Оптина пустынь и ее время - И. М. Концевичъ

Вспомните, родная, вспомните Владимiрскую церковь, а въ ней толпу богомольцевъ 80–70 человекъ. Кто не былъ утешенъ его словомъ, отеческой улыбкой, взглядомъ, истовымъ преподашемъ св. благословешя, его смиреннымъ видомъ. Кто?.. Только вышелъ Батюшка — у всехъ уже лица проаялп, несмотря на гнетущее настроеше — съ радостью редко кто прiезжалъ туда. Ушелъ Батюшка — все то же аяше у всехъ. Крестясь съ сердечнымъ успокоеннымъ вздохомъ съ благодарностью къ Богу, уходятъ богомольцы въ путь часто далекш, приходя къ нему иногда только лишь за темъ, чтобы принять благословеше и получить въ наставлеше что нибудь, сказанное на ходу. 16 летъ жила подъ руководствомъ незабвеннаго Батюшки Анатолiя. 16 летъ сплошной духовной радости. Слава Богу, давшему испытать мне неземную радость здесь еще на земле, видеть небеснаго ангела. Въ этой тяжелой скорбной жизни часто воспоминашя живыя хоть на минуту даютъ успокоеше и за то благодареше Создателю.»

Отецъ протоіерей Николай Михайловичъ Сангушко–Загоровскій (въ монашествѣ Серафимъ) (1872–1943)

При жизни великаго Старца Амвроая было несколько смиренныхъ iереевъ Божшхъ, на которыхъ Господь пролилъ особую благодать «пророчества», или старчества вне монастыря. Старецъ Амвросш несколько такихъ подвижниковъ провидѣлъ, даже на разстояши и благословилъ старчествовать. Особенно выдавался iерей Егоръ (Смотри о немъ въ «Великое въ маломъ», С. А. Нилуса, 1903 г изъ села Спасъ–Чекряка Болховскаго уЬзда, который, будучи кроткимъ, простымъ сельскимъ батюшкой, умѣлъ такъ «утешать» страждущая души, что люди за сотни верстъ шли къ нему, какъ къ духоносному старцу. Самъ Старецъ Амвросш отсылалъ къ нему людей.

Известно, что Старецъ Анатолия, следуя своему старцу, благословлять некоторыхъ принимать на себя этотъ рѣдчайшш путь подвига: духовно окормлять, наставлять и врачевать. Однимъ изъ нихъ былъ отецъ Николай, жизнеописаше котораго ниже повествуется.

И. М. Концевичъ поступилъ въ Ктевскш университетъ передъ войной 1914 г. и, когда этотъ университетъ былъ во время войны эвакуированъ далеко въ глубь Россш, онъ предпочелъ перейти въ Харьковскш. Въ г. Харькове, при содействш коллеги, знакомаго семьи Загоровскихъ, онъ нанялъ въ ихъ доме комнату.

Здесь уместно упомянуть объ облике о. Николая, какимъ его засталъ И. М. Батюшка былъ невысокаго роста, широкоплечш и скорее полный. У него была окладистая борода, но волосъ почти не было. Чертами лица онъ напоминалъ греческаго философа Сократа. Но выражеше его лица было несравнимымъ ни съ кѣмъ. Оно дышало лаской, приветливостью, аяло и светилось необычайной добротой и привлекало всехъ и каждаго.

Живя у Загоровскихъ, Иванъ Михайловичъ часто прислуживалъ о. Николаю въ церкви и сопровождалъ его, когда о. Николай служилъ молебны въ частныхъ домахъ, ограждая его отъ стекавшагося и тѣснившаго его народа. Былъ онъ участникомъ одного изъ паломничествъ, кактя отъ времени до времени организовывалъ Батюшка.

Такимъ образомъ И. М. знали почитатели о. Николая, какъ церковника–студента, что въ те времена являлось исключешемъ. Эти почитатели о. Николая, встрѣтивъ И. М. во время гражданской войны и узнавъ его, оказали ему ценныя услуги. Однимъ изъ нихъ онъ былъ даже спасенъ отъ смерти.

И. М. Концевичъ читалъ въ Санъ–Франциско два раза лекщю объ о. Н. Загоровскомъ. Матерiаломъ для этого ему послужили прежде всего его личныя воспоминашя. Пользовался И. М. также сведЬшями, полученными имъ отъ дочери покойнаго о. Николая — Лидш Николаевны Бобригцевой, умершей въ Париже въ 1964 г. Но главное, — это — разсказы бывшей послушницы Ульяши Ноздриной, сопровождавшей о. Протоiерея въ его изгнаши и постриженной имъ съ именемъ Магдалины.

Лекщя И. М. Концевича была въ свое время записана, и мы здесь представляемъ ея содержаше.

Отецъ Николай происходилъ изъ древняго княжескаго рода, обедневшаго и перешедшаго въ духовное сословiе. Отецъ его, о. дiаконъ Михаилъ Феоктистовичъ, жилъ на окраине Ахтырки, называвшейся Гусыницей. Онъ былъ человекомъ мягкаго характера, не отъ мiра сего. Кроме церкви ничего для него не существовало, онъ не входилъ въ вопросы, касаюгщеся дома и семьи. Зато жена его, Параскева. Андреевна, рожд. Роменская, была властной женщиной. Она отличалась исключительнымъ природнымъ умомъ и большими способностями. Оставшись очень рано вдовою, она поставила на ноги троихъ детей: Михаила, Анну и самаго младшаго — Николая.

Мать–дьяконица была безграмотной, однако понимала значеше образовашя и старалась всеми силами дать таковое дётямъ. Старшш сыпь, Михаилъ, очень одаренный, окончивъ семинарiю, поступилъ въ Академiю, но по бедности не окончилъ таковой и рано умеръ отъ чахотки. Младшш, росъ на лоне природы на Гусынице среди крестьянскихъ детей. Его лучтттш прiятель назывался Яшко. Съ нимъ они потихоньку курили и чуть не устроили пожаръ на сеновале. Летомъ ловили раковъ и рыбу въ реке Ворскле. Въ лесу собирали ягоды и грибы. Коля Загоровскш былъ чрезвычайно живой, веселый, подвижной. Съ детства любилъ народныя песни, а также свой родной малороссшскш языкъ на которомъ впоследствш охотно изъяснялся въ домашней обстановке. Поступивъ въ семинарiю, онъ сталъ писать стихи. Но учиться не любилъ, особенно ненавидЬлъ математику. И еще въ детстве, вместо того, чтобы идти въ школу, онъ «ховался», забравшись на грушу, или въ колоду, которая поукраински называется «жлукто», куда ссыпали золу для стирки белья. Мать, изловивъ его, накидывала ему веревку на шею и вела съ позоромъ по всей деревне въ школу. Когда пришло время учиться въ семинарш, Коля все же тамъ оказался среди самыхъ лучшихъ учениковъ, одареннымъ литературнымъ талантомъ. Въ старшихъ классахъ преподаватель русскаго языка устраивалъ спектакли. Молодой Загоровскш при этомъ обнаружилъ исключительный талантъ комика. Стоило ему появиться на сцене — это вызывало бурю смеха въ рядахъ публики. Однажды местный архiерей, заинтересованный такой необыкновенной способностью семинариста, пожелалъ увидеть его игру. Какъ полагается, Владыку усадили въ первомъ ряду, въ кресле. На сцене появился комикъ, и сразу же зала разразилась сплошнымъ хохотомъ. Архiерей смеялся со всеми. Чемъ дальше продолжалась игра, темъ обгцш смехъ возросталъ. Владыка смеялся и смеялся, безъ удержу, пока его смехъ не превратился въ настоящую истерику. Пришлось его вынести изъ зала на кресле.

Слава Загоровскаго, какъ комическаго актера, распространилась далеко за пределами семинарш. Знаменитый на Украине артистъ–предприниматель приглашалъ его въ составъ своей труппы, предлагая ему завидный окладъ. Но Параскева Андреевна слышать не хотела объ этомъ: «Я хочу тебя видеть въ золотыхъ ризахъ, иначе прокляну!» — заявила она сыну. Пришлось покориться. Супруга отца Николая, Екатерина Ивановна, была образованная, какъ полагалось — епархiалка. Было у нихъ двое детей. Село, где протекало его пастырство, называлось Малыжино. Это была непроходимая глушь. Отцу Николаю тамъ негде было проявить свою богато–одаренную натуру. Драму, которую пережилъ молодой священникъ, легко себе представить. Икона Божiей Матери, имъ столь прославляемая, была несомненно свидетельницей его горькихъ слезъ и душевнаго страдашя. Действительно, какъ могла такая кипучая натура примириться съ прозябашемъ въ глухомъ и дикомъ захолустье? И какъ должна была быть глубока внутренняя борьба этого человека, чтобы смогло совершиться превращеше артиста–комика въ знаменитаго духовнаго проповедника и народнаго пастыря! Но такое перерождеше совершилось въ действительности: блестяпце душевные таланты преобразились въ духовные. Явное чудо было налицо. Икона Божiей Матери, почитаемая о. Николаемъ какъ чудотворная, написана въ итальянскомъ стиле и вовсе не является котей древней иконы «Взыскаше погибшихъ». А между темъ о. Николай далъ ей именно такое наименоваше! Последнее наводить на мысль, что юный iерей былъ на краю отчаяшя, и Сама Божiя Матерь поставила его на правильный путь. Икону «Взыскаше погибшихъ» о. Николай впоследствш украсилъ драгоценными камнями.

Народъ полюбилъ о. Николая и окружилъ его теснымъ кольцомъ, но когда пришло время дать дЬтямъ образоваше, онъ перевелся въ Харьковъ и сталъ настоятелемъ городского больничнаго храма. Здесь о. Николай продолжалъ, какъ и въ деревне, служить передъ иконой акаеисты и произносить проповеди. Его не смущало, что вначале присутствовали одна или две старушки, но, конечно, ему не могло не быть грустно видеть отсутствiе народа. Такое положеше, однако, длилось недолго: очень скоро народъ повалилъ валомъ. Слава о немъ, какъ о Златоусте, распространилась по всему Харькову. Маленыай больничный храмъ сталъ набиваться такъ туго, что стены отъ людского дыхашя становились мокрыми. За обедней о. Николай произносилъ две проповеди, одну изъ которыхъ посвящалъ Евангелiю дня. Кто–то сказалъ: «Батюнечка говорилъ сегодня недолго, только полтора часа». Уходилъ онъ изъ храма чуть ли не въ 3 часа дня.