Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов

два пестрых домотканых половика, а Колька Ромашов намалевал красивыми буквами и самолично прибил над входом в медпункт вывеску: «АМБУЛАТОРИЯ СЕЛА БОЛЬШИЕ ГОРЕЛИКИ».

Татьяна преображалась прямо на глазах, и больше всех радовался этому Матвеев. Радовался, хотя и понимал, что именно пробудившийся к жизни интерес заставит Татьяну рано или поздно уехать отсюда, вернуться к дочке, в семью мужа...

«А может, — иногда думал он с надеждой, — она заберет дочку сюда?.. Чем ей плохо здесь?..»

Однако разговоров на эту тему не заводил, помалкивал, ожидая терпеливо, куда и как повернутся события.

ГЛАВА XXV

Никогда бы Захар Михалыч не увидел этого старинного русского городка Белореченска, с его почти что игрушечными церквами, узкими, мощенными древним булыжником улочками, с полуразрушенной крепостной стеной, которую выстроили, можно сказать, в незапамятные времена — в XIV веке. Не пошел бы он бродить по Белореченску, осматривать наподобие туриста старину, если бы все сложилось, как он надеялся: пойти в госпиталь, узнать о Татьяне все, что возможно, — и ехать прямо к невестке, если повезет отыскать ее адрес...

Так это казалось просто, ясно, а получилось иначе, потому что госпиталь к тому времени, когда Антипов приехал в Белореченск, оказался уже расформированным.

Спасибо женщине, сторожихе, которая подсказала, что из местных врачей здесь работала Елена Александровна.

— Вот к ней тебе и надо, — посоветовала она.

— А ее фамилию вы знаете? — допытывался Антипов, огорченный, что поездка получалась зряшной.

— Не помню, нет, — сказала сторожиха. — Какая фамилия? Елена Александровна, высокая такая, светлая. А ты ищешь кого или как?..

— Ищу.

— Сына, наверно?

— Дочку, — сказал он.

— Медсестрой, что ли, была?

— Раненая.

— Раненая?.. — спросила сторожиха. — Постой, постой! Знаю я твою дочку, как же! На коляске ее возили в парке. Татьяной звать?

— Она! — вскричал Антипов радостно.

— Конечно дело, что она. Сильно раненая была. И не думали, что выходить удастся.

— А вы... Вы не знаете, куда она уехала? — с надеждой спросил Антипов и тревожно ждал ответа.

— А все домой уезжают отсюдова, — ответила сторожиха и странно как-то посмотрела на Захара Михалыча. — Выходит...

Он кивнул молча.

— Вот оно что! Ну да, с характером, рассказывали, была девка. А тут еще Дубровин лежал, от него вовсе жена отказалась, слепой он. Вишь ты, какие дела на свете делаются... Нет, ты обязательно разыщи Елену Александровну, она уж про все тебе расскажет!

— Где же ее искать? — потерянно проговорил Антипов.

— Взрослый мужик — и не знаешь, где искать доктора! — укорила его сторожиха. — В больнице либо в райздраве. Ты откуда приехал такой, что ничего не знаешь?

— Из Ленинграда.

— У вас в Ленинграде много больниц. А у нас одна, на улице Песочной находится. Рядышком с базаром. Отсюда тихим шагом полчаса ходьбы, никак не больше. Ступай прямо туда.

— Спасибо, — поблагодарил Антипов.

Проплутал он в кривых, похожих друг на друга улицах не полчаса, а целый час — каждый встречный, к кому он обращался с вопросом, как пройти к больнице, указывал самую короткую дорогу! В приемном покое выяснилось, что Елена Александровна Вахрушева недавно ушла домой и что живет она совсем близко, «в двух шагах от больницы», в Еловом переулке, дом шесть.

И опять, чтобы одолеть эти «два шага», понадобилось не меньше часа, и таким вот образом Захар Михалыч обошел чуть ли не весь Белореченск, который, несмотря на дурное настроение и тревогу, показался ему райским, тихим уголком, настолько был опрятен, спокоен и уютен этот городок, а люди добрыми и приветливыми...

Приветливо встретила Антипова и Елена Александровна. Выслушала его, поудивлялась, что Татьяна не приехала домой, но, подумав, неожиданно сказала:

— Знаете, этого можно было ожидать. Я, в общем, так и думала.

— Почему?

— Вы присаживайтесь, пожалуйста. Поезда все равно ждать долго, будем обедать. А невестка ваша... Я правильно поняла?

— Да.

— Она с характером. Я ведь вела ее и намучилась, прямо сказать, здорово! Первые недели вообще... — Она махнула рукой. — Жить не хотела. Сестрам строго-настрого было наказано, чтобы следили за ней. Сама медик! Накопит за неделю таблеток и... Обошлось.

— Не вернулась, — сказал Антипов.

— Я провожала ее на станцию, когда она выписалась. Мне показалось тогда... Знаете, это очень трудно объяснить, но у меня было такое ощущение, что она что-то задумала... Значит, не ошиблась. И ни писем от нее, ничего?

— Письмо было. Пишет, чтобы не искали.

— Таня, Таня!.. — ласково, но с укоризной проговорила Елена Александровна. — И ее надо понять. И никто не подозревал, что у нее есть ребенок! Скрытная, молчаливая.

— Я что приехал, — сказал Антипов. — Может, подумал, кто-нибудь в госпитале знает или догадывается, куда она могла уехать? Мало ли!.. Человека нашла...

— Это напрасно, Захар Михайлович. Дело не в том, что у нее лицо изуродовано и с ногой неважно... В госпитале, как вы понимаете, не было людей без физических недостатков... Но теперь вот, когда вы приехали и рассказали все, я уверена: она любит мужа, вашего сына!

— Нет же его, погиб, — сказал Антипов, опуская голову.

— Для Татьяны... Вообще для таких женщин, как она, это не имеет значения. Она все равно всю жизнь будет любить его, память о нем. Не случись с ней несчастья, останься она совершенно здоровой — не вышла бы второй раз замуж.

— Пусть, только бы вернулась!.. — И спросил тихо, без надежды: — Вы не предполагаете, где она может быть?

— Уверена, что у Матвеева живет.

— Кто это?

— Тоже у нас лечился. Он-то мне и помог вернуть Татьяну к жизни. Пожилой человек, из крестьян.

— А где...

— Адреса, к сожалению, я не знаю, Захар Михайлович. По-моему, он живет в Новгородской области.

— Новгородская область большая.

— А вы не отчаивайтесь. Госпитальный архив еще не вывозили, кажется. Мы с вами сходим туда, разыщем историю болезни Матвеева, а в ней должен быть его адрес.