Статьи - Сергей Переслегин

Другой вариант – Самаро-Тольяттинская агломерация, также не нуждающаяся в представлениях.

Законодательная власть, обреченная примирять инновационное развитие с традиционными формами государственного существования, может и должна оставаться в Москве.

Место пребывания судебной власти не имеет существенного значения. Пока не имеет. Эта ситуация, однако, будет меняться, но во всяком случае нет никаких оснований оставлять структуры Верховного Суда в "законодательной столице". Разумно разместить их в центре страны – на том же Урале (Екатеринбург) либо, что предпочтительнее, в Сибири (Томск).

Наконец, Центробанк должен размещаться как можно ближе к европейским финансовым столицам. Этим будет продемонстрировано, что страна отнюдь не собирается замыкаться на проблемах Центрально-Азиатской геополитической "плиты" и Тихоокеанского региона, но напротив, поворачивается лицом к Европейскому Союзу[13]. К сожалению, нельзя перенести российский Центральный Банк в Варшаву. Остается самый "европейский", самый западный из столичных городов России – Санкт-Петербург.

Следующим "слоем" российской государственности являются федеральные округа. Из общих соображений следует, что размещение полномочных представительств Президента РФ в столичных городах не оправданно.

На Российском Северо-Западе столица округа должна быть максимально сдвинута в сторону Европы. Интересы страны требуют, чтобы она была перенесена в Калининград или Мурманск. Первое предпочтительнее с внешнеполитической точки зрения (и во многом усилило бы позиции России в ее непростом диалоге с "ошенгениваемым" Западом), второе – с точки зрения интересов бизнеса.

Подобная же альтернатива существует в Центральном ФО, где вариантами выбора являются миллионник Воронеж и Смоленск – город, связывающий Россию и европейский Запад[14].

Столицей ПФО, по всей видимости, останется удачно расположенный Нижний Новгород (замыкающий исторически сложившуюся аккреционную ось Москва-Нижний); аналогично, нет существенных оснований переносить куда бы то ни было столицу ДВФО (Хабаровск) и ЮФО (Ростов-на-Дону[15]). Заметим, однако, что центром притяжения миграционных токов на юге являются сегодня Краснодарский и Ставропольский края, формирующие новую активность и призванные выполнять аккреционную функцию для населения "перегретого" Кавказа. Если, как мы предполагаем, миграционные процессы в ЮФО будут усиливаться, встанет вопрос о переносе столицы округа.

На Урале проблема выбора пока не может быть решена, так как не определился вектор развития региона. А вот ситуация в Сибири выглядит очень интересно: кроме Томска, обретающего в нашей концепции статус одной из федеральных столиц, на роль окружного центра претендуют – на примерно равных основаниях – Иркутск, Новосибирск, Красноярск, Барнаул и даже Якутск.

Для полноты представления необходимо упомянуть и другие власти – конфессиональные структуры, в первую очередь православие и ислам.

Речь идет прежде всего о Священном Синоде и иных руководящих органах Русской Православной Церкви. Возможно, наиболее естественной православной религиозной столицей стал бы город Владимир, близко расположенный к Москве и связанный с ней удобными коммуникационными путями, относящимися к агломерационной "оси" Москва-Нижний. Необходимо также учесть, что Владимир является историческим центром российской государственности.

Впрочем, гораздо больше пользы России принесло бы размещение ключевых административных структур РПЦ в Киеве, тем более что мирские границы не представляют сколько-нибудь значимой преграды для Церкви, а понятие "каноническая территория" позволяет это правовым образом обосновать.

Более того, РПЦ – достаточно мощная структура, которая также нуждается в географическом разделении своих собственных "ветвей власти". Так, ОВЦС – Отдел внешних церковных сношений, МИД Патриархии, – размещенный в Севастополе, колыбели русского, восточнославянского православия, приблизил бы РПЦ к кафедрам четырех древнейших православных Церквей – Константинопольской, Антиохийской, Иерусалимской и Александрийской, а также к Эчмиадзину и Ватикану. Миссионерский центр должен быть в обязательном порядке перемещен на Дальний Восток: в противном случае доминирующей конфессией там станет протестантизм[16].

