Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы - Светлана Ольшевская

Вопрос лишь, что это за существо такое. Призрак умершей Домны?

Я хотела тут же поделиться открытием с Никой, но ее мобильный почему-то был отключен. А, вечно она забывает его зарядить, ладно, расскажу в школе.

Но в школе в тот день Ники не оказалось. Что за чудеса, заболела она, что ли? Мобильный телефон по-прежнему был отключен, домашний не отвечал, а телефона ее мамы я не знала. Но ведь может быть такое, что ее мама на работе, а Ника встала с высокой температурой и сейчас сидит в очереди к врачу. Тут уж она не скоро вспомнит о незаряженном мобильнике! А что, такое вполне могло произойти. Вернувшись домой, она в таком случае наглотается лекарств и ляжет спать, отключив все телефоны, знаю я ее.

За время уроков я почти убедила себя в этой версии, а потому почти не волновалась. Нику Черную просто так не возьмешь, это всем нам было известно.

Поэтому я после школы спокойно зашла домой, пообедала, приготовила уроки и лишь после этого отправилась проведать заболевшую подругу. Долго звонила в дверь, но изнутри доносилось только тявканье Мишки. Тогда я стала звонить по домашнему телефону. Он добросовестно звенел в квартире, однако трубку никто не взял.

– Ну что ты трезвонишь, неужели непонятно, что дома нет никого? – услышала я недовольный голос соседки, высунувшейся из своей двери. – Ушли они обе. Мать вчера еще, а дочь утром сегодня, часов в шесть. И пока не возвращались. Хорош звонить, дите мне разбудила!

– Вы точно уверены, что их нет? – осведомилась я.

– Точно, точно. У них когда дверь хлопает да в прихожей топают, мне отлично все слышно, так что я все их приходы-уходы знаю. Не дверь, а какой-то набатный колокол! – Тут из соседкиной квартиры донесся детский плач, и она убежала.

Вот так новости! Насколько я знаю, Ника школу не любила, но без особой нужды не прогуливала. Так куда же она пошла в шесть часов утра, если в школу идти к восьми? Полагаю, хотела перед школой куда-нибудь зайти. Но куда? Инстанции, парикмахерские и магазины отпадают, они в наших краях тоже открываются в восемь. Я прокрутила в памяти события вчерашнего дня, силясь вспомнить, не говорила ли она что-нибудь о предстоящих планах. Вроде бы ничего, но была одна зацепка. Я позавчера посоветовала ей подойти к кому-нибудь из соседей Славика и с мрачным видом провозгласить: «Я все знаю!», в надежде, что они в ответ тут же тайну раскроют.

Она рассердилась, конечно, но ведь могла и передумать. Тем более что ее мама была уверена – соседи что-то знают. А ведь возможно! Обычно взрослые выходят из дома на работу кто в семь, а кто и в шесть, смотря у кого где работа. Вот Ника, видать, и решила кого-то из них подстеречь. А дальше…

Я видела немало детективов, криминальной хроники и просто житейских ситуаций. И более-менее в курсе, что бывает с теми, кто слишком много знает…

Я так и села на ступеньку. Боже! И это я ее на такое подтолкнула! Где она теперь, что с ней?! Жива ли?

Просидев так минут десять и обозвав себя всеми известными мне ругательствами, я решительно встала. Сама натворила, самой и расхлебывать!

Спустившись по лестнице, я пересекла пустырь и свернула в Девятнадцатый поселок. Пока шла, немного остудила свой пыл, стало страшно. Что я одна там могу сделать? Уж если неизвестные мне преступники с Никой справились, то что сделаю им я, всего лишь слабая девчонка? Может быть, стоит позвонить по телефону ноль-два?

Эх, что же делать?

Для начала следовало осмотреться, и я, стараясь быть незамеченной, подошла к дому Славика. Как я и предполагала, хозяйственные соседушки как раз в этот момент выносили из дома холодильник, а у входной двери стояли еще несколько человек, тоже, видимо, желающие поживиться. Ну и что я им сделаю? Наверное, стоит все же позвонить в полицию. Сказать хотя бы, что тут дом грабят. Вот они-то и выяснят, куда хозяева пропали.

Я уже достала мобильник, но в последний момент у меня возникла шальная мысль. Видимо, я за последнее время заразилась от Ники интуицией. Так вот, преодолеть бы мне сейчас свой суеверный страх и заглянуть в заброшенный детсад! Еще не знаю, зачем, но надо, надо… Это близко, а позвонить я и через десять минут успею.

Вот и он. Эге, да тут, похоже, калитку открывали! Конечно, большие железные ворота здесь не откроешь из-за разросшейся зелени, но вот маленькую дверцу сбоку при желании можно, да и заросли рядом с ней кое-где белеют обломанными ветками. Я подошла к калитке и увидела на навесном замке свежие царапины от ключа. Значит, не ошиблась. Логично предположить, что туда зашли и вышли, раз калитка опять заперта. Значит, там сейчас никого быть не должно.

Выходит, не зря я сюда пришла. А раз так, махну туда привычным способом – через забор.

