриве.

– Сто двадцать! – Тем временем предложил кто-то из толпы.

Я позвенел золотыми в кошеле:

– Сто пятьдесят!

– Отличная цена! – встрепенулся торговец. – Итак…

– Сто шестьдесят! – перебил мой оппонент.

– Сто семьдесят! – парировал я. Серый Барс узнал мой голос и не сводил с меня глаз. Кроме их сине-зеленого цвета, светлых волос и чуть заостренных ушей в нем мало что было от эльфа, но мне сейчас казалось, что я спасаю одного из своих соотечественников, проданных в рабство ненавистными орками.

– Сто восемьдесят!

– Двести! – А, гулять так гулять!

– Какие двести? – трагически зашептал стремительно трезвеющий господин Хашша. – Нам заплатили всего пятьдесят…

– Еще триста лежат у нас с Ухарем в заначке, – прошептал я.

– Двести двадцать!

– Двести тридцать! – Я покосился в конец улицы. Умчавшийся галопом Ухарь уже должен был добраться до дома. Вскрыть половицу было делом минутным.

– Двести сорок!

– Двести пятьдесят!

– Двести семьдесят!

– Двести восемьдесят!

– Триста!

Ой, мама… Где же Ухарь? Серый Барс дураком тоже не был и смотрел в ту сторону, куда ускакал полуорк.

– Триста двадцать, – предложил я, понимая, что еще чуть-чуть, и надо будет заканчивать торги. И вообще, это идиотизм – раб, торгующийся на рынке, чтобы купить другого раба! Но господин Хашша протрезвел только что и просто не успел бы принять решение.

– Триста тридцать…

Наконец-то! Ухарь лихо осадил мула перед колесницей и швырнул мне мешочек.

– Триста пятьдесят! – заорал я на всю площадь. – Продано!

– Но… но как же… мы же еще… я хотел… – в два голоса залепетали мой оппонент и торговец.

– Триста пятьдесят, – я подхватил оба мешочка и, лихо спрыгнув на мостовую, стал продираться к помосту, – клянусь своими мечами!

– Ой, ё… – вырвалось у Серого Барса, когда я одним прыжком вскочил на помост и грянул об него обнаженными клинками. – Я – Данха-и-Нур!