Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

еще несколько верст и стали лагерем поздно вечером в открытом поле после того, как мы сделали 20 верст при дурной погоде, причем многие бедные солдаты смертельно страдали, так как за обедом и на ночлеге должны были обходиться без топлива и воды». 18 октября: «Был великий снег, — записано в „Юрнале“, — и стояли на пути для той погоды часа с три и опять пошли в путь свой; и перед вечером перешли переправу и ночевали в степи. В ночи был небольшой дождик». От всех этих невзгод гибли люди и лошади. Плейер, задержанный в Черкасске на месяц вследствие простуды, возвращался в Москву тем же путем, которым прошла армия. Тяжелое зрелище представилось его взорам. «По дороге я видел, — пишет он в своем дневнике, — какие большие потери понесла армия во время своего марша, хотя и не будучи преследуема никаким неприятелем; нельзя было без слез видеть, как по всей степи на протяжении 800 верст лежали трупы людей и лошадей, наполовину объеденные волками»[416].

Петр не покидал войск во время этого трудного перехода через степи, деля невзгоды со всеми. Все три корпуса двигались вместе; Петр держался со своими любимыми полками, Преображенским и Семеновским[417], которые чувствовали себя бодрее других, шли впереди других и делали более значительные суточные марши, судя по нескольким известиям о них, какие сообщает Гордон[418]. Гордон неоднократно виделся с царем в пути. 20 октября Петр заходил к нему и закусывал у него. 21-го войско подошло к Северному Донцу; предстояло соорудить мосты для переправы, почему и пришлось сделать двухдневную остановку. Петр воспользовался этой остановкой, чтобы ответить Виниусу на его письма от 1 и 10 октября. В первом из этих писем Вини-ус, пожелав Петру «здравого удовольствия над Азовом во утеху всех православных христиан и счастливого возвращения», сообщал по обыкновению полученные с рижской почтой заморские вести: «что турок, видя немцев в большом собрании, не переправился к ним через реку Саву, а пошел через Дунай на Седмиградскую землю: немцы, то усмотря, пошли за ним, и можно между ними ожидать великого бою. О венетах и поляках не слыхать, чтоб учинили какой знатный промысел; Вильгельм, король английский, поход свой соверша, возвращается во своя страны». Это последнее известие совпадало с обстоятельствами, при которых его прочитывал Петр. «Min Her, — пишет он Виниусу. — Писма твои, октября 1 и 10 дня[419] писанные, мне в 14 и 19 день отданы, и, выразумев, благодарствую. Пожалуй, государем генералисимусам, князь Федору Юрьевичю ниской до лица земного раболепно достойный поклон отдай, а потом Тихону Никитичю (Стрешневу), Гавриле Iвановичю (Головкину), Ермалаю Даниловичю (?), Елизарью Избранту, Iвану Трифоновичю (Инехову) поклон отдан и скажи оным, что писма их до меня по двум почтам дошли; а особых писем, всякому особь, за скоростию и недосужством путным написать не мог. Пожалуй, а катаржных мастерах не забудь. Piter». Последняя фраза этого письма, приписанная Петром собственноручно, показывает, что он занят мыслью о постройке каторг, т. е. галер — гребных судов, для будущей Азовской кампании. Он просит Виниуса позаботиться о мастерах для постройки этих галер[420].

Весь день 22 октября ушел на приготовления к переправе и на самую переправу через Северный Донец. Погода улучшилась, наступили солнечные (красные) дни и тихие ночи. 23-го переправа закончилась, войска двинулись в дальнейший путь. Во время переправы Гордон был у Петра «и имел с ним, — как он записывает в дневнике, — продолжительный разговор о различных предметах». Стали встречаться населенные места. 24-го прошли мимо небольшого, оставшегося слева городка Колударева, куда Гордон отослал нескольких больных. 25-го миновали такой же городок Митякин. С 26-го опять начался снег и морозы, и в этот день, записал Гордон, погибло много людей. Ночь с 27-го на 28-е отмечена им как особенно дурная: «Мы провели дурную ночь: не было ни травы, ни воды, вокруг нас все было выжжено. Не нашел я также и сухого дерева, так что бедные солдаты страдали, также и лошади». 28-го достигли реки Айдара, притока Донца. 29-го, переправившись с ее левого берега на правый, продолжали путь. Сюда, к этой переправе, высланы были 700 повозок со съестными припасами для войск. Переправившиеся раньше получили больше подошедших позже. «Его величество, — пишет Гордон, — велел распределить (эти повозки) между Преображенским и Семеновским полками, часть получил двор и некоторые другие; я ничего не получил». Счастливцы, которым достались припасы, открыли торговлю ими и продавали их пришедшим позже и не получившим. Может быть, эта неудача заставила Гордона на следующий день, 30 октября, выступить очень рано, еще до рассвета, и двигаться параллельно с Преображенским и Семеновским полками. Шли сначала 5 верст по лесистым местам, а затем 10 верст вдоль речки Белой, у которой и сделали обеденный привал. Царь пришел обедать к Гордону. Была холодная погода, падал одновременно дождь и снег. При дальнейшем марше войска страдали от дувшего прямо в лицо ветра. 31 октября ударил сильный мороз. Наконец, 1 ноября войска подошли к городу Валуйки, расположенному на правом берегу реки Валуй, притока Оскола. Это была в XVII в. наиболее выдвинутая «за черту» в южные степи крепость, предназначенная оберегать границу Московского государства от набегов крымцев и ногайцев. «Мы достигли, — пишет Гордон, — города Валуйки и перешли через реку того же имени, которая течет у посада. Услыхав, что его величество находится у воеводы, я поехал туда же и там обедал. Незадолго до вечера пришли полки и мои повозки»[421].

Достигнуты были жилые места. Отсюда начинался непрерывный ряд городов, и дальнейший путь мог считаться не представляющим никаких затруднений. Петр считал себя поэтому вправе расстаться с войском, с которым он в течение 20 дней делил трудности степного перехода, и в ночь на 2 ноября уехал вперед, отправившись на тульские оружейные заводы.

Пробыв в Валуйках три дня, сделав необходимые распоряжения и приказав полкам идти каким найдут удобнее путем и собраться в Молоди под Москвой к 19 или самое позднее к 21 ноября, 4 ноября уехал из армии и Гордон. Вероятно, то же сделали и другие генералы. Движением войска по населенным областям могли распоряжаться второстепенные командиры. Гордон направился к северу, держась реки Оскола, на Новый и Старый Оскол, затем на Ливны, где переставил свои повозки на сани, далее на Новосиль и Тулу, куда прибыл 13 ноября. Надо полагать, что тем же путем ехал из Валуек в Тулу и Петр. 15 ноября Гордон явился уже на железные заводы. «Я выехал очень рано, — читаем