Психология любви и секса. Популярная энциклопедия - Юрий Щербатых

Последствия измен — «плюсы» и «минусы»

Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству.

У измен, как и любого другого явления, есть свои «плюсы» и «минусы»: что-то она человеку дает, чего-то лишает. К положительным сторонам измен можно отнести следующие:

1. Яркость сексуальных переживаний, возможность очень сильного оргазма.

2. Ощущение тайны, интриги, волнующие кровь и приносящие в серую повседневность вкус приключения.

3. Смена привычного ритма накатанной жизни, возможность получить новые ощущения.

4. Осознание, что ты кому-то нужен, бегство от душевного одиночества.

5. Ощущение, что тебя любят, ценят, тобой восхищаются значительно повышает самооценку, что всегда приятно щекочет самолюбие.

6. Чувство вины, которое сопровождает супружескую измену, легко трансформируется в любовь к супругу, которому только что изменили, и в этом смысле измена укрепляет брак.

7. Если между изменившим супругом и его (ее) внебрачным партнером возникает любовь, то она приобретает особую ценность из-за определенной дозы страдания, придающей их любви возвышенный и более эмоциональный характер (мол, обстоятельства против них, а они, наперекор всему, продолжают безнадежно любить друг друга).

Отрицательных моментов у измен тоже предостаточно.

1. Угрызения совести.

2. Трудности двойной жизни, необходимость постоянного самоконтроля значительно усложняют существование.

3. Угроза разоблачения, страх, что супруг каким-то образом узнает про измену, является сильным стрессом.

4. Возможный развод, нарушение привычного уклада жизни.

5. Возможные ухудшения отношений с детьми, если они узнают про измену.

6. Общественное порицание в случае вскрытия факта измены.

7. Возможность заболеть венерическим заболеванием.

Соотношение «плюсов» и «минусов» нарушения супружеской верности постепенно меняется по мере развития событий и далеко не в пользу измены. Эту закономерность можно проиллюстрировать жизненным примером, услышанным мною когда-то в ростовской пивной. Чем-то я понравился одному мужчине лет тридцати пяти — сорока. Впрочем, может быть, с его возрастом я ошибся, ибо после четвертой кружки пива все лица становятся на один манер: красные и добрые, а уж после шестой опорожненной емкости разницы между тридцатилетними и пятидесятилетними вообще не просматривается — все они переходят во вневозрастную категорию «мужики».

Первое время мы пили пиво параллельно, а потом, согласно закону Лобачевского, стали понемногу сближаться. Сначала он предложил мне бок восхитительного донского рыбца — весьма ценимой среди знатоков рыбы, на что я сделал ответный жест, угостив его солеными сухариками (жест чисто символический, ибо с умело провяленным рыбцом может сравниться только балык из осетрины, да и то не всегда). В общем, мы разговорились, а как известно, перечень мужских тем за кружкой пива весьма ограничен и обычно включает в себя женщин, футбол и политику. В тот день у моего случайного приятеля повестка заседания, по-видимому, была ограничена первым пунктом, потому что после короткого представления (звали его Сергеем) он сразу обозначил тему своего монолога.

— От баб одна суета, — проникновенно заявил он, придвинувшись почти вплотную к моему лицу.

— …и суета сует, — привычно развил я тему, пытаясь сохранить первоначальную дистанцию.

— Но сначала-то у меня было все нормально, — задумчиво произнес Сергей, меланхолично четвертуя золотистую рыбину. — А дальше — все хуже и хуже. — Он обреченно махнул рукой и залпом осушил половину кружки. — Разбавляют, суки… — огорченно констатировал мой новый друг и без перехода добавил:

…а вчера она мне сказала: «Или чтобы я никогда в жизни больше не слышала по телефону голос этой стервы, или забирай свои шмотки и катись к чертовой матери!» А куда я пойду? У Ноны однокомнатная в Аксае, а у нас двухкомнатная «сталинка» в центре. Если разменивать, то как Галина с детьми жить будет? То-то и оно! — он добил очередную кружку и отхлебнул из следующей.

— Галина — это жена? — сделал я робкую попытку прояснить ситуацию.

— А кто же еще? — он посмотрел на меня как на придурка и на одном дыхании выпалил всю историю — по сути обычную, но поучительную своей типичностью, я бы даже сказал хрестоматийностью.

