Королева пустыни - Джорджина Хауэлл

«Сегодня я обедала со всеми генералами… и меня тут же пересадили со всеми картами и книгами на прекрасную веранду с прохладной комнатой, где я теперь весь день работаю. Мой компаньон в этом деле – капитан Кэмпбелл Томпсон… очень приятный и обязательный, и радуется вместе со мной смене помещения».

Она прошла испытание и была принята. И готова была стать офицером индийского военного штаба на жалованье.

Генералы решили, что Гертруда им нравится, и вскоре она стала фаворитом у всех военных. В душной жаре середины лета, когда пришли наводнения и вся страна оказалась под водой, генералы Коупер и Макманн – ставший в 1919 году главнокомандующим в Месопотамии – взяли Гертруду с собой на несколько дней на речной пароход, идущий к северу по Шатт-эль-Араб – посетить край болотных арабов. На палубе парохода были подобия кают, сооруженные из деревянных ширм; Гертруда взяла с собой служанку и свою походную мебель. Якорь бросили в озере Хор-эль-Хаммар, где сливаются воды Тигра и Евфрата. Гертруду заворожили водные просторы и непривычная архитектурная красота камышовых плавучих жилищ и мадхифов, деревенских центров, – впечатляющие сооружения пятидесяти футов в длину и пятнадцати в ширину. Это была древняя, рожденная на воде культура, которой будет одержим Уилфрид Тесайджер в ранние пятидесятые и которую впоследствии уничтожит Саддам Хусейн. Гертруда писала Чиролу 12 июня:

«К югу виден высокий край пустыни и огромная гряда холмов, которая есть Ур Халдейский… Деревни не стационарные, они перемещаются по мере подъема и спада воды. Многие построены на плавучих основаниях – камышовых матах, с плавающими скотными дворами, где стоят коровы – вполне довольные, что их заякорили за пальмы, следует думать… Над каждой камышовой деревней возвышается глиняная башня форта шейха, как приземистые церковные колокольни в краю затопляемых болот. Свет и цвет здесь совершенно невероятные – никогда не видела пейзажа такой чуждой красоты… Меня выжгло до углей».

Выяснилось, что Насирия, только что взятая британцами, превратилась в остров длиной в три мили. Там Гертруда встретила генерала Брукинга – «пылкого маленького человечка с разбитым сердцем, четыре месяца назад потерявшего во Франции единственного сына», – и некоего майора Гамильтона, оказавшегося двоюродным братом Стэнли. Как бы ни была очаровательна эта интерлюдия, Гертруду продолжали волновать некоторые вещи. Как только местная телеграфная линия оказывалась перерезанной, вспыльчивый маленький генерал без разбора наказывал друзей и врагов. В письме к Чиролу она продолжает:

«Нет нужды говорить, что это называется штрафными санкциями. Ущерб, который можно причинить обстрелом с воды, практически ничтожен, и за ним всегда следуют репрессии, которые все больше и больше людей втягивают в беду – и постоянно расширяют круг волнений и враждебности. Вот что я думаю, и я набралась дерзости ему это сказать. “Политикой занимаетесь”, – сказал он, фыркнул и слегка подмигнул. Я согласилась, что да, всю жизнь занимаюсь именно политикой».

По возвращении в Басру нашлись и другие проблемы. Тяжелый труд требовал большего количества людей, и военные их мобилизовывали, не думая о родственниках и оставляя семьи без мужчин, способных заниматься земледелием и кормить семью. Гертруда решила об их трудностях написать Хардингу. Дело было не только в том, что эти факты тревожили ее совесть, но и в вопросе, как будущая администрация Месопотамии завоюет доверие и помощь арабов после такого пренебрежения человечностью?

«Мне многое не нравится, и первое и главное – это тяжесть работы. Существует очень тонкая – иногда она мне кажется невидимой – граница между тем, что делаем мы тут и что немцы делали в Бельгии. Я бы предпочла импортировать рабочую силу для целей войны, нежели мобилизовывать ее здесь, как ни против я импорта индийцев. Это нелегко, Домнул, вы просто не знаете, какая у меня тут трудная работа».

До сих пор месопотамская кампания шла с безоговорочным успехом, но теперь серьезно забуксовала. После того как ведомые британцами силы под командованием генерала Никсона выбили турок из Насирии, генерал-майор Чарльз Таунсенд и шестая дивизия в количестве около десяти тысяч человек выдвинулись захватить город-крепость Эль-Кут. Они хотели перегруппироваться и подождать подкрепление, но Никсон – получая, в свою очередь, приказы из Индии – велел наступать. С флотилии речных пароходов они бросились в битву при Ктесифоне, чьи массивные арки, много раз снятые Гертрудой, почти были видны из Багдада. Там окопалось двадцатитысячное турецкое войско и ждало. Наступление захлебнулось, и цифра потерь оказалось так велика, что Таунсенд и его люди вынуждены были поспешно отступать к Эль-Куту. Это случилось в начале декабря. Окруженные турками, невезучие остатки шестой дивизии были обречены на самую долгую в британской истории осаду. Неделю за неделей, месяц за месяцем, вопреки трем серьезным попыткам снятия осады, солдаты и горожане были заперты за стенами, и вскоре им пришлось есть кошек и собак, потом крыс. «В Эль-Куте ничего не происходит и не похоже, что будет происходить – положение отчаянное, и только небо знает, чем все это закончится», – писала Гертруда в апреле.

В середине апреля в Басру приехали Лоуренс и Обри Герберт по каким-то загадочным делам от каирского бюро разведки. Они пошли прямо в офис Гертруды и расположились на веранде, чтобы выслушать рассказ хозяйки о положении дел. Из-за их непонятного поручения и невоенного вида в офицерской столовой их бойкотировали. Лоуренс и Герберт были уполномочены предложить два миллиона фунтов стерлингов, чтобы откупиться от турок и освободить гарнизон Эль-Кута. В самом крайнем случае они собирались обсудить обмен ранеными и воззвать к милосердию по отношению к арабскому населению Эль-Кута. Занятие унизительное, но это было последней попыткой предотвратить ужасную катастрофу для англичан. Лоуренс впоследствии описывал яростные возражения британцев в Басре против его поручения и упоминал, как два генерала хватали его за грудки, объясняя, насколько позорным будет этот поступок. Лоуренс и Герберт сидели за столом с Гертрудой и разговаривали с ней. Для нее было огромным облегчением снова общаться с этими быстро соображающими, талантливыми людьми из Каира: она не могла не сравнивать их с тупыми старыми генералами, которые обычно составляли ей компанию за обедом. «Эта неделя была очень оживлена появлением мистера Лоуренса, посланного в качестве офицера связи из Египта. Мы вели серьезные разговоры и строили обширные планы для мирового правительства. Завтра он уплывает вверх по реке, туда, где сейчас бушуют бои».