В ночи - Кэтрин Смит

Слава Богу, все они разъедутся на следующий день. Будь благословен такой короткий визит, и она не увидит их до свадьбы этим летом.

Единственным положительным моментом всей этой суеты было то, что у Мойры совершенно не оставалось времени подумать об Уинтропе. Минни пригласила его на сегодняшний вечер, но Мойра удивилась бы, если бы он пришел. Он, наверное, мрачный и угрюмый, сидит у себя дома. По крайней мере она надеялась на это. Понял ли он наконец, что ей от него нужно? Понял ли он, что должен искренне раскаяться? Что она хочет получить его сердце на серебряном блюде?

Готов ли он отдать ей себя? Или он решил, что цена слишком велика?

Она поглядела на часы на каминной полке, когда служанка вошла в комнату, чтобы начать укладывать волосы.

Через три часа начнут съезжаться гости, и она, возможно, узнает, стоит она того или нет.

– Удивительно, что ты решился поехать туда сегодня.

Услышав голос Норта, Уинтроп поднял глаза. Они сидели в маленькой гостиной в доме Норта и Октавии. Брат большими глотками пил кофе, а Уинтроп отставил свой бокал с бурбоном. Необходимо было разработать стратегию к предстоящему вечеру.

– Разумеется, я поеду. Я ведь приглашен. – Норт поднес чашку ко рту.

– Ты уверен, что Мойра будет рада увидеть тебя?

– Совсем нет, но я все равно поеду. Мне нужно, чтобы она знала – я не отступлюсь от нее. Я не намерен сдаваться.

Такое решение пришло к нему в одну из многих бессонных ночей, после того как он видел ее в последний раз. Вместо того чтобы терзаться и стенать, чем бы занимались на его месте большинство влюбленных дуралеев, он дотошно разложил ситуацию по полочкам. Он не собирался отказываться от нее. И если она не скажет, что ей нужно от него, он будет оставаться рядом, пока не поймет сам или не наткнется на решение случайно. Его не волновало, как долго это продлится, – она должна опять принадлежать ему.

– Даже не предполагал, что ты умеешь быть таким упрямым, – немного недовольно заметил Норт. – Прямо как в детстве.

Уинтроп улыбнулся ему.

– Слишком долго я пытался быть не самим собой, братец. Пора с этим покончить.

– Понятно. – Это было приятно услышать. – В чем причина такой перемены?

– Она заявила мне, что я защищал прежде всего себя, поэтому и пострадал больше. Если заполучить Мойру – значит спасовать перед всеми ее отговорками, я пойду на это.

Норт с удивлением взглянул на него:

– Ты говоришь так, словно влюблен.

Всего лишь звуки этого слова заставили его сердце стучать как сумасшедшее. Уинтроп уставился в свой почти опустевший бокал.

– Должно быть, так и есть. – Признание словно сбросило груз прошедших лет с его плеч.

Теперь Норт глядел на него с усмешкой. Одному Богу известно, что он хотел сказать. К счастью, вошла Октавия. Все внимание Норта моментально переключилось на жену, которая была прекрасна в своем шелковом платье цвета бронзы, в сияющих драгоценностях – топазах и алмазах.

Уинтроп постарался не смотреть на них, пока они обменивались поцелуями и о чем-то любовно шептались. Они были чудесной парой. Непринужденность, с которой они общались друг с другом, была насквозь пропитана насыщенной чувственностью, почти осязаемой. Это и есть любовь, предположил он. Будут ли когда-нибудь люди так думать о них с Мойрой?

Он допил бурбон и поднялся. Шепот позади начал надоедать.

– Может, поедем? – требовательно спросил он, повернувшись к брату и невестке.

Норт и Октавия смотрели на него с одинаковым выражением. Его желание отправиться поскорее казалось им забавным. Пусть смеются. Честно говоря, ему было все равно, что они думают, пока уступают его желанию.

– Поехали, – согласился Норт. – Мы уже должны быть в пути. Не сомневаюсь, что тебе хочется быстрее покончить с этой вечеринкой.

Брат не догадывался и о половине того, что было. Действительно, он хотел, чтобы вечер закончился скорее, но только потому, что надеялся к концу его добиться успеха у Мойры.

На этот раз поездка к Мойре в Мейфэр тянулась долго. Накануне выпал снег, и он еще кое-где покрывал улицы. Из-за скользкой дороги кареты двигались с величайшей осторожностью. Когда они наконец оказались у дверей дома Мойры, Уинтроп скрежетал зубами от нетерпения и был готов снести чью-нибудь голову с плеч.

В довершение ко всему Мойра и Минни вместе со всей семьей встречали гостей тут же, перед комнатами, в которых проходило торжество. Мойра могла почувствовать его досаду и принять ее на свой счет. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул, настраиваясь, – общество должно видеть привычный образ Уинтропа Райленда. Холодного, собранного, обаятельного, если не злого. Он может такое сотворить.

Октавия и Норт почему-то намного опередили его и уже были среди других гостей, когда Уинтроп только-только приблизился к семье.

И Мойра, и Минни очень удивились, увидев его, и явно обрадовались. По крайней мере он надеялся, что прочел радость на лице Мойры. Либо это так и было, либо она была близка к истерике.

Мойра с матерью стояли впереди. Миссис Баннинг смотрела на него так, словно он был выставлен в витрине у мясника, – с едва уловимым интересом, с чуть заметным отвращением. Даже если бы он ничего не слышал об этой женщине от Мойры, она тотчас же вызвала у него антипатию.

– Добрый вечер, леди Осборн. Вы необычайно хороши сегодня. – В том, как он выбрал слова, был некий отход от приличий, но его это мало волновало. Он заявлял о своих претензиях на эту женщину и не желал скрывать этого.

Мойра очаровательно покраснела, явно взволнованная его вниманием.

– Благодарю вас, сэр. – Она повернулась к матери: – Мама, позволь представить тебе мистера Уинтропа Райленда. Мистер Райленд, моя мать – Элоиза Баннинг.

Уинтроп склонился к руке старухи с туго сжатыми губами.

– Мадам.

Брови ее величественно приподнялись.

– Вы состоите в родстве с виконтом Кридом, мистер Райленд?

Что-то в ее тоне заставило его задержаться с ответом.

– Он мой брат.

– Какое несчастье для вас.

Старая сука. С перекошенным ртом она говорила так, словно была много лучше Брама. Когда-то Уинтроп, может, и согласился бы с ней, но теперь все было по-другому. Она сказала бы такое Норту, зная, что он незаконнорожденный. Уинтроп удивился бы, если бы старая карга снизошла до простого разговора с ним.

– На самом деле я совершенно счастлив, мадам. Есть много людей, у которых отношения с родственниками менее доброжелательные, чем мои. – Отличный ответ. В нем мало правды, но остроты достаточно.

Она прекрасно поняла намек. Пятна на щеках и прищуренные глаза лишь подтверждали это.

Уинтроп обратился к Мойрё, которой явно было не по себе: