Профессия: ведьма - Ольга Громыко

Вал рассмеялся.

– И ты, цыпа, будешь полоть репу?

– Не путай Травника с Практиком. Я буду странствовать, творя добро, искореняя зло и смываясь прежде, чем поднимется шумиха.

– Замуж тебе надо. Засиделась в девках, вот и лезет в башку всякая ерундовина, – убежденно покрутил головой тролль.

– Выйдешь тут, когда кругом одни вампиры да тролли, – отшутилась я. – Чернотравную Кущу знаешь?

– Бывал. Ходят о ней разные байки, но ничего интересного. Обычный набор – упыри, лесовики, чудища на любой вкус. Леший их знает, я только волков видел, да и те пуганые, облезлые.

– Ну, вот в Куще он и живет.

– Целитель? Лады. Ввечеру там будем, и крюк не придется делать, проедем Кущу насквозь, вдоль речушки, что Вилюкой прозывается. Пустит нас хоть в дом твой отшельник? Или придется под кустом ночь коротать?

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Я его никогда не видела. Так, Учитель рассказывал – мол, живет в Куще его старый друг, Магистр Травник, профессионал старой закалки. Предлагали ему кафедру Травников возглавить – отказался. Не то, говорит, у меня уже здоровье, чтобы адептов укрощать, спокойнее, мол, с упырями век докукую.

– Да нет там упырей, в прошлом году точно не было. Кикиморы – да, шалят, сапоги у меня ночью сперли. А может, то и не кикиморы были. Может, этот самый отшельник и спер.

– Вот еще, нужны ему твои сапоги. Я бы их даже в сени не пустила.

– То нынешние. А те хорошие были, из драконьей шкуры, с заклепками. Непромокаемые. Эльфы на заказ тачали. Я их год носил, не снимая, как чуял. Только снял – сперли!

– Знаешь, что? Если придется в лесу ночевать, ты и эти сапоги не снимай, – серьезно посоветовала я.

– Думаешь, опять сопрут? – забеспокоился тролль.

– Нет. Боюсь твоих портянок!

Лекция 11

Экология

Дорога до Чернотравной Кущи отняла больше времени, чем мы рассчитывали. Когда горизонт проклюнулся темной гребенкой деревьев, уже смеркалось. Искать пресловутого отшельника не было ни сил, ни времени.

– Заночуем на прогалине у реки, – решил тролль. – Чай, не впервой, места знакомые.

– Где река-то? – спросила я, приподнимаясь на стременах, но ничего интересного не увидела.

– Проедем с полверсты по лесной дороге, аккурат в берег уткнемся. Только бы дождь не зарядил – ишь, небо хмурится.

Усталые лошади покорно вступили под полог Чернотравной Кущи. Несмотря на мрачное название, в Куще было светло от желтого осинового опада, радовали глаз белоснежные стволы берез, празднично алели роскошные гроздья рябин и барбариса, там и сям мелькали костры спелого шиповника. Под копытами лошадей хрупали листья, спаянные вечерним ледком.

Лён ехал сквозь Кущу как ревизор царицы-осени. Равнодушный, беспристрастный и высокомерный, он словно инспектировал лес: не осталось ли где зеленой травинки? Сменили ли шубу зайцы? Не выглядывает ли откуда нахальный лютик?

Я то и дело метала в его сторону виноватые, полные надежды взгляды. Ну сколько можно сердиться? Сам же предпочел неопытного друга…

На берегу реки осень вновь проявила дурной норов. Ветер ерошил черную воду, сухие встрепанные камыши потрескивали суставами, пахло тиной и плесенью. Лошади меленько вздрагивали крупами, сбившись в табунок под раскидистыми ивами.

– Эй, цыпа, ты куда? – окликнул Вал, расседлывая своего сивого мерина.

– Топиться, – с мрачной решимостью буркнула я.

– А-а-а… Эй, постой!

Я замедлила шаг, преисполненная надежды. Но Лён, кинув Валу несколько слов насчет костра и ужина, исчез в кустах.

– Заодно воды набери! – в мою сторону полетел плоский берестяной туесок. – Да гляди, чтоб без пиявок, зайди поглубже!

Я подобрала туесок и отправилась в последний путь.

Внимательно изучив реку, я раздумала топиться. Ласковые волны с шелестом омывали пологий берег, оставляя после себя грязную пену, яичную скорлупу, картофельные очистки, плоские раковины беззубок и тухлую рыбу. Чуть подальше я заметила очень грустную ворону. Распластав крылья и опустив голову под воду, она покачивалась на волнах в западне из коряг. Я засомневалась, что получу удовольствие от утопления в подобной компании. Если вообще смогу утонуть – до противоположного берега было рукой подать, а стрежень реки забивали водоросли и наносы из плавника. Пришлось отложить самоубийство до подходящего омута и отправиться на его поиски.

Пройдя добрых полверсты, я отчаялась. Если нормальные реки начинаются с ручейков и криниц, то эта вобрала в себя сточные воды со всей Белории. Я могла только позавидовать городу, расположенному ниже по реке. Его жители были способны выдержать любую осаду, опрокидывая на головы штурмующих ведра с водой, которой кипящая смола и в подметки не годилась. За холеру я могла поручиться головой, дизентерию гарантировала, а бурление кишечной палочки различала невооруженным глазом.

Насколько я помнила, большую часть мешка с провиантом занимала гречневая крупа, купленная в деревне, вещь питательная и полезная, но, увы, в сыром виде малосъедобная. Сваренная же на речной воде – и вовсе ядовитая. Запасной вариант – дождаться утра и насобирать росы – меня мало устраивал. Я хотела вызвать дождь, но вспомнила о нестабильности осенней погоды и решила не рисковать. Небо и так хмурилось, стоит дать толчок и наш лагерь смоет вместе с парой-тройкой близлежащих деревень. Пора возвращаться, не ровен час, накроет грозой. А парни, наверное, уже шалашик поставили и костерок разложили. Не знают, бедные, какую черную, то бишь черствую весть я им несу.

Я сделала еще пару неуверенных шагов и с головой провалилась в родниковое окошко, скрытое жухлой травой. Вода хлынула в сапоги и под куртку. Долгожданный омут встретил меня более чем радушно, но и его я не пожелала осчастливить своим бренным телом. Кое-как выкарабкавшись из затопленной ямы, я обнаружила исчезновение туеска. Ирония судьбы – есть туесок – нет воды. Есть вода – нет туеска. Хоть в карман ее набирай. Или в сапог. А впрочем, зачем набирать? Я и без того напоминала грозовую тучу – истекала водой и метала громы и молнии по адресу всех известных богов.

Богохульство давно и прочно удерживало первое место в списке моих смертных грехов, наверное, мракобесы решили меня вознаградить: легкий берестяной туесок, посверкивая светлыми боками, медленно поднялся к поверхности. Обрадовавшись, я наклонилась к кринице, пока нечистые не передумали. Но мракобесы не оказывали бесплатных услуг. В руку впились сотни ледяных колючек и чьи-то костлявые пальцы. Из воды высунулась зеленая кочка, облепленная водорослями, улитками, пиявками и прочей водяной живностью. В основании кочки поблескивали желтые рыбьи глаза, нос загибался крючком, а рот тонул в бороде из колючего роголистника.