Я шла по направлению к зданию, внимательно оглядываясь вокруг. Точно, кое-где на молодой поросли виднелись свежие повреждения – здесь кто-то шел, грубо и неаккуратно. Но кто и зачем?

Я подошла к двери здания и обнаружила: ее тоже открывали! Вокруг замочной скважины – несколько царапин по ржавчине. Но, опять же, все заперто… И что мне делать?

Я хотела пройти к торцу с замурованной дверью, но вдруг увидела, что пара окон разбиты, а шторы изнутри отодвинуты. Вот здесь тогда светилось окно, в нем-то стекла целы, но два соседних – вдребезги…

Неожиданно штора на загадочном окне распахнулась, и к стеклу прильнуло лицо. Я заорала от ужаса, попыталась отпрыгнуть, но зацепилась за кустарник и грохнулась на землю. В страхе повернулась к окну… Оттуда, изнутри, на меня глядела Ника! Моя дорогая подруга, живая и здоровая!

– Ника! Ты как там оказа…

– Беги, Танька, беги отсюда! – еле слышно донесся до меня ее голос через два стекла. Видимо, поняв, что я ее могу не услышать, Ника сняла ботинок и грохнула по окну – только стеклышки полетели. – Беги немедленно!

Я с трудом поднялась, растирая ушибленную ногу:

– Ника, но ты…

– Беги, ты что, не поняла?! Зови подмогу…

С трудом до меня доходило – сама я ее оттуда не вытащу, здесь в окнах решетки, самые обычные, советских времен, крест-накрест, как в тюрьме, да еще и встроены наглухо между двумя оконными рамами. А значит, нужно звать кого-то на помощь. Я повернулась, чтобы бежать, но тут… Оказывается, я даже не услышала приближения вражеских шагов, а когда мне заломили руки и потащили к железной двери здания, я все живо сообразила, да было уже поздно.

– Вот и вторая попалась наконец-то, больше не нужно тут околачиваться! – раздался над моей головой грубый голос негодяя, в то время как второй доставал ключи и отпирал дверь.

– Пустите ее, идиоты! – надрывалась в окно Ника. – У нее отец – прокурор!

– Ага, а может, министр? – захохотали оба. – Ну, ничего, и у прокуроров порой дочурки пропадают без вести, ха-ха! Особенно если знают слишком много и слоняются неизвестно где!

Насчет прокурора Ника, конечно, соврала, но спасибо ей за попытку помочь, думала я, пока негодяи возились с замком. Теперь я их видела – среднестатистические с виду дядьки, ничего криминального во внешности нет, никогда бы не подумала. Только у одного глаз подбит слегка… то есть нет, фингал порядочный.

Тот, что с подбитым глазом, ловко прошелся по моим карманам и вытащил мобильник. Эх, ну почему, почему я не позвонила?!

– Там еще помада с пудрой лежат, можешь забрать, – неожиданно сама для себя выпалила я. Ответом мне был крепкий подзатыльник, от которого потемнело в глазах, а земля под ногами куда-то поплыла.

– Втолкни, а я запру скорее, пока та каратистка сюда не прибежала, – услышала я сквозь туман шепот второго. Эх, Ника, надо было не в окно кричать, а к двери бежать… Ника, видимо, тоже поняла свою ошибку, я услышала топот ее ног по деревянному полу, но увы – эти двое успели втолкнуть меня и запереть дверь прежде, чем Ника ударила в нее ногой. Дверь содрогнулась, но выстояла, а я без сил упала на пол.

Глава 9

– Ну, а тебя они как поймали, каратистка ты наша?

– Пшикнули какой-то дрянью в лицо, и я вырубилась. Но видела фингал у одного из этих бандитов – моя работа! Кстати, почему это я каратистка? Ты же знаешь, что я занимаюсь не карате, а рукопашным боем, а это совсем другое…

– Думаю, для типа с подбитым глазом – невелика разница.

Ника прыснула.

– И что с нами теперь будет? – вздохнула я.

– Не знаю, передо мной не отчитались.

– Дура я…

– Обе мы дуры.

Обе мы, умные, сидели на полу одной из комнат. Пол был покрыт пыльным истертым половиком, на котором сорок лет назад играли дети, а Ника нашла где-то несколько старых детских матрасиков, на которых мы, собственно, и сидели, сложив их стопкой. Холод здесь стоял ужаснейший, даже хуже, чем на улице, поэтому два матрасика мы использовали в качестве одеял, закутавшись в них по уши.

Мы уже убедились, что мебели в комнатах нет, хода на чердак – тоже, а встроенные между рам решетки, как ни старайся, ни сломать, ни выбить невозможно. Для этого-то Ника и разбила несколько окон, но без пользы. Кричать, похоже, тоже бесполезно – местные жители если и услышат, то предпочтут не лезть на рожон. Мы все же орали с полчаса, пока не охрипли, а теперь вот сидели, умные, на детских матрасах, и я рассказывала Нике о полученной в Интернете информации. У меня даже получилось более-менее пересказать заумное послание старого управляющего.