Том 4. Рассказы, юморески 1885-1886 - Антон Чехов

Однако юмористическая «статья», по жанру своему вполне уместная в «Осколках», не годилась для «Петербургской газеты». Сюжетная основа заключительной части юморески была использована в рассказе «Удав и кролик», появившемся в «Петербургской газете» 20 апреля 1887 г.

Стр. 302. …влечение, род недуга…— Цитата из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума», д. IV, явл. 4 (слова Репетилова, обращенные к Чацкому). У Грибоедова — «влеченье».

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 12, 13 января, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.

Сохранилась писарская копия с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).

Печатается по тексту «Петербургской газеты».

Сюжет рассказа Чехову предложил В. В. Билибин. 17 января 1886 г., когда рассказ был напечатан, он писал: «Вы, кажется, с моих слов написали в „Петербургской газете“ очерк насчет помощника присяжного поверенного. Одобряю, хотя краски немножко густы: таких наивных теперь мало» (ГБЛ).

Впервые — «Будильник», 1886, № 3, 19 января (ценз. разр. 16 января), стр. 34. Подпись: Брат моего брата.

В архиве А. П. Чехова сохранилась писарская копия рассказа (ГБЛ).

Печатается по журнальному тексту.

Первые телефонные станции (ручного обслуживания) появились в России в 1882–1883 годах. В юмористических журналах тех лет часты насмешки над несовершенством нового вида связи. В журнале «Сверчок», например, появилось прямое подражание юмореске Чехова («На телефоне. С натуры». — «Сверчок», 1887, № 15, стр. 118, без подписи).

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 19, 20 января, стр. 3, отдел «Летучие заметки», с подзаголовком: (Сценка). Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Входило в сборник «Детвора», изд. А. С. Суворина (1–3), СПб., 1889–1895.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 10–16.

При переизданиях правка была совсем небольшой. В «Пестрых рассказах», как обычно, снят подзаголовок. По первому изданию сборника печатался рассказ и в «Детворе», с единственным отличием (вероятно, ошибка набора): «не подлог ли это» вместо «не подвох ли это». Несколько стилистических поправок было сделано в десятом и двенадцатом изданиях «Пестрых рассказов». Для собрания сочинений Чехов в одном месте изменил предлог, в другом — приставку и поправил одно слово: «к величайшему сожалению» вместо «к великому сожалению».

Материалом для рассказа, по-видимому, послужили наблюдения Чехова над детьми полковника Б. И. Маевского, командира расквартированной в Воскрессенске артиллерийской батареи. У Маевского, свидетельствует М. П. Чехов, «были очаровательные дети — Аня, Соня и Алеша, с которыми сдружился мой брат Антон Павлович и описал их в рассказе „Детвора“» (Вокруг Чехова, стр. 133).

О рассказе «Детвора» с одобрением писал Н. Ладожский («Обещающее дарование». — «С.-Петербургские ведомости», 1886, № 167). Критик «Русского богатства» Л. Е. Оболенский отмечал: «Дети и детская душа выходят у г. Чехова поразительно» («Русское богатство», 1886, № 12, стр. 173). К. Арсеньев сопоставлял «Детвору» с рассказами «Агафья», «Ведьма», «Панихида»: «С психологией „простых людей“ близко соприкасается психология детского возраста — и в этой области г. Чехов также чувствует себя как дома» («Беллетристы последнего времени». — «Вестник Европы», 1887, № 12, стр. 773). Выделил «Детвору» и П. Краснов в статье «Осенние беллетристы»: «…рассказы из быта детей г. Чехова вполне правдивы — дети в них не нарядные ангелочки, но и замараны, и жадны, и легкомысленны, и способны выводить взрослых из себя капризами и шалостями…» («Труд», 1895, № 1, стр. 208).

«Детвору» упомянул В. А. Гольцев, указав, что в рассказе «тонко подмечены черты детских характеров» (В. Гольцев. А. П. Чехов. Опыт литературной характеристики. — «Русская мысль», 1894, № 5, стр. 44). Позднее Гольцев написал статью «Дети и природа в рассказах А. П. Чехова» (изд. редакции журналов «Детское чтение» и «Педагогический листок», М., 1904).

Л. Н. Толстой относил «Детвору» к числу лучших рассказов Чехова (письмо И. Л. Толстого к Чехову от 25 мая 1903 г. — т. III этого издания, стр. 537).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, венгерский, датский, немецкий, польский, румынский, сербскохорватский и чешский языки.