В общем, жил Серега себе спокойненько до тридцати четырех лет, работал наладчиком на вертолетном заводе, нормально зарабатывал, имел жену и двоих детей и изредка погуливал, будучи в командировках — но в меру, исключительно для снятия пагубных последствий воздержания (не онанизмом же ему заниматься в его возрасте — чай не мальчик!). Подобных измен за десять лет супружеской жизни было у него штук пять-шесть, и особого удовольствия они ему не приносили — скорее смутное беспокойство и угрызения совести, да еще страх: не подцепил ли он какую-нибудь заразу. Так было до тех пор, пока он не познакомился с Ноной — у нее каблук попал в решетку дождевого слива, а Серега, как истинный джентльмен, предпочел опоздать на работу, но вызволить из беды туфельку привлекательной незнакомки. Слово за слово — они познакомились, встретились пару раз, а третья встреча завершилась бурным сексом у нее дома. На первых порах, по словам Сергея, это был какой-то фейерверк чувств, праздник тела и именины сердца. Они словно с цепи сорвались. Нона за четыре месяца до этого развелась с мужем, и постоянного мужчины у нее не было, поэтому она обрушила всю накопившуюся сексуальную энергию на Серегу.

Тот период своей жизни он считает едва ли не лучшим. Он был по уши влюблен в очаровательную, темпераментную женщину, которая отвечала ему взаимностью. Дома его ждали послушные дети, горячий борщ и выглаженные рубашки. Он пользовался всеми этими благами одновременно и балдел, как сын турецкого султана, впервые вступивший в права наследства папиным гаремом.

Потом как-то совсем незаметно первый период его любовной связи перешел во второй, уже не такой безоблачный. Его постоянные отлучки из дома, опоздания с работы, легкий запах чужих духов и снижение энтузиазма при выполнении супружеского долга постепенно стали складываться в сознании жены в смутные догадки. Отношения дома стали неуклонно портиться, да и с Ноной пошли размолвки. Она все отчетливее стала понимать, что вынуждена делить любимого мужчину с другой женщиной, а если говорить прямо, то не делить, а подбирать остатки. Нерегулярные встречи урывками, на бегу, которые ранее придавали какую-то остроту и пикантность их размеренному существованию, начали все больше раздражать женщину, и это раздражение все чаще обращалось на любовника. Праздники и выходные — дни, которые так приятно проводить с любимым человеком, Нона проводила одна в своей пустой квартирке, а ее воображение услужливо рисовало ей ехидные картинки счастливой семейной жизни ее Сереженьки.

— Ты прикинь, Юрок, — в этом месте своей печальной исповеди Сергей схватил меня за рукав, а голос его предательски дрогнул. — Вечером Восьмого Марта договорился я с Петровичем из профкома, что будто бы у нас в цехе трубы прорвало и что станок мой заливает. Звонит Петрович мне домой: «Так, мол, и так, надо тебе срочно в цех». Я шапку на голову и прямо из-за праздничного стола к моей зазнобе. По дороге заскочил на рынок, купил цветов, вина, закуски разной — и в Аксай. Прихожу (уже часов девять было). Встречает меня Нона, вся в слезах. Я ей цветы, а она меня этими цветами — прямо по морде! Я, говорит, из-за тебя весь день дома проторчала, а ты только под ночь явился не запылился. Так и выставила за дверь. Я домой, а там мне жена допрос устроила — почище гестапо Штирлицу. Почему, говорит, если у вас воду прорвало и ты станок свой спасал, то руки у тебя такие чистые и даже грязи под ногтями нет? Вот Шерлок Холмс в юбке! В общем, чем дальше — тем хуже: дома супруга исподлобья смотрит, ко всем звонкам прислушивается, а после работы обнюхивает меня, как такса, что на таможне героин ищет. С Нонкой секс стал другой. Во-первых, новизна прошла, все перепробовали, искра пропала. С другой стороны, упреки и жалобы в постели еще ни одному мужику эрекцию не улучшали. На этой почве у меня сбои стали получаться. А когда женщина не удовлетворена в полной мере, у нее характер вообще портится.

Ну а потом Галина все узнала — мир не без добрых людей. Светка, подружака ейная, чтоб ей век оргазма не видать, засекла нас в кафешке на Сельмаше и настучала моей благоверной. И тут такое началось! Пошли крики, скандалы, посуда биться начала. Три тарелки об пол, две — об меня.

Сергей наклонил голову, раздвинул сальными руками волосы и показал мне маленький розовый шрам на темечке.