Где ты, мой незнакомец? - Кэтлин Вудивисс

Здесь царила кромешная тьма, разглядеть в которой она ничего бы не смогла, сколько не пыталась, поэтому Ленора даже не поняла, что за неясное чувство подсказало ей, что рядом кто-то есть. Вдруг холодок пробежал у нее по спине, и Ленора со слабым криком метнулась в сторону, пытаясь освободиться из стиснувших ее чужих рук. Одна из них мертвой хваткой вцепилась ей в колено, а другая — в воротник куртки. Страх настолько парализовал ее, что она даже боялась открыть рот, чтобы сказать, для чего она здесь. Ленора быстрым движением выскользнула из куртки, оставив ее в руках незнакомца. Лицо ее исказилось от боли, когда его пальцы крепче стиснули ее ногу, и в ту же секунду он свободной рукой ухватил ее за рубашку. Глаза ее округлились от ужаса — она почувствовала, как распустился туго стянутый на талии узел. Рукава больно врезались ей в кожу, раздался громкий треск, и ветхая ткань лопнула. С подавленным стоном Ленора скорчилась, пытаясь прикрыть руками обнаженную грудь, и отчаянно рванулась, стремясь вырваться на свободу, прежде чем ее разоблачат. Послышалось приглушенное ругательство, и мужчина снова схватил ее, на этот раз за руку и за пояс штанов. Он рывком поднял ее на ноги, так что обвязанная вокруг пояса веревка едва не задушила ее при этом, и резко встряхнул.

— Кто тебя послал, парень? — рявкнул он в самое ухо.

— Эштон! — с облегчением прорыдала она, сразу узнав этот глубокий, низкий голос. Никогда еще за всю свою жизнь не приходилось ей слышать ничего более прекрасного.

— Какого…? — железные пальцы мгновенно разжались. — Лирин!

Даже под покровом темноты она поняла, что он вглядывается в ее лицо. Щеки ее моментально вспыхнули — его взгляд жадно скользнул к ее груди, и Ленора тут же зябко обхватила себя руками.

Эштон не понимал, каким чудом его самая сокровенная мечта стала явью, но хотя ему и понравилось, как она одета, вернее, раздета, следовало поторопиться.

— Чтобы ни привело тебя ко мне, любимая, я глубоко благодарен за это судьбе, — хрипло пробормотал он, — но сейчас, я думаю, будет лучше, если я отведу тебя в каюту. Вахтенный делает обход и через пару минут будет здесь.

При мысли о том, что ее вот-вот застигнут в таком плачевном виде, Ленора побагровела до слез. Спотыкаясь, она почти побежала за ним и только и успела, что прошептать на бегу.

— Эштон, моя рубашка…

Эштон подхватил остатки ее одеяния и последовал за ней, догнав ее в ту минуту, когда она уже скреблась в дверь каюты. Он протянул руку, чтобы помочь ей, и Ленора закрыла глаза — все внутри нее замерло при таком знакомом прикосновении этой широкой, мускулистой груди, когда он, склонившись над ней, на мгновение прижался к ее обнаженной спине. Что же касается Эштона, у него будто все взорвалось внутри. Кровь мгновенно закипела и с бешеной скоростью заструилась по жилам. Он резко захлопнул за собой дверь, и ее рубаха и куртка тут же полетели в разные стороны. В слабом свете лампы ее обнаженные плечи отливали перламутром, и при виде этого зрелища словно огонь охватил его. Эштон обнял ее, крепко прижимая к груди, и слабый стон сорвался с губ Леноры, когда его руки скользнули вниз, нащупывая мягкие округлости груди. Шапочка свалилась на пол, а она уронила голову ему на плечо и пышная масса шелковистых кудрей укутала его словно плащом. Эштон с наслаждением вдохнул полной грудью аромат ее кожи. Ветхая ткань брюк была ей слабой защитой — даже сквозь нее Ленора чувствовал обжигающий жар его руки, моментально пробравшейся внутрь. Это было как раз то, чего она ждала, для чего пробралась сюда. Каждая клеточка ее тела словно просила — возьми меня! Снова сделай меня своей! Даже мысль о том, чтобы оттолкнуть его, была хуже смерти!

— Мы не должны… — слабым, чуть слышным шепотом взмолилась она. — Эштон, прошу тебя…мы не можем так поступить… особенно сейчас.

— Мы должны, — шепнул он ей в самое ухо, покрывая страстными поцелуями ее шею. Чувствовать ее в своих объятиях — это все, что ему нужно, чтобы обрести счастье. — Мы должны …

Он бережно подхватил ее на руки. Двумя шагами Эштон пересек каюту и оказался у кровати, у самых райских врат, где в прежние времена они столько раз дарили друг другу ослепительное наслаждение. Он опустил ее на постель и выпрямился, взглядом лаская каждый изгиб ее тела. Через мгновение он уже лежал рядом с ней, крепко прижав ее к себе. Ленора коснулась рукой, ладонью провела по обнаженной груди и отвернулась, стараясь уклониться от его жадных поцелуев, пока она еще не потеряла голову.

— Я пришла лишь для того, чтобы предупредить тебя, Эштон, — в отчаянии прошептала она. — Стоит тебе только причалить к берегу, и ты пропал! Малькольм убьет тебя! Уезжай, я тебя умоляю!

Эштон с трудом оторвался от нее. Приподнявшись на локте, он пожирал ее голодным взглядом. Бывает в жизни порой, что любовь налетает, подобно ветру, дующему с моря, и так же быстро стихает. Но случается и так, что любовь превращается в нечто, не имеющее пределов, в чудо, которое не подвластно ни расстоянию, ни времени, ни самым страшным бедам. Для Эштона это чувство было безумным счастьем и черной бедой, три года оно не давало ему покоя и пустило глубокие корни в его душе, изменив и всю его жизнь. То, что она покинула его, должно было убедить его в том, что она и в самом деле Ленора и, следовательно, принимает единственно правильное решение. Но как он мог принять это, если она забрала с собой его сердце?!

— Забудь о нем. Забудь все, что он говорил. Останься со мной, Лирин, и мы немедленно поднимем якорь. Если потребуется, я увезу тебя на край света.

Слезы заструились у нее по щекам.

— О, Эштон, разве ты не понимаешь? Тебе ведь нужна она, а вовсе не я.

— Мне нужна ты!

— Я не та женщина, которую ты любишь, Эштон. Я не та, за которую ты меня принимаешь. Ведь я Ленора, а не Лирин.

— Твоя память… — Он заколебался, почти со страхом взглянув ей в глаза, — Она вернулась?

— Нет, — Она не осмеливалась встретиться с ним взглядом. — Но все-таки я Ленора. Мой отец сам сказал это.

— Не забывай, твой отец люто ненавидит меня. Если бы он мог, он радостью разлучил бы нас.

— Он не пойдет на это, — возразила она.

Эштон тяжело вздохнул.

— Если ты настаиваешь, я могу называть тебя Ленорой, но это ничего не изменит. В моем сердце ты по-прежнему моя жена…ты — моя жизнь.

— Ты должен уехать, — настойчиво перебила она. — Ты должен уехать, иначе не миновать беды.

— Ты уедешь со мной? — с тревогой спросил он. Она покачала головой.

— Тогда я остаюсь…и буду с тобой, пока не кончится весь этот кошмар.

— О, прошу тебя…. Прошу тебя, Эштон, — слабо умоляла она. — Я не переживу, если что-нибудь случится с тобой.