Тень ее высочества - Лана Ежова

Помещение с гладкими каменными стенами освещалось тусклым светляком, который давным-давно не заряжали, и он грозился потухнуть в любую минуту. Постелью служила жесткая широкая лавка, от которой ныла спина, но все-таки она была лучше ледяного пола. Если следопыт жив, ему повезет, если он окажется в подобных условиях – жрицы не церемонились с нарушителями и запросто могли бросить в узкую вертикальную нишу. В таком каменном мешке несчастным удавалось лишь стоять.

Бег времени отсчитывался по приемам пищи, которую приносили неразговорчивые послушницы. Но пытка молчанием не причиняла ни малейшего огорчения, ведь у меня был интересный собеседник. Грэм рассказывал о странах и городах, в которых ему довелось побывать, а еще о родном полисе. И со слов моего телохранителя выходило, что Сатур – одно из самых защищенных мест Межграничья. Подумать только, все рожденные в полисе владели холодным оружием! Даже те мужчины, которые занимались мирной деятельностью – пекли хлеб, сажали овощи, убирали улицы или шили одежду, – могли подняться на защиту родного города. Объяснялось все просто: военное ремесло осваивали все, но лишь немногие становились элитными воинами и телохранителями, остальные пополняли «тайный» резерв. Так что я нисколько не скучала. И дни бездействия сблизили нас с Грэмом больше, нежели все пережитые ранее опасности. И когда на десятый день заточения дверь камеры открылась, пропустив Сколопендру со стражником, я, безразличная к ее появлению, осталась лежать на лавке.

Не рассчитывавшая на равнодушие, жрица молча остановилась на пороге, ожидая, что я заговорю первой.

Служительницы богини привыкли ломать строптивиц не физическими методами воздействия, и одиночество в крохотном темном помещении научило смирению многих бунтарок. Ведь человеку легче привыкнуть к скудной пище, нежели к тишине и одиночеству.

– Поднимайся, тебя хочет видеть Верховная, – наконец буркнула старшая жрица, не дождавшись нужной реакции. – Но сначала пойдешь в купальню, прежде чем предстанешь пред очи настоятельницы.

Не торопясь, я выполнила приказ. Признаюсь, равнодушие далось нелегко, потому что больше всего на свете мне хотелось броситься к бассейну с горячей водой и смыть с себя многодневную грязь. В узком коридоре стояли еще три охранника. Удивленная тем, что меня посчитали настолько опасной, я весело хмыкнула.

– Не обольщайся, таковы правила, – догадалась о моих умозаключениях Сколопендра. – Год назад пойманная с огромным трудом шпионка сбежала, соблазнив двоих стражников.

– Я ее подвиг повторять не собираюсь, – пообещала честно.

Да уж, чего-чего, а соблазнять каких-то мужиков я не намерена.

– Кто тебя знает? Ты изменилась, Эвангелена.

Что, правда? А я думала, время стоит на месте… по крайней мере, для Сколопендры: то же пренебрежение в глазах, что и в детстве.

Мы быстро дошли до купальни. Огромный бассейн со стенами из светло-серого камня, сотворенный волей самой природы, наполняли воды горячих целебных источников. Здесь любили попарить косточки все жрицы без исключения, поэтому чужих, тем более пленников, сюда не допускали. Отсюда сделала вывод, что меня все еще воспринимают как падчерицу Судьбы. Не позволив наплескаться вдоволь, жрица, поторапливая, вручила чистую одежду.

– Ариса, а где Регина? Почему ты сказала, что ее больше нет? – с трудом вспомнив настоящее имя Сколопендры, спросила я, одеваясь.

Девушка, превратившая мое детство в кошмар, полный насмешек и тумаков, сейчас не стала мучить неведением и ответила без всяких условий и уверток:

– Регина оставила свой пост и ушла в Дом Забвения. Сама понимаешь, надежды на то, что когда-нибудь она оттуда вернется, нет.

– И настоятельница ее так легко отпустила?!

Ариса пожала худощавыми плечами:

– Твоя наставница пригрозила выпить яд. И Верховная не захотела иметь неприятности из-за ее самоубийства. Как-никак Регина – сестра покойной императрицы.

«Интересно, почему жрица решила уйти на покой таким образом? – резонно полюбопытствовал сатуриец. – Почему просто не оставила свой пост и не вернулась в империю?»

«Может, устала от интриг – храмовых и дворцовых? – предположила я. – Или у нее случилось какое-то горе?»

– Давно Регина покинула храм?

– За два дня до твоего появления.

«Чуть-чуть опоздали, – шепнул Грэм огорченно, – но все еще можем успеть вызвать ее из Дома Забвения».

Надежда догнать покровительницу в пути возродилась в наших душах. Оставалось убедить настоятельницу, что храм больше не нуждается в хэмелле-полукровке. На первый взгляд невозможное деяние, но человек способен на многое, если у него есть четкая цель.

