Трилогия алой зимы - Аннетт Мари

хранит эти горы уже тысячу лет! – прорычал Широ. – Ками – болваны, раз сунулись на его земли. Здесь его может победить лишь амацуками.

– Но зачем ками вообще сюда пришли?

– Подозреваю, твой приятель Коянэ все еще не свернул охоту.

Эми потрясенно распахнула глаза. Коянэ до сих пор хочет ее смерти? Почему?

Безмолвный лес не отвечал. Живыми среди неподвижных деревьев были лишь они с Широ – звери, птицы и ёкаи куда-то пропали. Почуяли ярость и мощь Тэнгу? Эми тоже хотелось где-нибудь укрыться прежде, чем разразится буря.

Широ целеустремленно мчался вперед, порой замедляясь, чтобы перевести дыхание, а потом вновь ускоряясь. Воздух был слишком холодным, пропитанным напряжением. Эми показалось, будто гнев испускали даже деревья и земля.

С каждой милей храм становился все ближе. Ей нельзя туда возвращаться, пока она не снимет с Широ онэнджу. Нельзя допустить, чтобы его увидели хоть краем глаза; невзирая на ее слова и уговоры, его попытаются убить. Она должна его защитить. Поможет ли Аматэрасу?..

– Еще далеко? – спросила Эми, когда Широ ослабил хватку, чтобы она соскользнула на ноги. – Гуджи мог послать сохэев на поиски.

– Если здесь и есть люди, то они уже мертвы.

Ее окатило страхом, перед глазами вспыхнуло лицо Катсуо. Ишида ему наверняка не доверяет, поэтому не дал бы искать камигакари. Катсуо остался в храме. Должен был остаться.

Налетел зимний ветер, взметнул волосы, потянул за кимоно. Широ поднял голову, шевеля ушами. А потом подхватил Эми на руки и на полной скорости рванул прочь – не в ту сторону.

Она увидела, от чего он убегал, – среди деревьев стоял мужчина.

В одеянии сохэя, с мечом в руке и слишком красивым для человеческого лицом; черты его были невозможно идеальны. Как у Коянэ. Их с Эми взгляды встретились, ками улыбнулся. И исчез, не преследуя Широ.

– Из каких недр Йоми они лезут?! – прорычал кицунэ, прижимая Эми к груди, и снова развернулся к храму. – Твой гуджи может тебя защитить?

– Я… не знаю. Наверное…

Широ вдруг вонзил пятки в снег и заскользил, отчаянно пытаясь затормозить. Впереди между деревьями на уровне пояса была натянула увешанная офуда шимэнава. Широ не успел остановиться и перепрыгнул ее… но тут же влетел в следующую, уже на уровне груди.

Шимэнава сорвалась с деревьев и обвила их, как удав. Они рухнули на землю, связанные, а веревка сжалась крепче и засияла. Скованная парализующей магией, Эми лишь бессильно дергалась. Перекатившись, они наконец замерли, оставшись на боку.

Эми забилась, едва дыша. Чары пронзали ее огненными иглами. Это ли ощущали ёкаи, когда попадали под влияние офуда? Она зажмурилась и ушла в себя, отыскивая теплую ки ками, дремлющую где-то внутри. По телу растекся жар, сталкиваясь с магией шимэнавы. Дрожащие мышцы судорожно сокращались. Эми с трудом, сражаясь за каждый дюйм, придвинула руку к ближайшему витку веревки и обхватила ее пальцами.

– Шукусэй-но-тама! – выдохнула она.

Ки хлынула в шимэнаву, очищая и разрушая чары.

Путы ослабли. Широ судорожно вдохнул, и Эми на мгновение задумалась, не повредила ли ему магия еще в момент прыжка.

Между деревьями мелькнули тени.

Из темноты вышел ками, которого она уже видела. Эми попятилась от него и врезалась в Широ. Он не стал отступать и развернулся; вокруг него полыхнул огонь. Эми краем глаза заметила еще трех «сохэев» – они приближались с тыла.

Первый ками вновь улыбнулся. Он поднял руку, и прежде, чем Эми успела среагировать, с его ладони сорвался свет.

Все затянуло белой пеленой ослепляющей агонии. Магия прожигала кости, превращала мышцы в дрожащее желе. Мир пропал, и остался лишь странный пульсирующий жар в груди.

Она падала и совершенно ничего не могла с этим поделать.

Сквозь веки пробился яркий свет.

Мысли постепенно обретали связность. Сколько она пролежала без сознания? Минуты, часы? Она вспомнила приглушенные голоса и что ее куда-то несли, но тогда туман мучительной боли все еще не рассеялся. Эми была беспомощна, онемев и телом, и разумом.

Сейчас боль пропала. Жар в груди угас. Остались холод и тишина.

Эми приоткрыла глаза, щурясь на свет. Она лежала щекой на деревянных половицах. На них были нарисованы сложные фигуры и символы. Она с трудом подняла голову. Вокруг ярко сиял маругата.

В нескольких футах от него неподвижно стоял Широ. Трое ками держали нацеленные ему в горло сверкающие клинки.

Эми попыталась оторваться от пола и заметила открытые двери, а за ними еще одну комнатку, совсем маленькую, с красивым резным алтарем. Место в его центре пустовало, вокруг рассыпались осколки зеркала.

Это был зал поклонений храма Шираюри, а осколки принадлежали разбитому шинтаю Аматэрасу, предмету, через который она передавала храму свою силу.

Приподнявшись на одном локте, Эми коснулась метки камигакари. Она была холодной, безжизненной, связь с Аматэрасу прервалась. Из-за маругата? Эми встретилась взглядом с пылающими рубиновыми глазами Широ.

Кицунэби вспыхнул так быстро, что она за ним не уследила, и ударил трех ками. Те рухнули с дымящимися дырами в