Отвага - Паскаль Кивижер

Жакар замолчал, но рот у него приоткрылся, чтобы продолжить рассказ. Король наклонился вперед, чтобы читать яснее знаки в огне.

– Однажды с Сидрой случилось нечто важное. Она уже провела три года в Гиблом лесу, то есть девять лет по местному времени.

– Девять лет, сир? – удивился Бенуа.

– Да, девять лет, и я объяснял почему. Будь внимательней, мажордом, повторять я не стану. Ей исполнилось девять, давай пиши, в день крещения Тибо. Тогда на лбу прелестного малыша солнечный луч нарисовал цветок. Ты об этом знаешь не хуже меня, нам потом все уши прожужжали. Но ты не знаешь другого. В то же мгновенье цветок вырос там, где король Петр нашел королеву мертвой. Около того самого дуба. Белый цветок, белоснежный. И пока он цвел, сила леса ослабла. Словно Гиблый лес испустил вздох облегчения. У Сидры не было слов, чтобы выразить то, что произошло, ей в самом деле не хватало слов. Но она сказала: «Представь, что ты замерз и тебе принесли огонь. Представь, ты горишь и тебе принесли воды. Представь, ты тонешь и тебе дали глоток воздуха». В девять лет Сидра умела сама добывать себе пропитание. Она в совершенстве изучила все травы, коренья, лесную живность и фазы луны. Старик Френель с Энциклопедией – невежда. Он знал лишь то, что вычитал из книг. А Сидра… Не слыхала названий, зато физически ощущала возможности всего вокруг и могла управлять ими. Мыслила нервами, действовала биением крови. Жила инстинктом. И знаешь ли, никогда не ошибалась. Догадайся, кто сбивал ее с толку? Верно, люди. Потому что люди лживы. Так, по крайней мере, она считала.

Жакар с неожиданной резкостью повернулся к Бенуа и обнажил в язвительной усмешке клыки:

– Люди лживы или нет, как ты считаешь, мажордом? Да или нет? Скажи мне правду.

– Лживы, сир, определенно лживы, – подтвердил Бенуа, не поднимая глаз от бумаги.

Лично он имел достаточно возможностей в этом убедиться.

– Так вот, они лживы. Я лгу, ты лжешь, он лжет, мы лжем, вы лжете, они лгут.

Жакар долго сидел, опустив голову, потом продолжил:

– До появления белого цветка у Сидры не было никаких замыслов. Она должна была жить в лесу ради самого леса, как все остальные до нее. Она была хранительницей наследства короля Петра. Назовем его наследство горем. Петр оставил свое горе и отправился строить процветающее королевство в забвении. Горе сродни дереву, Бенуа. Рубить его напрасно. Если не выкорчевать корни, что случится?

– Они прорастают вновь, ваше королевское величество.

– Вот именно, они прорастают вновь. Майские первеницы – ростки горя. Сидра знала, что за ней придет следующая, а за той – другая. Вечно есть кому горевать. А еще Сидра чувствовала, что энергия Гиблого леса стала опасной. Сдерживай не сдерживай, но рано или поздно случится взрыв. Как показали сегодня ночью мятежники. Взрыв неизбежен, уж поверь.

Жакар снова понурился и уставился в огонь. Бенуа воспользовался его молчанием, чтобы дописать то, что не успел. Неужели король одобряет мятежников? Что за безумная ночь!

– Итак, повторяю. Сидра жила в ладу с природой. Медведь ел из ее рук. Она пила из ручьев, черпая воду овечьим черепом. Жевала чертополох без вреда для себя. Ночью слышала, как росла трава. Трава растет только по ночам, ты знал об этом, Бенуа? Нет? Ну и ладно. Слушай дальше: Сидра никогда прежде не встречала такого белоснежного цветка. В жизни не видела ничего прекраснее. Она его сорвала и съела. Не удержалась. Он оказался слишком сладким, приторным, но не в том суть. Главное, цветок подарил ей особенное переживание. Очень странное. Сидра попала вдруг в некий хрустальный мир, испытала нестерпимое счастье. Чтобы описать то мгновение, ей не хватало слов. Захотелось остаться там навечно, но в один миг все потухло, все кончилось. Вернулась привычная повседневная тоска. Отныне ветки деревьев казались прутьями клетки. Впервые в жизни девочке захотелось выйти из Гиблого леса. Или вылечить его, снять напряжение горя. Ребенком Сидра постоянно искала еще один белый цветок и, понятное дело, не находила. Больше всего напоминал его свет – ты удивишься, мажордом, – который она видела между Тибо и рабыней. Ты замечал их свет? Я – нет. Ну и ладно. Мне хочется пить. Принеси воды.

Лисандр свернулся клубком, вжался в стену. Что, если Бенуа найдет его? Однако тот, ошеломленный признаниями короля, побрел как в тумане по комнате и тут же наткнулся на ведро с водой. Забыв о гигиене, взял первую попавшуюся кружку со стола и зачерпнул из ведра. Жакар жадно выпил, утерся рукавом и быстро заговорил:

– Пораскинь мозгами, мажордом! Цветок как-то связан со всем остальным, не находишь? Прошли годы, прежде чем я догадался. Понимаешь, это единственное событие, случившееся одновременно внутри и вне Гиблого леса. За пределами магического круга и в его центре. Сидра съела цветок, и поэтому смогла выходить наружу и возвращаться, – другого объяснения я не нахожу. Тибо отмечен цветком света, поэтому и проник в Гиблый лес. Речь идет о параллельных мирах, Бенуа, а не о том, чтобы устроить пикник в лесу, когда вздумается. Сидра, единственная из майских первениц, научилась перемещаться из одного измерения в другое. Не всегда и не везде, вовсе нет. Опушка открывается лишь в одном определенном месте. Я знаю в каком, потому что однажды ночью проследил за ней. Она заметила, но не прогнала меня. Считала, что именно здесь вышел король Петр, поэтому круг разорван. Я не скажу тебе, где это, мажордом, слишком опасно. Вдруг ты вздумаешь пойти в Гиблый лес по грибы?

Бенуа задрожал и съежился.

– Вот так все и началось. В пятнадцать-шестнадцать лет Сидра время от времени совершала ночные вылазки. Поначалу с опаской, ведь с нашей стороны сплошные люди, то есть людей гораздо больше, чем животных. Она их избегала, всегда недолюбливала. После первой же встречи с человеком поняла, что внушает им страх и отвращение. Как-то раз мальчуган заблудился, разыскивая дом дровосека. Сидра хотела ему помочь, но тот помчался от нее с криком, ломая кусты. Больше она не пыталась ни с кем подружиться. Не привлекала к себе лишнего внимания.

Жакар вновь остановился. Бенуа торопился изо всех сил, тут уж не до каллиграфии!

– Сидра и в юности обладала удивительными способностями. Видела ночью как днем. Могла левитировать… Да-да, Бенуа, левитировать. Знаешь, как пишется? Ле-ви-ти-ро-вать. Говорила: «Если понять природу воздуха, это несложно». Свободно обращала реки вспять, вызывала северное сияние, зажигала огни на озерах, превращала в камень растения, двигала предметы на расстоянии. И это еще не все. Представь, могла влиять на погоду. Вызывать мороз или засуху. Тебе это ни о чем не напоминает, мажордом? Вот именно. Чувствовала заранее, за две недели, что будет землетрясение. Сверхъестественное могущество?