Восточный тракт, провинция Эшер, Северная империя,

71-й день пришествия Эвгуста Проклятого

Серебряным ланцетом Лавджой, судья поединка, рассек палец Сиеллы и выступившей алой каплей нарисовал символ просветления на лбу Альберта. Подобный знак, начертанный кровью Элевтийского, уже краснел над переносицей магессы.

Магистры, не глядя друг на друга, подошли к двойной стене из воды и песчаного смерча, которая кольцом охватывала значительный кусок лиственного леса, возвышаясь метров на десять над землей.

– По обоюдному согласию оружие ближнего боя – ритуальный глад. Прежде чем войти в круг, оставьте накопители и прочие артефакты.

Все правильно, дуэлянты могут использовать лишь личный резерв. И хотя резерв Сиеллы превышал возможности Альберта, это не гарантировало ее победу. В поединке существенную роль играли опыт, знания и удача.

Когда с последними формальностями покончили, Лавджой высказал всеобщую просьбу:

– Пожалуйста, постарайтесь уложиться до вечера.

Верховный высокомерно рассмеялся:

– Да я уделаю нашу выскочку за час!

– Час ты только тратишь на расстановку ловушек, – презрительно улыбнулась Сиелла. – Неужели сегодня решил играть честно?

– Надеешься, что откажусь от преимущества, которое получает вызванный? Зря.

Останавливая вспыхнувшую с новой силой перепалку, рыжий Эспинс громко произнес:

– Альберт Элевтийский, вступи в круг с честью!

Магистр ордена Земли, не оглядываясь, шагнул в отверстие, зияющее в песчано-водной стене, которая ограждала дуэльную площадку, и Лавджой засек положенное время на карманных часах.

И, когда оно истекло, повторил ритуальную фразу:

– Сиелла Иллиан, вступи в круг с честью! – И, вручив глад в кожаных ножнах, укрепленных металлическими полосами и магией, тихо пожелал: – Да пребудут с тобой боги.

Магесса, прикрепив меч к поясу, преодолела защиту из стихий, и проем за ее спиной мгновенно затянулся. И все же она успела услышать слова Тристана:

– Надеюсь, они не поубивают друг друга.

Лес внутри кольца выглядел мрачнее, чем снаружи, и стихийница не сразу нашла этому объяснение. Молчали птицы. Деревья и трава застыли, не потревоженные ветром. Сиелла применила заклинание поиска. Альберт обнаружился прямо в центре круга. Хитро ждет, пока она пройдет его изматывающие ловушки. И она пошла. Точнее, полетела. Полетела вниз – земля осыпалась под ногами, открыв яму с клубками змей, созванными со всего леса. Доля секунды – и каблуки Сиеллиных сапог ступили на ссохшиеся тельца, лишенные влаги. Магесса фыркнула – примитивная ловушка, Альберт сделал ставку на неожиданность. Выпрыгивая из ямы, она в полете испепелила ожившие и пытающиеся схватить ее корни деревьев. Не успела она далеко отойти от первой ловушки, как позади, сверху послышался шорох. Водница зазевалась, и багряно-зеленый колючий плетунец больно хлестнул по спине. Второе растение, не дав упасть, обвилось вокруг ее талии и подняло в воздух. Длинные шипы, глубоко впившись в тело, на пару мгновений лишили самообладания. И прежде чем Сиелла применила уже опробованное на змеях заклинание иссушения, лиана шмякнула свою добычу о ствол гигантского бука. Когда плетунец рассыпался в прах, Сиелла, оглушенная, упала с высоты, достаточной, чтобы переломать кости. Лишь у самой земли она вспомнила про левитацию.

Пришлось остановиться и заняться ранами. На исследование повреждений и лечение сломанного ребра с царапинами ушло больше времени, чем она рассчитывала. И когда женщина закончила, солнце стояло в зените.

– Ай! – Стихийница вскрикнула, когда что-то ужалило ее в верхнюю губу.

Второй укус пришелся в правое плечо, третий – в живот, четвертый… Четвертый не состоялся – магесса выставила щит.

– Чтоб тебя камийский демон полюбил с небывалой страстью! – пожелала Альберту Сиелла, глядя, как невидимый щит облепляют сотни, тысячи насекомых с черными брюшками и сапфировыми крылышками.

Синекрылки. Никогда в жизни стихийница не думала, что будет атакована их роем. Назойливые, как мухи, и агрессивные, как выкуренные дымом из гнезда осы, синекрылки могли составить проблему, если вовремя не обратиться к целителю. Иллиан, легко залечивающая переломы, рваные раны и ожоги от огненных заклинаний, не представляла, как ликвидировать последствия укусов подобных насекомых.