Профессия: ведьма - Ольга Громыко

– Предлагаешь опросить жителей, не заметили ли они кого подозрительного с косой?

– В белых тапочках и черном балахоне с капюшоном? – скептически добавил тролль, отбрасывая голову.

Дверь храма распахнулась, и Лён, живой и невредимый, сбежал по ступенькам. Он особенно не торопился, видимо, обошлось без разоблачений.

– Вот леший! – только и сказал вампир, перепрыгивая через голову.

– Где тебя этот самый носил?

– Извини. Там, в храме, человек сто, теснота страшная, все трясутся, как в лихорадке, стены какими-то бумагами обклеивают, свеч зажгли с полтысячи, от ладана не продохнуть.

– Они тебя не тронули?

– Напротив, только что сапоги не лобызали! Приняли меня за странствующего рыцаря, пришли в безумный восторг, быстренько посовещались, пустили шапку по кругу и наскребли около десяти золотых мне на гонорар, – Лён гордо продемонстрировал нам еще один мешочек с мелочью. – В качестве оружия мне от всей души предложили заостренный осиновый крест и двойчатку со святой водой. Не представляю, что с ними делать, но отказываться было невежливо, я взял и то и другое. А вот это действительно может пригодиться. На, держи.

Пока Вал жадно пил из двойчатки, я внимательно осмотрела филигранный серебряный браслет с частым вкраплением черных бусинок агата, поблескивавших, словно крысиные глаза.

– Там чьи-то мощи на алтаре лежали, кости, обрывки всякие, а среди них сия занятная штучка, – пояснил Лён. – Эти ненормальные меня буквально на коленях упрашивали: «Милсдарь рыцарь, возьми, что хочешь, только угробь супостата!» Ну, я и взял. Сдается мне, ее ценность определяется не только серебром и камушками…

– Сейчас проверим, – я защелкнула браслет на запястье, и, особенно не рассчитывая на удачу, повела рукой, отыскивая энергетическую жилу. Как ни странно, я сразу же наткнулась на довольно мощный источник – место для храма выбирал профессионал. – Действует!

Мои магические возможности увеличились процентов на пятнадцать. Ума это мне не прибавило, и заклинания не стали сильнее, но теперь я могла генерировать их немного дольше.

– Тоже мне, верующие – магию отрицают, а поклоняются костям чаровника-профессионала.

– Для них это не чаровник, – хмыкнул Лён. – А какой-нибудь святой, пророк, мученик, на худой конец.

В подобных браслетиках, УМЕ-накопителях[1], щеголяла половина Учителей, особенно практиков. У Ванедды Заславской, преподавательницы оборонной магии, они украшали не только обе руки до локтей, но и щиколотки. Без них она, как маг, никуда не годилась – собственного резерва не хватало даже на простенький телекинез. Зато мечом владела мастерски.

– Боюсь, он мне понадобиться. И очень скоро.

– Есть догадки?

– Есть уверенность. Пошли.

– Эй, вы, верующие! – Я звонко постучалась в дверь храма. – Можно вас на минутку?

– Изыди, бестия! – экзальтированно провыли изнутри.

– Это не бестия, это я, греховный сосуд! Не выйдете на минутку?

– Еще чего!

– Ладно, скажите только, где здесь ближайший сеновал?

– Спаси нас, грешных, ибо нет предела бабьему распутству!

– Мысли у вас, отче… Я, может, желаю провести ночь уединенно, в молитвах и покаянии.

Хохот, донесшийся изнутри, оскорбил меня в лучших чувствах. Придав своей руке некоторый магический вес, я пробила в храмовой двери маленькую, но симпатичную дыру. В ней немедленно возникли глаз и середка креста, украшенная сапфиром.

– Хотите, чтобы я здесь все разнесла? – строго вопросила я глаз.

– А мы подмогнем! – хихикнул тролль, выразительно постукивая кулаком правой руки по ладони левой.

– Да не волшебница она, разбойница, истинно вам глаголю! Была у них там, в банде, рыжуха эдакая! – прогремел раскатистый бас за спиной у дайна. Дверь распахнулась. – Ну чего тебе, девка, от честного люда надобно?

На пороге стоял здоровенный мужик. Черную бороду он не брил с колыбели, нижнюю рубаху с закатанными рукавами не стирал с прошлого лета и мог вспахать надел целины без помощи коня. Больше всего меня поразили его лапти. Они были такого размера, что могли служить снегоступами. С трудом оторвавшись от созерцания этой демисезонной обуви, я перевела взгляд выше… выше… выше… Представитель «честного люда» воздвигся надо мною, как матерый медведь. Усы с остатками борща и гречневой каши зловеще шевелились.

– Э… Здрасте… – я изобразила нечто вроде приветственного кивка, что в равной степени могло сойти за эпилептический припадок.

– Ну?! – проревел мужик, выпячивая богатырскую грудь.

– А что, в ваших лесах водятся разбойники? – невозмутимо поинтересовался Лён.

Мужик перевел на вампира налитые кровью глаза и расслабил мышцы, стягивавшие низкий выпуклый лоб.

– Та не, нема уже. Годов пять как нема. Леса наши нынче спокойные, ягодные.

– И много ягод-то?

– Много, – простодушно отозвался мужик. – Баба с дитем по жбану каждый день, почитай, приносили, пока пора не отошла. Гонобобель, малины, брусника там всякая. Клюква скоро пойдет.

– Не боишься отпускать бабу одну-то?

– А чего ей, бабе, сделается? Все прибыток. Водицы ягодной наставили. Медку тож…

– Она сейчас с тобой, в храме?

– Не… В хате опару ладит. Кулебяку мастерить будет.

– А ты чего, здоровый парень, в духоте маешься?

– Да ить я так… За кумпанию… – смутился мужик. – Посидим до рассвета, в картишки перекинемся, а там пойду. Сани ладить надобно, зима, почитай, на носу.

– Ты, Шиваня, либо туда, либо сюда! – занервничал дайн. Мужик послушно вышел на крыльцо, и дверь за его спиной захлопнулась.

– Ни гхыра не понимаю, – шепнул тролль, нагибаясь к моему уху и одновременно наблюдая сквозь дыру за происходящим в храме. – Обрати внимание, как по-разному ведут себя эти затворники. Вон тот, в кафтане с соболиной оторочкой. Поклоны земные бьет, слезами горючими умывается. А рядом три бабы наперебой языками чешут. Бьюсь об заклад, косточки своим мужикам перемывают. Кумпания, вишь ты. А кто вообще дома сидит. Не в сортире, заметь, а кулебяку ладит. Дайн тоже, башка дурья, в благовония ромашку сушеную подмешал. Дорогие они, благовония-то. Если б по-настоящему боялись, не экономили.

– Согласна. Трясет только тех, у кого совесть нечиста. А дайн нагнетает обстановку, чтобы жертвовали охотнее.

– Может, они вампира и выдумали?

– Нет. Я видела следы.

– Какие следы?

– Пс-с-с. Потом.

Лён тем временем разговорился с мужиком за жизнь. У него это всегда хорошо получалось.

– Вывелись, говоришь, разбойнички?

– Щас, так они сами и выведутся! – хмыкнул селянин. – Маг подсобил. Настоящий, солидный, не то что ваша фитюлька. Хороший был маг…