Лев Гумилев: Судьба и идеи - Сергей Лавров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У «черной легенды» есть свое время рождения — конец XIII в., и долгая-долгая, вплоть до наших дней, жизнь ее «метастаз». Все началось с того, что тамплиеры принесли в Европу миф о «царстве пресвитера Иоанна». Второй крестовый поход (1147–1148 гг.) организовывался в расчете на союзника, на мифический «второй фронт», которого не было и в помине. Естественно, что поход кончился полным разгромом крестоносцев.
Следующий этап событий: вторжение монгольского войска в Европу — великий Монгольский поход на запад 1236–1242 гг. «Завоевание мира в задачу монгольскому корпусу поставлено не было, — объясняет Л.Н. — Цель похода была гораздо скромнее — разгромить надолго или навсегда половцев и избавить себя от внезапного ответного удара»809. В битвах 1241 г. при Легнице и Шайо они разгромили польско-немецкую и венгерско-хорватскую армию.
Европа не была едина. Гвельфы, сторонники папы, пытались создать антимонгольскую коалицию, но неудачно. Их противники — гибеллины искали союза с монголами. Создалось нечто вроде коалиции «Фридрих II — хан Батый». Л.Н. назвал это «пактом о ненападении»810.
Следующий этап зарождения «черной легенды» был связан с изменениями в самом Монгольском улусе. Поначалу казалось, что они сулят успехи Христианскому миру.
После смерти Мункэ (1259 г.) на престол взошел Ариг-буга — несторианин. В 1260 г. монголы двинулись в «желтый крестовый поход» (находка Л.Н.) против мусульман — египетских мамлюков. При их «примитивных» понятиях о чести и наивной вере в данное слово, они надеялись на союзников — христианских рыцарей-крестоносцев. Но тамплиеры и не собирались держать слово; их вовсе не устраивало окончание бесконечной борьбы за Гроб Господень, поскольку это было бы концом самого ордена.
1260 г. оказался годом предательства, годом «Сидонской трагедии». Правитель христианской Сирии монгол Китбуга со своей крошечной армией спокойно стоял у Баальбека в расчете на союз с рыцарями, но был разгромлен «союзниками». Монголы, преданные и лишенные поддержки, были затем разбиты мамлюками у Айн-Джалуда.
Л.Н. считает 1260 г. поворотной датой в истории, после которой «сила вещей» повлекла цепь событий по иному пути811. Было сметено культурное наследие Византии: мусульмане убивали христиан, все более расширяя свой ареал. Ближний Восток из христианского превратился в мусульманский. Запад должен был что-то придумать для оправдания цепи своих предательств, и пошла по свету «черная легенда», что монголы — это татары, а татары на самом деле тартары, т. е. исчадие ада. Охаяны были не только тихие волжские татары, мордва, тунгусы, якуты, но и русские, входившие в это время в состав Золотой Орды. Ведь идея татаро-монгольского ига, по сути, «русская составляющая «черной легенды»812.
За 500 лет «черная легенда» пустила глубокие корни и пышные ветви, на которых произросли европоцентризм, учение о народах «исторических» и «неисторических», расизм, тезисы об отсталости России, застое Китая и особой значимости Индии. «Особенно гадко, — писал Л.Н., — деление этносов на «диких», из вежливости называемых «примитивными», и «цивилизованных», под которыми понимаются европейцы и выходцы из Европы, живущие в колониях»813.
Набор стереотипов «черной легенды» и ее вариаций очень велик, и все труды Л.Н. так или иначе «работают» на их разоблачение. Основные принципы Гумилева, с позиций которых он вел критику, были следующие: «Нет европоцентризму» (этот тезис выдвинули и разработали еще евразийцы): «Нет «хороших» или «плохих» этносов» (это утверждал Л.Н. чуть ли не в каждой книге или интервью). «Спорить о том, какой этнос лучше, все равно, как если бы нашлись физики, предпочитающие катионы анионам, или химики, защищающие щелочи против кислот», — писал Л.Н.814.
В одном интервью, касаясь типичных обвинений восточных народов в жестокости, Л.Н. говорил: «Монголы учиняли жестокие кровопролития, говорите Вы? А вырезанный Иерусалим, где в 1099 г. крестоносцы не оставили в живых даже грудных детей? А разграбленный ими же в 1204 г. Константинополь? А приказ Черного Принца вырезать все население Лиможа в 1370 г.? Черного Принца, который считался национальным героем Англии? И чем же он лучше монгольских полководцев?»815
Гумилев подчеркивал, что сама идея «отсталости» или «дикости» может возникнуть только при использовании синхронистической шкалы времени, когда этносы, имеющие разные возрасты, сравниваются как будто они сверстники. «Но это столь же бессмысленно, — пишет он, — как сопоставлять между собой в один момент профессора, студента и школьника, причем все равно по какому признаку: то ли по степени эрудиции, то ли по физической силе, то ли по количеству волос на голове, то ли, наконец, по результативности игры в бабки»816.
Как отмечал Л.Н., цивилизованные европейцы стары и поэтому чванливы, как и все этносы в старости; а в молодости и они были дикими «франками» и «норманнами», научившимися богословию и мытью в бане у культурных тогда мавров817. По мнению Л.Н., нет Каинов и Авелей, если принимать, что был Каин — земледелец и ремесленник, а Авель — скотовод. Бог предпочел Авеля; Каин, убивший своего брата, был проклят и наказан изгнанием. Следовательно, «земледельцы хорошие, а скотоводов надо бить». Л.Н., опровергая подобные взгляды, разъяснял на исторических примерах, что самые жестокие войны в Элладе шли между Спартой и Афинами, Спартой и Фивами, Фивами и Македонией, гуманно щадившей Афины. Война в Риме с Тарентом и три пунических войны велись горожанами818.
Вообще, противопоставление «город — не город» применительно к степи достаточно бессмысленно и выдает лишь безграмотность его авторов! Выдающийся русский исследователь Азии П. К. Козлов замечал, говоря о Монголии, что «почти нет другой страны, имеющей столь много памятников разнообразной культуры и цивилизации, как на поверхности земли, так и под землей»819. Да и Кара-Корум — столица Монголии при Чингисхане свидетельствует о том, что степнякам была отнюдь не чужда и городская культура. В. В. Радлов, в 1890 г. обследовавший стены монгольского монастыря, обнаружил каменные плиты с высеченными на них ханскими указами из Кара-Корума. Город был основан Чингисханом после 1220 г. как административный центр с хорошо развитой торговлей и ремесленным производством. Особенностью города было отсутствие крепостных стен, что запрещалось ханским указом. У входов в городские ворота размещались многочисленные лавки торговцев из разных стран. В городе действовали храмы разных вероисповеданий, в том числе христианская церковь. Уже при Угэдее в 1238 г. был построен «Дворец великого спокойствия», который возвышался на высоком каменном цоколе и имел громадный зал с 64 колоннами820.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});