Сорок третий - Иван Науменко

- Мы будем приходить, - говорит Лобик. - Ночью...

Дед согласно кивает головой.

Темная, удивительно теплая ночь. До рассвета еще далеко. Три дуба на дедовом огороде возвышаются во мраке, как огромные башни.

Беглецы пересекают дорогу на Кавеньки, где теперь стоят власовцы, по просеке направляются в сторону Малкович. Прощай, местечко! К партизанам Митя с Лобиком собирались давно, были готовы махнуть туда еще прошлым летом, но так все сложилось, что задержались надолго. Славы в партизанах они уже не добудут. Если что ими сделано, то тут, в местечке...

Неподвластная его воле сила клонит Митю ко сну. Как только добрались до кустов, он просит остановиться, передохнуть. Ложится под куст и сразу проваливается в сон. Трава кажется мягкой, ласковой, земля - теплой. Лобик расталкивает Митю, когда уже начинает светать. Далеко они не отошли, сбились с направления даже тут, в окрестностях местечка. В какой-нибудь полуверсте от кустов дубняка, где сделали привал, - Птахов переезд.

В зыбком полумраке рассвета сосна, будка кажутся незнакомыми. На душе у Мити тихая тоска. Прощай, сосна! Ты была как живая, как друг, столько с тобой всего связано. Стой, как стояла, жди моего возвращения. Уже близко то, о чем шумели ветры в твоих задумчивых ветвях...

Надо быстрее вырываться из местечка, и беглецы прибавляют шагу. Снова идут вырубками, потом углубляются в лес. Дубы стоят вперемежку с березами, ольхами, густой папоротник выше колен. Лес только просыпается, там и сям в низковатых лощинках между деревьями висят космы тумана. Пахнет грибами. Начинают подавать голос первые птицы.

Но вот кончаются последние полянки, на которых местечковцы что-нибудь сеют. Грядой сосняка беглецы направляются на запад, не теряя из виду дороги, которая ведет на Озерки. Пройдя километра четыре, Митя снова просит сделать остановку. Никак не может преодолеть всевластной тяги ко сну. Хлопцы недоуменно пожимают плечами, но соглашаются. Садятся на землю, достают из торб запасы продуктов. Митя есть не хочет, кладет мешок под голову, сквозь приятную полудрему несколько минут еще слышит голоса хлопцев, их смех, но вскоре все это исчезает - расплывается, он пребывает во власти беспробудного сна. Спит долго, часа три или четыре, а когда просыпается, солнце уже висит над вершинами сосен.

Маня, отвернувшись, расстегнув кофточку, кормит грудью ребенка. Хлопцы, лежа на животах, играют в карты. Видимо, Сергей прихватил из дома.

Митя не хочет признаваться, но он еще не выспался. Откуда это неодолимое желание отдыха, забытья, которое висит над Митей как наваждение? Может, в поспешном сне, в забытьи, которых жаждут душа и тело, выходят тревоги, волнения, какими было заполнено Митино существование в местечке? Скорее всего, именно так, ибо он никогда много не спал, чувствовал себя бодро даже тогда, когда всю ночь читал книгу.

Снова медленно двигаются на запад. Спешить не надо, встреча с Мазуренкой назначена на послезавтра, в запасе еще целый день.

Хутор Скорошилов находится между Озерками и Малковичами. Где он, хлопцы точно не знают. Дорога на Озерки - в завалах. Ее перегораживают с обеих сторон подпиленные, сваленные на дорогу сосны. Это, конечно, работа партизан. Таким способом партизаны хотели уберечь Озерки и остальные деревни от уничтожения.

Но Озерки недавно сожгли власовцы. Как они туда добрались? Картина вскоре становится ясной. В полуверсте от насыпного большака петляет в лесу старая, заброшенная дорога. Молодые деревца, которые успели вырасти на ней, колесами повозок помяты, пригнуты к земле. От множества ног, прошедших по дороге, и оттого, что по ней тащили что-то волоком, высокая трава вытерта начисто, порыжела, высохла.

Эту дорогу мог знать только местный человек. В местечке ходили слухи о сотском из Кавенек, которого власовцы, забратав, как лошадь, заставили показывать эту дорогу.

Лес стоит в тихой, предосенней, задумчивости. На березе изредка пробивается желтый лист, кое-где яркий багрянец опалил верхушки стройных осин, а в остальном лес по-летнему зеленый, богатый... Пригнувшись, можно насобирать горсть переспелой сладкой черники, на приболотье густой ягодник осыпан беловато-синей голубикой, гроздьями ежевики. До ломоты в висках пахнет багульник. Грибы на каждом шагу - твердые, как копыта, зеленые и багрово-темные сыроежки, подосиновики, изредка попадаются боровики.

Птицы свое отпели. Попискивают, прыгая по веткам, ползунки, зяблики, неугомонно долбит по стволу трухлявого дерева дятел, но чаще всего подают голос синицы. Они - предвестники осени.

Мите грустно. За последние два года только в ту осень, когда через местечко проехали немцы, ходил в лес, собирал грибы. В первую весну, живя в будке, вместе с Лобиком блуждал по сосняку, выискивая припрятанные с осени гранаты и патроны. А так лесной красоты, щебета птиц, травы, цветов он не замечал, даже не думал об этом. Все его существо властно заполняло другое - война.

Остановку беглецы делают возле криницы: надо поесть. Источник, выбиваясь из глубины, сбегает тоненьким, живым ручейком к болотцу.

Криницу кто-то огородил, поставил небольшой срубчик. Доски от времени подгнили, покрылись зеленым мохом. Но люди тут бывают. На сучке сосны висит берестяная кружка с длинной ручкой.

Беглецы со смаком пьют студеную - даже зубы ломит - воду. Перекусывают. Мальчик, которого Маня держит на руках, просто золото. За весь день ни разу не заплакал. Спит, часто пошевеливая пухлыми губками. Видимо, нравится ему лес и чистый лесной воздух.

Между тем надо подумать о ночлеге. Солнечные лучи играют уже в самых вершинах, на землю от деревьев ложатся тени. Печальным и даже тревожным кажется в вечернее время лес. Он затихает и как бы окутывается завесой загадочности. Дышит в лицо легкий ветерок, лопочут листья осины. Хлопцы напрямик продираются в чащу. Нашли окруженную соснами полянку, натаскали хворосту, сухостоя. Когда на небе блеснули первые звезды, разожгли большой костер.

Ложатся немного поодаль от него, кружком. Спят крепко, нисколько не тревожась об опасности. Кто в такую чащобу полезет?

Проснулись беглецы поздно и от того, что увидели, замерли от страха. Метрах в пятидесяти от поляны - наезженная дорога, на ней свежие лошадиные следы, помет. Следов много, утром проскакало по дороге не меньше взвода. Что это за лесные гости тут были? Скорее всего, власовцы, так как дорога ведет из Кавенек на Малковичи...

Дальше хлопцы идут с большей осторожностью. Дорогу из виду не теряют, но держатся в отдалении от нее. В полдень примечают женщину. Прячась за кустами, она что-то несет в лубяной корзине. Хлопцы притаились, и женщина выходит прямо на них. Увидев вооруженных людей, она заметалась, намереваясь снова уйти в кусты.