Вельяминовы. За горизонт. Книга 4 (СИ) - Шульман Нелли

Архивные материалы, съемку казни предателей, поднявших руку на фюрера, хроники расстрелов евреев и партизан, обучающие фильмы, сделанные гестапо, в Швейцарию поставлял адвокат Краузе. На каникулах Адольф любил смотреть пленки. Не желая обременять охранников, он сам управлялся с проектором. Юноша проследил глазами за стройной спиной девки:

– Жид выжил в Аушвице, а теперь он чувствует себя в Германии, как дома. Девка ему не родня, он за ней приударяет, а еще женатый человек. Жиды все одинаковы, они падки на ариек. Хотя, судя по ее лицу, в рейхе ее бы отправили в концлагерь не только за связь с евреем. Она и сама полукровка…  – Адольф гордился чистотой их рода:

– Британцы тоже близки к арийцам…  – вспомнив о лондонском брате, он поморщился, – но они променяли героизм на торгашество, как итальянцы и французы. Англичане хитры и себе на уме, им нельзя доверять. Мистер Холланд соблазнил маму, использовал ее для побега и был таков…  – дядя рассказал ему о появлении на свет его старшего брата:

– Я найду его, поговорю с ним, – обещал себе Адольф, – у меня не так много родственников, чтобы ими разбрасываться…  – в его будущей политической карьере поддержка Британии оказалась бы очень кстати:

– Но о фюрере, моем отце, ему ничего знать не надо, – Адольф отставил пустую вазочку, – как до поры до времени не надо об этом знать Фредерике…

В университет Гейдельберга юноша собирался поступать со своими документами, но для будущего визита в Израиль и работы в кибуце, дядя обещал ему не вызывающий подозрений паспорт:

– Не аргентинский, – задумался Максимилиан, – твой испанский еще не так свободен, Моссад может тобой заинтересоваться. В Аргентине, как ты знаешь, живет много членов движения. Нет…  – дядя пощелкал пальцами, – мы обеспечим тебе швейцарские или австрийские бумаги…  – с ними Адольф должен был изучать языки и работать в кибуце:

– Найти Фредерику, влюбить ее в себя…  – он облизал губы, – привезти ее в Европу и открыть ей правду. Германия встретит овациями нового канцлера и его очаровательную жену…  – он не сомневался, что дочь дяди захочет вернуться в настоящую семью:

– Жиды украли ее у немецкого народа, лгали о ее происхождении. Она будет счастлива обрести исконную арийскую кровь…  – следуя заветам покойного дяди Отто об арийской диете, Адольф только изредка позволял себе табак, алкоголь или сахар:

– Но сейчас можно, – успокоил он себя, – я на отдыхе, каникулы только начались…  – юноша взглянул на часы:

– У Штрайбля медвежья болезнь, – усмехнулся он, – я ему сказал, чтобы он ни о чем не волновался. Я начну с девчонками, а он ко мне присоединится…

Адольф решил сводить приятеля в один из многочисленных зальчиков в переулках у Реепербан, где показывали порнографические ленты:

– Возьмем отдельный кабинет, к заказу прилагаются девчонки и выпивка. Алкоголь они продают с большой наценкой, но ладно, ничего не поделаешь…  – он услышал возмущенный, девичий голос:

– Оставь меня в покое, мерзавец! Убери руки! На помощь, кто-нибудь…  – Адольф вскочил:

– Проклятый идиот Штрайбль к ней полез. Я видел, как он на нее глазел. Ему в голову джин ударил. Не надо было его подпускать к гостиничной выпивке…  – Адольф не успел нырнуть в темный провал лестницы. Маэстро Авербах пронесся по залу:

– Сейчас Штрайбль получит по заслугам, – юноша успокоено сел на место, – так ему и надо. Мне незачем вмешиваться. В опере мы не пойдем за кулисы, в зале жид меня не разглядит, а здесь он меня вспомнит…  – дядя всегда учил Адольфа осторожности. Снизу донесся жалобный вскрик. Адольф откинулся на спинку диванчика:

– Придурок поймет, что не со всеми девчонками можно распускать руки…  – сбежав по лестнице, Генрик встряхнул парнишку, пытавшегося обнять испуганно прижавшуюся к стене фрейлейн Магдалену:

– Пошел вон отсюда, мразь, – гневно сказал Авербах, – это тебе на дорожку…  – подросток схватился за разбитый нос. Повернув его спиной, Генрик дал парню хорошего пинка под зад. Пролетев к лестнице, юноша поплелся наверх:

– Он просто напился, – сказал Генрик, – не обращайте на него внимания, фрейлейн Магдалена…  – девушка прерывисто дышала, серые глаза блестели:

– Вы… вы такой смелый…  – шагнув вперед, она неловко коснулась губами щеки Авербаха:

– Спасибо вам, маэстро…  – Генрик велел себе:

– Не торопись. Она придет на вечеринку. Там я приглашу ее поехать на целый день на море. На день и на ночь…  – он поцеловал нежное запястье:

– Я служил в армии и участвовал в танковом бою, – смешливо заметил Генрик, – я могу справиться с пьяным хулиганом, дорогая фрейлейн. Пойдемте…  – он все не отрывался от руки девушки, – я все-таки сыграю Шопена, только для вас…

Услышав частый стук сердца малышки, Авербах уверенно подал ей руку: «Станьте моей музой, Магдалена».

Сабина сама приготовила мужу кофе.

Ловко управившись с итальянской машинкой, посыпав молочную пенку корицей, она взялась за баночку со знакомым ярлыком. Клара всегда помечала заготовки каллиграфическим почерком:

– Тетя Марта отстукивает ярлыки на машинке, как и для китайского комода с письмами семьи, а мама предпочитает перо и чернила…  – открутив крышку, Сабина вдохнула тонкий аромат осеннего сада:

– Сливы Ренклод Муассак, Честер, октябрь 1961 года…  – ренклоды в обители Лауры высадили в прошлом веке, привезя саженцы из Франции:

– Мы с мамой и Лаурой варили джемы на монастырской кухне, – Сабина улыбнулась, – а теперь Лаура едет в Рим…  – Сабина знала, что мать немного успокоилась:

– Правильно она сказала по телефону, Лаура еще не постригалась. Послушница…  – Сабина пожала плечами, – покрывало можно снять в любой момент. Она навещала Италию только маленькой девочкой, а теперь она будет одна, пусть и в университетском общежитии…  – судя по словам младшей сестры, общежитие больше напоминало обитель:

– Это католический женский университет, – вспомнила Сабина, – но Лаура не будет сидеть в келье днями и ночами. Ей надо посещать занятия, ходить на мессу, в музеи…

Клара заставила Джованни перетряхнуть, как выражался отчим, старые записные книжки. Лаура отправлялась в Рим с полным блокнотом адресов и телефонов дальней родни и друзей отца:

– Родня первой жены дяди Джованни, они из Флоренции, родня его матери, римляне…  – Сабина выложила джем в фарфоровые розетки, – мама надеется, что Лауре придется по душе кто-то из итальянских парней и она забудет даже слово такое, обеты…

За год в обители младшая сестра не теряла времени. Лаура блестяще сдала латинские экзамены, оказавшись чуть ли не лучшей ученицей Британии по этому предмету:

– Луиза Бромли тоже преуспевает в латыни, но вообще девочки редко ей занимаются. У Максима тоже хорошо идет латынь, хотя он будущий адвокат…  – Сабина прислонилась к мраморному прилавку кухни, – интересно, ему еще нравится Лаура, или это у него прошло? На хупе Аарона он танцевал с другими девушками, хотя Лауре и нельзя танцевать…  – наследный герцог появился на хупе в униформе кадета:

– Девчонки вокруг него так и вились, однако он, вроде ни на кого внимания не обратил. Ворон еще ребенок, хоть он и ростом почти с Инге, а Питер не отходил от Луизы Бромли…  – тетя Марта весело сказала:

– Они оба собираются в Кембридж. Посмотрим, что получится. Как бы не пришлось нанимать другую адвокатскую контору для обслуживания «К и К»…  – Волк подмигнул жене:

– В Лондоне плюнь и попадешь в юриста. Затруднений у тебя, то есть у нашего эсквайра, не будет…  – Сабина поняла:

– Как время летит. Питеру четырнадцать лет. Через четыре года он вступит во владение компанией. Луиза старше его, но всего на год, такое не имеет значения…  – кроме латыни, Лаура занималась и современными языками:

– Она, как дядя Джованни, – восхищенно подумала Сабина, – или как ее старшая сестра. Но и те не знают русского, а Лаура начала на нем говорить…  – слыша вопросы о языках, девушка пожимала плечами:

– Святая церковь может послать меня в Южную Америку, в Польшу или в СССР, где католики страдают за железным занавесом коммунизма. Мне надо подготовиться к пастырским миссиям…  – подготовка, как выяснилось, включала в себя и вождение: