В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

Я уже говорил, что весной 1939 года Цейцлер какое-то время служил в отделе «Л» старшим офицером от сухопутных сил; там, как подчиненный Йодля, он был одним из самых энергичных сторонников единого командования вермахта. Позднее в качестве начальника штаба управления танковых войск он приобрел дополнительный опыт и достойно проявил себя во всех крупных кампаниях. Он был близким другом Шмундта, главного военного помощника Гитлера, и, возможно, именно поэтому Гитлер, который обычно мало обращал внимания на штабных офицеров, даже занимавших высокие должности, знал Цейцлера лично и даже вопреки своим правилам принимал его для личных бесед, кто бы ни был его начальником в данный момент. В середине апреля 1942 года Цейцлер был назначен начальником штаба к главнокомандующему на Западе – опять-таки по предложению Шмундта и личному выбору Гитлера. На этом посту перед ним поставили вполне определенную задачу реорганизовать армию на Западе таким образом, чтобы она была готова для обороны побережий «крепости Европа». Он выполнял эту работу, насколько позволяла обстановка, но усердно и постоянно держал в курсе верховную ставку, присылая копии приказов как по «принципиальным», так и по «частным» вопросам. Кульминационной точкой столь необычного порядка стало нападение на Дьеп 19 августа 1942 года; в первую очередь благодаря донесениям Цейцлера эта история была сильно раздута в докладах верховной ставки; он же, со своей стороны, извлек из нее немало пользы в плане содействия береговой обороне. Так что, видимо, нет причин сомневаться в том, что рассказал один очевидец: «Через несколько дней после Дьепа и серьезного столкновения с Гальдером Гитлер выразил желание в будущем иметь при себе в качестве начальника Генерального штаба армии «кого-нибудь вроде того малого, Цейцлера» – штабного офицера, который, по его наблюдениям, всегда настроен оптимистически и готов на все, которому не придет в голову просить помощи в трудных ситуациях и который не склонен к «бесконечным гальдеровским пересмотрам решений». Может быть, этого было бы и достаточно, чтобы гарантировать назначение Цейцлера, но тут неожиданно объявился Геринг. Наверняка получилось так, что «свой человек» в верховной ставке держал его в курсе дела и в последний момент срочно сообщил ему о том, что там замышляют. Войдя в картографический кабинет, рейхсмаршал произнес: «Мой фюрер, я ночами не сплю из-за ваших бесконечных сложностей с этим господином Гальдером. Вы должны от него избавиться, и я знаю преемника, который сделает так, что вы вообще не будете волноваться: Цейцлер – вот кто вам нужен».

В своем обращении к офицерам ОКХ при вступлении в должность новый начальник штаба подтвердил все, чего ожидали от его назначения. Среди прочего он заявил:

«От каждого офицера штаба я требую следующего: он должен верить в фюрера и в его систему командования. Он должен использовать любую возможность, чтобы распространять эту уверенность на своих подчиненных и свое окружение. Мне не нужны в Генеральном штабе люди, которые не могут отвечать этим требованиям».

Насколько я помню, аналогичный приказ Цейцлер отдал высшим штабам в действующей армии. Он вызвал сильное и неизгладимое чувство. При вступлении в должность Цейцлера повысили в звании до полного генерала. Сначала все свое время он посвящал продолжавшимся яростным боям на Востоке, особенно когда Гитлер решил, что наступил подходящий момент, чтобы покинуть ставку, и вместе со своим ближайшим окружением примерно неделю провел в Берлине. Ежедневная отправка докладов с Украины в рейхсканцелярию по каналам зоны 2 верховной ставки продолжалась почти без изменений, и после всех ударов предыдущей недели «смена декораций», видимо, пошла на пользу Гитлеру, так как избавила от ощущения тревоги. Тем не менее его отсутствие едва ли было совместимо с теми обязанностями, которые он сам себе присвоил, став главнокомандующим сухопутными войсками и к тому же командующим группой армий «А» на далеком Кавказе.

Когда он вернулся, в верховной ставке восстановился обычный распорядок дня, но на инструктивных совещаниях теперь, и долгое время спустя, присутствовали «бараны и козлы отпущения». Цейцлер обращался ко всем и общался со всеми исключительно дружелюбно, и, как это часто случается в узком кругу «высшего света», Геринг и весь «двор» последовали его примеру. Тем временем Йодль постепенно сумел найти выход из темницы «немилости». У него появилась наконец возможность создать подобие «комитета начальников штабов» и таким образом, по крайней мере на данном уровне, придать высшему командованию вермахта какую-то определенную систему – ведь новый начальник Генерального штаба сухопутных войск находился в его подчинении. Но он, видимо, даже не осознал, что такая возможность есть, или, во всяком случае, не использовал ее. Может быть, он слишком хорошо понимал, что даже если бы Цейцлер и согласился, то ни Гитлер, ни главнокомандующие флотом и люфтваффе не допустили бы существования такого рода «теневого кабинета».

И наоборот, не стало сюрпризом, что Цейцлер постарался извлечь выгоду из всеобщего явно доброжелательного к нему отношения, а также, видимо, из слабости положения Йодля, чтобы покончить с дублированием командных обязанностей на Востоке и частично восстановить полномочия, которые потеряло ОКХ. Грубо говоря, под этим подразумевалось устранение Йодля и ОКВ от дел, которые традиционно входили в компетенцию ОКХ как на Востоке, так и на театрах военных действий, находившихся непосредственно под командованием ОКВ. Возможно, это был шанс без лишнего шума очистить таким способом высший орган вермахта от нежелательных элементов и предоставить свободу штабу оперативного руководства ОКВ вкладывать свои умственные способности и всю свою энергию в разработку генеральной стратегии.

Проработав с Йодлем в отделе «Л» в течение нескольких лет, Цейцлер слишком хорошо знал проблемы «высшей системы». Однако нет никаких свидетельств тому, что во время их встреч с Йодлем эта тема обсуждалась. Если судить по его делам, то, похоже, он счел более неотложным сразу же предпринять некоторые практические шаги с целью выяснить, какую же роль Йодль будет играть в руководстве операциями на Востоке. Видимо, он не нуждался в совете кого-то из «нейтральных» членов верховной ставки, а просто выбрал самый простой способ получить то, что хотел, – договорившись, что в будущем он будет первым докладывать на дневных совещаниях; при любой возможности он появлялся и на вечернем совещании. Получил он согласие и на другое нововведение – обсуждать наши планы и намерения на Востоке на специальных встречах с Гитлером наедине (в присутствии только стенографистки). Эти новшества, конечно, возникли не вдруг, но явно не встретили никаких возражений. В результате регулярный отчет Йодля об обстановке на Востоке стал ненужным и он лишился возможности вмешиваться в командование сухопутными войсками, что являлось правилом со времен Судетского кризиса 1938 года.