Впервые — «Осколки», 1886, № 4, 25 января (ценз. разр. 24 января), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.

Печатается по журнальному тексту.

Рассказ был послан в «Осколки» 19 января 1886 г. «Как ни старался ‹…› послать рассказ к понедельнику, но не успел, — писал Чехов в этот день Н. А. Лейкину. — Много всякой работы, да и не клеилось писанье. Шлю сейчас рассказ».

Стр. 321. Навозну кучу разрывая~жемчужное зерно…— Цитата из басни И. А. Крылова «Петух и жемчужное зерно».

…«пламя гаснущих свечей она улыбкой оживляла»… — Источник цитаты не установлен.

Впервые — «Осколки», 1886, № 4, 25 января (ценз. разр. 24 января), стр. 6. Подпись: Рувер.

Печатается по журнальному тексту.

В письме от 19 января 1886 г. Чехов обещал Н. А. Лейкину выслать «завтра», если успеет, мелочи «с курьерским». Очевидно, здесь имелся в виду и «Самый большой город».

Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 26, 27 января, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.

Включено в сборник «Пестрые рассказы», СПб., 1886; печаталось во всех последующих изданиях сборника.

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. III, стр. 201–207, с исправлением по «Петербургской газете» и сборнику «Пестрые рассказы»: сипенья (стр. 327, строка 16) — вместо сопенья.

При переизданиях правка рассказа была небольшой. Для второго издания сборника «Пестрые рассказы» Чехов изменил иноязычное слово «традиция» на «привычку», заменил «необходимость» — «нуждой» и опустил авторские обращения к читателю: «Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите вы на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче»; «Ничего ведь нет лучше, как выслушать человека».

В тексте собрания сочинений сделана единственная поправка. Фраза «гул уличной суматохи достигает своего forte» изменена: «уличная суматоха становится шумнее».

Пересказывая содержание «Тоски», Н. Ладожский в статье «Обещающее дарование» отметил: «Любимейшею темою г. Чехова служит развязка какой-нибудь большой закулисной драмы, о которой во всех ее деталях предоставляется судить самому читателю. Рассказ Чехова оставляет нас на последней сцене такой драмы или подчеркивает силу ее заключительного аккорда» («С.-Петербургские ведомости», 1886, № 167).

Л. Е. Оболенский в своем «критическом обозрении» подробно разбирал рассказ «Тоска» и в заключение писал о таланте Чехова: «Куда он ни посмотрит, везде для него является источник творчества: где мы с вами ничего не увидим, не поймем, не почувствуем, где для нас всё просто, обыденно, — там для него целое открытие ‹…› Что такое, что извозчик задумался и натыкается на экипажи и прохожих? Пьян, верно, или глуп непроходимо, подумаем мы с вами. Но едва на всё это взглянет Чехов, перед ним раскрываются тайны, его любящее сердце видят за всем этим целую жизнь, которую умеет так понять, так полюбить, что и мы начинаем ее любить и понимать!» («Русское богатство», 1886, № 12, стр. 178).

К. Арсеньев отнес «Тоску» к числу рассказов, свободных от «анекдотического элемента» и поэтому значительных («Беллетристы последнего времени». — «Вестник Европы», 1887, № 12, стр. 770).

Ал. П. Чехов вспоминал этот рассказ в 1892 г., когда у него тяжело болел маленький сын (Михаил Александрович, впоследствии знаменитый драматический артист). 4 апреля 1892 г. он писал: «Невольно вспоминаются слова твоего рассказа, где Иона говорит кобыле: „Был у тебя, скажем, жеребеночек и помер, и ты ему, скажем, — мать… Ведь жалко?“ Я, конечно, перевираю, но в этом месте твоего рассказа ты — бессмертен» (Письма Ал. Чехова, стр. 258).

Л. Н. Толстой относил «Тоску» к числу лучших рассказов Чехова (письмо И. Л. Толстого к Чехову от 25 мая 1903 г. — т. III этого изд., стр. 537).

При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, венгерский, немецкий, сербскохорватский, словацкий, финский, французский и чешский языки.

Стр. 326. Кому повем печаль мою?.. — Начало духовного стиха «Плач Иосифа и быль»:

Кому повем печаль мою,Кого призову к рыданию?Токмо тебе, владыко мой,Известна печаль моя.

(П. Бессонов. Калеки перехожие, ч. I, М., 1861, стр. 187).