Кисть ее руки. Книга 2 - Содзи Симада

у которых была эта сумасшедшая кровь. Пока это имеет смысл. Но как это сделать в реальности? Кику почти слепа. Она стара и больна, не может толком двигаться. Как же при этом она могла убить Митико с ребенком?

Кроме того, Митико и ребенок находились в закрытой комнате. В «Мукадэаси-но-ма». «Сибуита-но-ма» и «Мукадэаси-но-ма» расположены не только далеко друг от друга, но и так, что одну из другой увидеть невозможно.

Я развернулся на лужайке и, шатаясь, спустился по каменным ступеням. Мои ноги очень устали. В голове была тяжесть. Из-за дискомфорта в желудке не было никакого аппетита.

И вот еще что. Погибшие в «Мукадэаси-но-ма» – не единственные жертвы. А смерть Сатико Хисикавы в «Рюбикане»? Еще одна страшная тайна. Как соотносятся «Сибуита-но-ма» и «Рюбикан»? Я развернулся и снова поднялся по каменным ступеням, по которым только что сошел вниз. Я чувствовал, что задыхаюсь. Вернувшись к статуе дракона и посмотрев на обе комнаты, я понял, что они находятся в действительно удачной взаимной позиции.

Хотя между ними большой внутренний двор, «Сибуита-но-ма» и комната на третьем этаже «Рюбикана» хорошо видны друг из друга. Они расположены на концах одной прямой. Более того, поскольку на стеклянных стенах не было занавесок, Сатико, играющая на кото на третьем этаже, была хорошо видна из «Сибуита-но-ма». Идеальная позиция для выстрела.

Однако это тоже невозможно. На третьем этаже «Рюбикана» все стеклянные окна были плотно закрыты, и все замки надежно заперты. Невозможно застрелить кого-то за стеклом, не разбив стекло. Здесь не обойтись без волшебства.

Далее, в момент, когда застрелили Сатико Хисикаву, Кодзиро Сакаидэ стоял в коридоре перед своей комнатой. «Сибуита-но-ма» и его «Бэкко-но-ма» находятся в двух шагах друг от друга. Выстрел из охотничьего ружья на таком расстоянии распознал бы даже самый рассеянный человек. А Сакаидэ человек уж никак не рассеянный.

Я снова лениво спустился по каменным ступеням. Спускаясь, я продолжал думать. Это все пустые предположения. Ведь Кику почти ничего не видит. Это подтверждено и медицинской справкой. Глупо думать, что она могла нормально прицелиться.

Если бы кто-то наблюдал за мной, он был бы заинтригован, почему я поднимаюсь и спускаюсь в одиночку по лестнице. Мои ноги заплетались. После пешей прогулки до дома Камиямы и обратно они ощутимо болели.

Спустившись по каменным ступеням, я нетвердой походкой направился в коридор, ведущий к «Мукадэаси-но-ма». Сняв обувь, я поднялся по коридору. Постучался в комнату Митико, единственную, у которой была деревянная дверь. На мой крик никто не ответил. Я толкнул дверь рукой. Она неожиданно плавно открылась. Замок был не заперт.

– Госпожа Митико! – позвал я.

Ответа так и не последовало. Похоже, она вышла. Это напомнило мне об обычае ночных визитов, распространенном во времена Муцуо.

Я без разрешения проскользнул в комнату в два татами. Там стояли буддийский алтарь и фонарь. Солнце еще не зашло, поэтому фонарь не горел. Я попробовал сесть на колени перед буддийским алтарем. Харуми Накамару и Эрико Курата погибли именно в таком положении. Я повернул голову налево и посмотрел наружу. Мне были видны каменная стена и дракон на ее вершине, прямо под карнизом коридора. Ведь входная дверь осталась открытой.

Внезапная мысль пришла мне в голову, поэтому я встал и закрыл дверь. Именно так, должно быть, было, когда убили Эрико Курату. Во время убийства Харуми Накамару дверь была еще тростниковой, но при Эрико Курате она была такой, как сейчас. Так что в случае с Эрико пулям неоткуда было прилететь. Вернувшись к буддийскому алтарю, я еще раз сел перед ним. Может быть, рама под потолком? Я внимательно посмотрел на нее и увидел, что прямо над ней и под ней есть небольшие горизонтальные зазоры. Сквозь зазоры был виден потолок коридора. Только участки потемневших старых балок и старых потолочных панелей. Но даже если бы через них было видно небо, вряд ли получилось бы прицелиться через узкую щель.

Затем я оглядел комнату. Однако, сколько я ни искал, не обнаружил больше никаких отверстий, соединяющих комнату с пространством за ее пределами. Ни малейшей щелки.

Немыслимо, чтобы Митико убила двух девушек. Об этом не может быть и речи. Я пришел к заключению, что целью была Митико, и если поставить это заключение под сомнение, вся логическая конструкция рухнет. Пули попали в обеих девушек по ошибке. Это исходный момент. Отталкиваясь от него, нужно свести друг с другом все концы.

Я снова перевел взгляд на деревянную дверь. Попробовал поменять положение тела, подвигал головой вперед и назад. Мне показалось, что-то сверкнуло над деревянной дверью.

Я встал и подошел к двери. Ее верхняя часть была украшена небольшим орнаментом в виде дракона. Я заметил это уже давно. Орнамент исполнен в той же технике, что и рамма, – путем прорезания в доске сквозных отверстий. Интересно, что когда я приблизил глаз к этому отверстию в форме дракона, я увидел сквозь него еще одного дракона. Я резко открыл деревянную дверь. Ровно там, где было отверстие, на верхнем краю каменной стены стояла скульптура дракона. Я снова закрыл дверь и сел перед буддийским алтарем. Не отрывая взгляда от отверстия, попробовал подвигаться вперед-назад.

Возможно, это случайное совпадение не имело большого смысла, но мои глаза, отверстие-дракон наверху деревянной двери и статуя дракона на каменной стене выстроились точно в одну линию. То есть сидя прямо перед буддийским алтарем, я мог видеть дракона на каменной стене через крошечное отверстие в деревянной двери. Именно его мерцание я заметил в начале.

«Сломай дракона».

Словно внезапное прозрение текст телеграммы всплыл у меня перед глазами. Эти короткие слова просвистели как пули. Они так ударили мне в голову, что я готов был повалиться на месте, как те две девушки.

«Сломай дракона. Сломай дракона».

Я встал и как лунатик побрел в коридор и попытался засунуть ноги в ботинки. Мне казалось, что я хорошо представляю расположение ступеньки из коридора на газон, и пошел, не отрывая взгляда от дракона. Но тут споткнулся и с глухим стуком упал.

Я не смог удержаться от вскрика. Стоя на четвереньках, я некоторое время продолжал думать, но потом решил, что сейчас не лучшее время для подобного занятия, поэтому встал, отряхнул грязь со штанов и надел обувь.

Я прошел вдоль каменной стены и вернулся к каменным ступеням. Все это время мои глаза были прикованы к дракону в вышине. Я стал подниматься по каменной лестнице, глядя на него. За «Рютэйканом» в дальнем краю двора садилось солнце. Все вокруг постепенно начало окрашиваться его цветом. Это слегка напоминало о пожаре, случившемся