Одноглазый дом - Женя Юркина

снова ее спас, но затем волна разочарования смыла всякую надежду. Арестованных могли отпустить так легко лишь в том случае, если за них внесен залог. Следящие были жадны до денег и как флюгеры под потоками ветра поворачивались в том направлении, куда обращала их жажда наживы. Только откуда у простого лютена такая сумма? Неужели Рин постарался? Теряясь в догадках, она опустила взгляд под ноги и заметила кровавые следы: цепочка вела из коридора к узкой двери уборной. Флори почувствовала укол совести, но подавила в себе эти ростки сострадания. Тодд получил по заслугам, и все, что она могла сделать, – пожелать ему здравия.

В сопровождении следящего Флори вышла в холл. В раннее время вокруг не было ни души. Так она думала, пока не заметила силуэт у окна. Человек обернулся на звук шагов и встретил пришедших сдержанной улыбкой. Это был мужчина средних лет, тщательно скрывающий свой возраст: подтянутой фигурой в костюме модного нынче кроя и кофейного цвета, щегольским платком, повязанным на шее, иссиня-черными волосами и строгими бровями, явно подкрашенными басмой. Только морщины и хриплый голос выдавали его немолодые годы.

Незнакомец ответил следящему скупой благодарностью, а тот, подобострастно кивнув, скрылся. Флори растерянно посмотрела на своего спасителя и сказала:

– Я… не знаю вас.

– Главное, что мой сын знает вас, – проговорил он с хитрой улыбкой, а затем поманил за собой на улицу.

Прямо у лестницы их ждал автомобиль. Флори устроилась на заднем сиденье рядом с незнакомцем.

– Не могли бы вы прояснить… – начала она, когда автомобиль тронулся, но мужчина поднял указательный палец вверх, что следовало расценивать как просьбу замолчать.

– Не люблю разговаривать в дороге. Лучше полюбуемся городом.

Флори хотела выяснить, кто он такой и куда ее везет, и все-таки послушно повернулась к окну.

Пьер-э-Металь начинал пробуждаться в преддверии четвертого дня Ярмарки. Город вдали от проточных водоемов ценил каждую каплю пресной воды и лишь в один праздничный день относился к ней с расточительством. Сегодня проходить под окнами и балконами было опасно, ведь на тебя могли вылить целое ведро – на счастье.

Из окна Флори наблюдала, как на улицах развешивают голубые гирлянды и расставляют столы, чтобы к обеду подать фаршированного карпа. После чего гулянья продолжатся на городской площади у фонтана, пышущего озерной водой.

Автомобиль быстро домчал их к Зеленым холмам. Где же еще жить такому щеголю? Флори украдкой поглядывала на человека, сидящего рядом, пытаясь найти знакомые черты. Ни одного имени, ни малейшей зацепки. Она терзалась догадками, пока автомобиль не остановился у длинной лестницы, ведущей в дом из белого камня. Фасад был увит плющом, обрамлявшим эркерные окна, лестницу охраняли бронзовые львы, а дверь встречала искусно вырезанным узором с вензелями, из которых вырисовывалась монограмма: «ДГ».

Их встретил мажордом – низкорослый парень в странном золотом одеянии. Оглядев обстановку, Флори поняла, что идея его облачения состоит в том, чтобы сделать его невидимым. В доме его могли бы принять за кусок портьеры из парчи, жаккардовую подушку с дивана или напольную вазу. От обилия золотистых тканей и блестящих поверхностей рябило в глазах.

Служанка, что принесла кофе, тоже носила золотую форму. И даже платье, предложенное Флори на смену ее грязной одежде, оказалось из тонкого атласа того же оттенка, что и весь интерьер. Она не хотела становиться частью золотого безумия, но отказаться было бы невежливо. Служанка привела ее в ванную и помогла переодеться. Испорченное платье отправили в починку и обещали вернуть через час в лучшем виде. Ее принимали с такими почестями, что становилось неловко. В чужом наряде Флори чувствовала себя потерянной, и единственной привычной вещью был носовой платок с вышивкой, найденный в кармане старого платья. Новое же оказалось велико – рукав перекручивался и небрежно спадал с одного плеча, но милейшая служанка рассыпалась в комплиментах. Наравне с лестью в ее обязанности входило хранить секреты. Когда Флори спросила, как зовут хозяина дома, то получила весьма странный ответ: «Господин сам выберет, как представиться».

Кто же этот таинственный незнакомец и чей он отец? Может, и нет никакого сына, а фраза – просто приманка, чтобы она добровольно села в машину. Тревога нарастала. Флори решила бы, что угодила в очередную ловушку, если бы не всеобщая обходительность и дружелюбие. Сложно подозревать тех, кто организовал тебе королевский прием.

Хозяин дома дожидался в гостиной. Когда служанки, две золотые пчелки, покинули комнату, он любезно спросил:

– Предпочитаете кофе со сливками или с апельсиновым соком? – и кивнул на поднос.

– Я предпочитаю узнать ваше имя, господин, чтобы понимать, кому обязана. – Флори мягко улыбнулась, не желая показаться грубой.

– Джефферсон Гленн. – Он произнес свое имя с такой ухмылкой, словно собирался произвести впечатление, хотя Флори впервые его слышала.

Она растерялась и не нашла ничего лучше, чем тоже представиться. Господин Гленн подал ей наполненную чашку, неприлично долго задержавшись взглядом на оголенном плече, когда Флори потянулась в ответ. Она поправила съехавший рукав платья и тут же вернула чашку на стол. Не стоило пробовать напитки в чужом доме.

– Я бы хотел попросить об ответной услуге. – Господин Гленн сделал паузу, чтобы Флори уяснила, на какой ответ он рассчитывает. – Не могли бы вы пообещать, что забудете о случившемся и никому ничего не расскажете?

Она догадывалась, к чему он клонит, но ей было противно даже думать об этом.

– Вы же понимаете, о чем я?

Флори нервно скомкала носовой платок в руках и мотнула головой, что означало «нет». Улыбка Гленна в один миг померкла, от чего лицо сделалось суровым и жестким. Отбросив всякие намеки, он решительно заявил:

– Все, что случилось в камере, должно там и остаться. Сделайте вид, что вам приснилось. Почудилось. Что угодно. Но об этом никто не должен знать.

– Не должен знать о том, что тюремный командир – последний ублюдок? – переспросила она, глядя собеседнику в глаза. Гленн первым отвел взор. Он понял, что грубостью ничего не добьется, и вернулся к непринужденному тону:

– Согласен, такие поступки никого не красят. Да, это безрассудно, но вы же смогли остановить его.

Он многозначительно посмотрел на Флори.

– Я воткнула ему в горло пуговицу от мундира, – выпалила она.

– О, да вы опасная девушка. – Гленн усмехнулся и приложился к кофейной кружке. Причмокнув губами, он продолжил: – Мой вам совет, дорогая: молчите. Таково условие вашей свободы. Если проболтаетесь, вас упекут за решетку, ведь по факту вы напали на следящего.

– Я защищалась, потому что он… он…

– Что?! – Вопрос прозвучал одновременно с бряцаньем чашки, которую Гленн небрежно поставил на стол. – У вас есть