Политическая история Первой мировой - Сергей Кремлев

При этом, работая в германском Союзе бывших военнопленных, фрау Зимон компетентно свидетельствует: «У солдат (ветеранов. – С. К.) и военнопленных отношение к России очень положительное, значительно более положительное, интереса больше к России, чем, предположим, у молодых людей. Молодые люди вообще не интересуются Россией. Им абсолютно безразлично, для них – то ли это Россия, то ли это Чехия – ну хорошо, большая территория!».

Увы, мы наблюдаем это сегодня и в России – и в России уже очень много молодых людей не интересуется Россией. И по причинам, сходным с германскими…

Это – сегодня.

А завтра?

Во-первых, мы опять имеем объединённую Германию, а во-вторых, там наблюдается-таки тенденция к изживанию комплекса вины. В Германии это всегда было предвестием возникновения серьёзных общественных перемен и, увы, также реваншистских настроений. Первое может стать для Германии бодрящим душем.

Второе же…

Что ж, реванш может быть разным. За счёт России Германии никогда ничего «не обламывалось»… Вот вместе с Россией успехи у неё были – в тех же войнах с Наполеоном…

Что-то да значит и рост правых настроений в Австрии, которая традиционно тяготеет к Германии. Ведь идея «аншлюса» – воссоединения Германии и Австрии – относится не ко временам Гитлера, а к семидесятым годам XIX века.

НО ГЕРМАНИЯ (да и она ли одна?) будет считаться лишь с сильным. Сильна ли Россия сейчас?

Конечно, нет.

Тем не менее только Россия, возродив себя как социалистическую союзную державу, может стать эффективным стратегическим партнёром, а то и союзником Германии. А Германия в блоке с возродившейся Россией может стать не просто центром противодействия попыткам установления гегемонии США в Европе и в мире. Германия вместе с Россией (точнее, Россия вместе с Германией) могут стать центром кристаллизации нового мирового порядка не в интересах элиты США, а в интересах Планеты и её обитателей – двуногих и четвероногих (и над последними нельзя же издеваться бесконечно).

Всему миру, отдельным (особенно малым) странам и отдельным человеческим коллективам нужны лидеры – вряд ли кто-то будет с этим спорить. Однако уж кто-кто не годится на роль лидера, так это напрочь своекорыстная и бескрылая, ханжеская и наглая «перекати-поле» Америка…

Америка уже внесла очередную смуту в Европу… Она растравила балканские раны, привела в состояние сумасшедшего дома Украину… А в перспективе патронаж Америки – это новые войны, смуты и национальное унижение.

Ни один уважающий себя народ (кроме отбросов общества, привыкших питаться подачками и остатками фастфуда) нигде и никогда не относился с радостью и уважением к американскому присутствию в их странах. Кока-кола, «резинка», идиотски «жизнерадостная» «улыбка», сдвинутая козырьком назад бейсболка и прочие прелести «американского образа жизни» воспринимаются только неразвитой частью народов. А тот, кто имеет развитое чувство национального достоинства, если не на демонстрации, то хотя бы в стенах собственного дома нет-нет да и скажет, хотя бы про себя: «Yankee, go home!»…

Но вот гордый норвежец Бьёрнстерне Бьёрнсон (1832–1910) – лауреат Нобелевской премии, писатель, автор национального гимна «Да, мы любим эту землю» – патриот до кончика пера. В Норвегии XIX века о нём говорили: «Назвать имя Бьёрнсона – всё равно что поднять норвежский национальный флаг». Такого человека в лакейских чувствах не заподозришь. Однако именно Германии он отдавал естественное первенство в Европе…

Бьёрнсон был душевно связан и с Россией – его у нас знали, любили, переводили и издавали, в русской прессе Бьёрнсон публиковал публицистические статьи и подчёркивал ведущее значение русской литературы в развитии современной ему мировой литературы…

Не зря ведь всё это было, и неспроста всё это было…

ЕВРАЗИЙЦЫ рассуждают о «предназначении России»… Мол, что она есть – Европа или Азия?.. Спорят, заключается ли её призвание в том, чтобы быть мостом между Европой и Азией, между Западом и Востоком?

А ведь призвание России – просто быть! И если она будет существовать для себя самой, она будет существовать и для всего внешнего мира. Недаром природная немка Екатерина Великая назвала Вселенной Россию. Так что надо оправдывать эту давнюю характеристику.

