Сердце дикарки - Кэрол Финч

Кин опалил старика не менее убойным взглядом.

– Почему это ты всегда хочешь совать свой нос туда, где ему не место, а?

– Отныне все, что касается Алексы, будет моим! – рявкнул Клинт. – Не желаю, чтобы ее обижали, ты или кто другой.

– Ага, потому что втюрился в нее, как старый дурак! – заорал Кин.

Клинт онемел, замер с открытым ртом. Пару минут он не в состоянии был произнести ни единого слова, потом на губах заиграла смущенная улыбка.

– Черт, будь я проклят! А ведь ты, кажись, прав.

Кин фыркнул и оглядел товарища с ног до головы и обратно.

– И что же? Мне теперь ожидать, что ты умыкнешь жену у меня из-под носа, если я буду вести себя не так, как тебе нравится?

Клинт посуровел и насупился.

– Не-а. У меня все же есть определенные представления о морали. Я не собираюсь путаться с чужими женами… не то что некоторые мои знакомые…

Кин решил не отвечать – слишком уж щекотливой была тема. Он оглянулся и спросил:

– А где же Алекса и тот великолепный жеребец, которого ты ей купил?

– Она просила сказать тебе, что поедет домой верхом – хотя тебя это вряд ли интересует, – иронически ответил Клинт. – И кстати, учти, твоя молодая жена видела, как ее муженек среди бела дня прямо на улице целуется с другой женщиной. Так что была не в настроении дожидаться, пока он соблаговолит расстаться со своей зазнобой.

Кин озабоченно нахмурился.

– И ты позволил ей уехать одной?

– Дьявол, – прокаркал Клинт, – а как же, ты думаешь, мог я остановить ее? Она вскочила на эту чертову лошадь и была такова, да с такой скоростью, что я аж рта открыть не поспел. – Темные глазки впились в лицо Кина. – Если мне позволено будет высказать свое смиренное мнение, думаю, дома-то тебя ожидает не самый приятный прием. Берегись, Кин, и не забывай оглядываться. Ты сильно раздразнил ее, так что нисколечко не удивлюсь, коли она повыдергает нитки из твоего шва, так что все кишки порастеряешь по полу.

И с этими словами старик гордо направился к выходу. Кин раздраженно закатил глаза. Да, за сегодняшний день ему удалось приобрести больше врагов, чем иным – за целую жизнь. Он резко выдохнул и последовал за Клинтом наружу, сожалея, что отправился на ленч в город, а не провел время дома. В тишине и покое.

Алекса мчалась галопом по дороге к сахарной плантации, раскинувшейся на северной окраине Нового Орлеана. Ветер хлестал ей прямо в лицо, раздувая черные волосы и высушивая льющиеся слезы. Как же она ненавидит Кина! Как он мог так с ней поступить – обниматься и целоваться посреди улицы с другой женщиной на глазах у всего города! Да, без сомнения, ему нет ни малейшего дела до ее чувств. Он сразу прояснил свои намерения, и ей оставалось только презирать себя за глупость. Думала, что сумеет заставить его полюбить себя, ха-ха! Да он просто слеп от любви к женщине, которой не может обладать. Поэтому не видит настоящей любви, хотя она стоит прямо перед ним и смотрит ему в глаза. И Алекса молча поклялась себе, что раз Кин собирается использовать ее как прикрытие, то она никогда больше его к себе не подпустит.

Значит, он только прикидывался со всеми другими. Теми, кого затаскивал в постель. Держал в объятиях одну – любую, какую найдет, а видел другую – Джессику. Но разве можно всерьез упрекать его за то, что влюбился в красавицу блондинку? Джессика – прирожденная леди. Ее изысканные дорогие наряды подчеркивают нежный цвет лица и пленительную фигуру. И судя по всему, нарядов этих у нее немало, уныло размышляла Алекса.

Она с трудом подавила новый всхлип. Ну как соперничать с такой? Как стереть образ другой женщины – красавицы Джессики – из его памяти? Увы, никак, с отчаянием поняла Алекса. Да к тому же миссис Родано – холеная дама и явно опытная обольстительница, способная доставить мужчине неземное наслаждение. Женщина в полном смысле этого слова. Алекса горько вздохнула, натянула поводья и остановила жеребца прямо у входа в конюшни. Как ей жить с Кином в одном доме, зная, что он любит и мечтает о другой? Терзаемая этими мыслями, Алекса вошла в особняк и с трудом заставила себя улыбнуться Генри, который был заметно удивлен, увидев ее одну, без сопровождения.

– А где же мастер Кин? Снова заболел? – спросил он.

– Нет-нет, он превосходно себя чувствует, – заверила его Алекса, стараясь, чтобы в голосе не прозвучали ни горечь, ни обида. Да, свидание с Джессикой явно пошло ему на пользу, просто чудодейственное целительное средство. – Он вернется позднее.

Алекса металась по спальне, ломая руки. Как ей теперь вести себя? Сделать вид, будто ничего не случилось? Или потребовать у него объяснений, хотя, конечно, и сама уже знала, почему он принял пылкий поцелуй невестки на глазах половины города? Открыть огонь из всех орудий и высказать, что она о нем думает?

Она не успела еще прийти ни к какому решению, когда дверь широко распахнулась. Перед ней стоял ее неверный супруг с бесшабашной, безрассудной улыбкой, лишившей Алексу остатков рассудка. Она схватила первое попавшееся под руку оружие – лампу, стоящую на туалетном столике.

Кин едва успел увернуться, и лампа пронеслась прямо над его головой, с грохотом ударилась о стену и разлетелась на тысячи кусочков.

– Ну и ну, что-то ты сердитая сегодня, – усмехнулся он, глядя, как струйки керосина подбираются к носкам его туфель.

– А как же мне не злиться? – вспыхнула Алекса. Она сразу поняла, что не способна осуществить свой план: оставаться холодной, спокойной и расстаться с ним без всякого сожаления. – В этом доме и во всем городе бродит зловещий призрак. Я разгадала тебя, Кин Родон. Ты хочешь спать с женой своего брата, но я не собираюсь участвовать в этом гнусном деле. – Алекса шагнула ему навстречу, сверкая глазами. – Я тебя презираю, Родон! И можешь быть уверен, я не буду отказывать себе в наслаждениях, когда найду возможность, как и ты!

Кин стоял как под ураганным огнем. Ее злые слова обжигали и жалили, вызывая ответный гнев. Весь сегодняшний день пошел не так, как хотелось. Неприятности сыпались одна за другой. Ему не хотелось ссориться со своей решительно настроенной супругой, но, похоже, этого не избежать.

– Я не позволяю тебе разъезжать по всему Новому Орлеану без сопровождения, – отрезал Кин. – Ты нарываешься на неприятности, а у меня нет ни времени, ни терпения заниматься спасением леди в беде.

– Я в состоянии сама о себе позаботиться, – возразила Алекса, независимо вскинув подбородок. – И совершенно не нуждаюсь в твоем заступничестве и, главное, не желаю его!

Кин решительно подошел к ней. Синие глаза смотрели холодно, брови сошлись на переносице.

– А теперь слушай меня, Алекса, – Он заскрипел зубами, совершенно взбешенный вызывающим выражением ее лица. – Что бы ты там обо мне ни думала, но я – твой муж. И я не позволю тебе унижать меня перед всем городом.