Сын герцога (СИ) - Людмила Музыка

Они свернули на очередную улочку, и Джай замолчал, ожидая, пока они пройдут мимо большой группы детей. Хотя, вряд ли, маленькие аштари поняли бы хотя бы слово из его рассказа.

– Он покорил всю степь?– спросил Лар.

– Да,– кивнул сын герцога,– он объединил всю степь и стал первым хаганом. Правда, потом он попытался завоевать еще и Империю. Но маги быстро прекратили эту войну. И степняку пришлось удовольствоваться землями Хаганата.

– И что он сделал со своей армией, когда ему уже нечего было завоевывать?

– Даже после того, как войны были закончены, хагану все еще были нужны воины. Ведь империю мало создать, ее еще нужно удержать в своих руках. И аштари помогали хагану сохранить его империю. Они хранили границы, контролировали подчиненных рэмов, обеспечивали безопасность хагана. Ведь, в сущности, только на их верность он и мог положиться. Но и этого завоевателю показалось мало. Ему мало было обезопасить только себя одного…

– Воины не стали бы слушаться его наследника,– догадался эльф.

– Поэтому хаган потребовал от аштари еще одну клятву. Они поклялись служить не только ему самому, но и его роду. То есть в случае смерти самого завоевателя, аштари переходили под начало его сына и наследника. И чтобы сохранить эту традицию, завоеватель велел своим воином брать себе жен из покоренных родов, заводить семьи. Чтобы их дети могли служить ему или его наследнику.

– Поэтому те шестеро признали вас своим рэмом?

– Да,– ответил Джай,– в какой-то степени я тоже из рода хагана.

До защитной стены они добрались даже быстрее, чем рассчитывал Джай. Воины-проводники заметно прибавили шагу. Словно им хотелось как можно скорее добраться до цели (наверное, чтобы потом можно было побыстрее убраться отсюда). Но юноше и самому становилось немного не по себе от постоянного ощущения чужого взгляда, сверлившего спину.

Ворота охраняли шестеро воинов (и это только с внутренней стороны ворот). Ни один из них так и не задал им ни одного вопроса (то ли они узнали в Джае одного из наследников хагана, то ли были оповещены о его приходе). Но, проходя мимо них, юноша непроизвольно поправил перевязь гайнов. Слишком уж тяжелыми были взгляды у аштари, которые смотрели ему вслед.

Оказавшись по ту сторону стены, Джай то и дело оглядывался по сторонам. Все-таки он впервые попал в настоящий воинский лагерь, обустроенный согласно традициям детей степи.

Этот лагерь был огромным. Джай даже не пытался подсчитать количество шатров. Небольшие шатры, похожие один на другой как две капли воды, не образовывали стройные ряды (как обычно располагали палатки в имперской армии). Но в их расстановке угадывался определенный порядок. Они стояли небольшими группами, между которым оставлялось пространство, достаточно широко, чтобы можно было подвести лошадей. Возле каждой группы шатров находилось особое место, где разжигали костры (там стояли специальные треноги, на которые подвешивали котелки с едой). Эти и другие детали Джай отмечал автоматически, его больше занимали воины, вышедшие им навстречу. Аштари было трое. Из-за того, что все аштари носи одинаковую одежду, определить, кто они было довольно трудно.

– Зачем ты пришел сюда?– спросил самый старший из троицы.

Он даже не подумал поприветствовать хоть и незваных, но все-таки гостей. Но, не смотря на то, что степняк явно напрашивался на грубость, молодой лорд решил не отступать от правил. Он коротко кивнул (уважительный поклон от одного из наследников хагана аштари мог бы посчитать насмешкой) и произнес:

– Мое имя – Джай ар-Сантар. И я хочу видеть своих воинов. Рэм Триан сказал мне, что их отослали в ваш лагерь.

– В нашем лагере находятся только аштари,– произнес степняк, одарив юношу хмурым взглядом.

– Мои воины – аштари,– ответил Джай, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Он уже понял, что степняк был прекрасно осведомлен о том, кто он и зачем пришел. Поэтому этот бесполезный разговор начинал ему надоедать.

– Все воины-аштари приносили клятву рэму Триану,– продолжил свои размышления вслух степняк.

Джай подумал, что хаган был прав, требуя от него решить вопрос с Лиамом и остальными как можно быстрее. Они пробыли в Итиль Шер всего один день, а среди аштари уже назревало недовольство (ведь этот степняк, наверняка, был не единственным, кому не нравилась сложившаяся ситуация).

– Я не требовал от них нарушения клятв,– ответил сын герцога, добавляя в свой голос чуть больше властности,– они сами признали меня рэмом. А теперь, я желаю видеть своих людей, воин.

Вряд ли, степняк удовлетворился таким ответом. Но и сказать ему, похоже, было нечего.

– Они в одном из дальних шатров,– ответил он, а потом повернулся к одному из часовых,– Лит, проводи рэма к его воинам.

Не услышать издевку его словах смог бы разве что глухой.. Поэтому Джай изобразил на лице покровительственную улыбку и произнес:

– Я благодарю тебя за твою помощь, воин. Думаю с такими защитниками, рэм Триан может быть абсолютно спокоен за безопасность Итиль Шер.

Да, это было глупо и мелочно, но юноша все-таки не смог удержаться от ответной издевки. Конечно, был вариант, что этот степняк ничего не знал о ранении Триана (и, уже произнеся последние слова, Джай понадеялся на это). Но, судя по тому, как мгновенно окаменели лица воинов, они знали о том, что произошло с их рэмом.

– Лит, выполняй приказ,– повелительно произнес старший аштари, и один из часовых тут же направился в сторону, знаком велев Джаю и остальным следовать за ним.

Когда до места оставалось шагов сорок, проводник-аштари остановился и указал юноше направление, а потом отправился обратно (ему то ли нельзя было надолго оставлять свой пост, то ли не хотелось находиться в обществе Джая). В любом случае, тот и сам увидел нужный шатер. Вернее, сидевшего возле него Зима. Словно почувствовав его взгляд, степняк неожиданно встрепенулся. Причем, Зим выглядел встревоженным (такое проявление эмоций было необычным для него, и обеспокоило Джая). Ваг и Имар нашлись возле соседнего шатра, Мааюн, как обычно возился с костром. Но, заметив его, все они вскочили на ноги и подошли ближе. Причем, если по лицам ветеранов, как обычно, невозможно было ничего прочитать. То реакция Мааюна была непонятной. С одной стороны он явно обрадовался появлению сына герцога. Но при этом почему-то выглядел виноватым.

Джай поприветствовал всех коротким кивком.

– Где Лиам и Сиг?– первым делом поинтересовался он.

– Я здесь, мой рэм,– ответил Лиам, вынырнув из шатра.

Он уважительно поклонился, но объяснять ничего не стал. Впрочем, молодому лорду и не нужны были его объяснения. Все признаки неприятностей были на лицо. Причем, в буквальном смысле. На скуле Мааюна была свежая ссадина. А у Имара забинтована ладонь, и на повязке проступило кровавое пятно. Остальные были как будто бы в порядке.