Чьё-то лидерство России не требуется, в лидеры кому-либо она не навязывается. И это при том, что благотворным для мира может быть лидерство только России – народной России, конечно… У нас нет вселенских претензий, но есть вселенские потенции!

Вот и великая Екатерина это подтверждает.

Рассуждают о «народе-богоносце»… Глупости это, интеллигентские выдумки даже применительно к наиболее ярким моментам в истории русских… Однако Россия и русский народ в истории мира стоят действительно особняком. Например, русская история как никакая другая даёт основания утверждать, что Российское государство по критерию «мощь-сдержанность» оказалось уникально миролюбивым.

Святой Владимир, Ярослав Мудрый были вряд ли менее воинственными, чем их западноевропейские коллеги, и от вооружённого расширения своих владений не отказывались. Но Руси выпал особый жребий – в раннее средневековье нам пришлось оказаться на пути дикой кочевой волны. Вряд ли будет верным говорить, что Русь встала на её пути. Нет, мы на нём именно оказались. Приняв на себя этот напор, русский народ ценой утраты собственной цивилизации спас цивилизацию европейскую.

Татаро-монгольские набеги выжгли Русскую землю, обессилили и раздробили Русское государство, и в итоге оно было вынуждено вести исключительно оборонительную политику. Завоевательные потенции русских князей (народ этой идеей обуреваем не был) так или иначе не реализовались. И, по сути, Россия не вела захватнических войн – она постепенно расширялась до своих естественных геополитических пределов, не переходя за них.

Да, России приходилось воевать, но защищая и отстаивая себя. Поэтому русские воспитались как воины, саму войну при этом не приемля, расценивая её как беду, несчастье, зло…

Эта наша особая «миролюбивая» черта проявляется даже в языке: слово «мир» в русском языке означает два хотя и внутренне родственных, взаимозависимых, но всё же разных понятия. Современное правописание нивелировало характерную деталь, которая в старой грамматике была очевидна. Слово «миръ» в словаре Даля определяется как «отсутствiе ссоры, вражды, несогласiя, войны; ладъ, согласiе, единодушiе, прiязнь, дружба, доброжелательство; тишина, покой, спокойствiе».

Слово же «мiръ» (через «i»!) тот же Даль трактует как «вселенная;…наша земля, земной шаръ, свътъ; всъ люди, въсь свътъ, род человъческiй»…

И именно Россия дала миру великий лозунг: «Миру – мир!». Народу, способному на такие основополагающие идеи, «варяги» не нужны.

А надёжный партнёр во внешнем мире нужен. И, как и в конце позапрошлого века, в начале и в течение века прошлого, в начале нового, начинающегося века таким партнёром для России может быть только Германия – тоже, конечно, духовно обновившая себя.

Надо разорвать те порочные ведьмовские круги, которые враждебные Германии и России силы раз за разом очерчивали и очерчивают вокруг нас, чтобы мы не могли перешагнуть их в направлении друг к другу.

Вот ещё одно обстоятельство… Древние греки снабдили мир звучной приставкой «пан…», что по-гречески означает «всё». Как сообщает словарь, эта приставка «в сложных словах означает «относящийся ко всему, охватывающий всё»»…

И в политической истории мира наличествуют вот уж точно сложные слова-понятия: пангерманизм, панславизм, панисламизм…

Есть ещё, правда, панамериканизм…

Последний сегодня пытаются сделать ориентиром для всего мира, хотя символ Америки нынче не факел Статуи Свободы, а трусики Моники Левински и мордатая улыбка морского пехотинца…

А как быть с первыми тремя понятиями с приставкой «пан…»? Все три относятся, вообще-то, к области праздных мечтаний… Даром что во имя пангерманских идей вермахт дошёл до Волги, русских мужиков бросали под абсолютно ненужные им Салоники во имя идей панславистских, а панисламизмом пугают мир и поныне.

В то же время у народов, среди которых возникли эти – внешне не просто разные, а предельно враждебные друг другу – понятия, есть нечто общее. И прежде всего – то состояние духа, которое не очень-то точно (скорее, вообще неточно!) называют немецкой мечтательностью, русской чувствительностью, восточным фанатизмом. А это состояние точнее определить как способность в решающие моменты руководствоваться искренним, большим чувством, а не мелочным расчётом.

Русский не сентиментально чувствителен. Он – себе на уме, а надо – рванёт на груди рубаху!