Можно указать и на другой аспект церковного картографирования: пять Духовных академий, особенно после их усиления, станут являть собой пять связанных друг с другом центров православной власти (а это фактически европейская сетка – Москва, Санкт-Петербург, Киев, Минск, Кишинев, – свидетельствующая о реальных границах пространственного контроля со стороны РПЦ).

Ислам имел при Советах несколько альтернативных административных центров[17], на что не посягал даже Сталин. Сегодня эта ситуация сохраняется: российский ислам – это ряд конкурирующих "кафедр". Уфа, Казань и Дагестан (условно Махачкала) останутся в ближне и среднесрочной исторической перспективе "столицами" российского ислама. А вот Москва при раскассировании столичных функций утратит свою привлекательность и перестанет быть средоточием интересов мусульманского духовенства.

Не ясным (но перспективным) представляется будущее российского протестантизма и иудейства, а следовательно, их вес и возможности (как и необходимость для них самих) сосредоточения в какой-либо точке географического пространства. Хотя относительно протестантизма можно уже сегодня предположить наличие нескольких центров, тяготеющих (а) к европейским (шире – западным) протестантским центрам и (б) к наращивающему свою мощь на Дальнем Востоке корейскому.

Разделение властей во времени

Постараемся объять необъятное и зафиксируем на бумаге еще один принцип разделения властей – во времени, а не в пространстве. Подобное управленческое решение выглядит беспрецедентным и даже безумным, но в действительности оно уже было однажды опробовано, причем с самыми недурственными последствиями.

"…Своей волей и стечением обстоятельств получив неограниченный "карт-бланш" от военного и политического руководства страны, командующий Тихоокеанским флотом [США] мог наконец позволить себе осуществить давно задуманную реорганизацию. Новое штатное расписание нарушало все морские и военные традиции. До сих пор подобная управленческая структура не рассматривалась даже в теоретических разработках.

Нимиц создал новый штаб ординарного флота и разделил свои корабли – но не в пространстве, как делалось всегда, а во времени. Сейчас, во время битвы на Марианских островах[18], основными силами руководил Спрюэнс, назначенный командующим 5-м флотом. Хэлси и его штаб должны были готовить следующую операцию, исходя из текущих предположений о результатах действия Спрюэнса. К концу сражения за Сайпан Хэлси уже должен был иметь разработанный и просчитанный план, готовый к немедленному исполнению. И тогда 5-й флот становился 3-м флотом, TF.58 превращалось в TF.38, Спрюэнс отправлялся на берег писать отчеты и создавать следующий план, а Хэлси выходил в море"[19].

Ч.Нимиц использовал принцип разделения командования во времени, дабы обеспечить непрерывность американского наступления на Тихом океане. Проблема заключалась в том, что реальная "боевая работа" командующего целиком занимает все его время, не оставляя возможности заниматься перспективным планированием или, говоря языком развития, стратегированием.

Управление мирным развитием страны – задача более сложная, более неопределенная и, в конечном счете, более трудоемкая, нежели командование войсками. Современные информационные потоки, идущие через центры принятия решений, столь велики, что в действительности не только ответственные руководители, но и сотрудники их аппарата не могут позволить себе отвлечься от конкретных, сиюминутных задач ради перспективного планирования.

Таким планированием занимаются различные стратегические центры, которых в мире и в стране создано довольно много. Разумеется, власти прислушиваются к прогнозам аналитиков и даже пытаются иногда провести в жизнь ту или иную стратегическую разработку. Беда в том, что у них нет времени на глубокое проникновение в суть этой разработки. Так или иначе, формат ежедневной практической работы управленцев с неизбежностью инсталлирует в их среду своеобразную "клиповую культуру": всякое проектное предложение должно быть изложено в виде текста, объемом "не более трех страниц четырнадцатым кеглем".

Это означает, что смыслы, изложение которых превышает 4-5 тысяч знаков, не могут быть восприняты управленческой элитой, притом вне всякой зависимости от качества этой элиты и ее желания. "Три страницы четырнадцатым кеглем" – не признак расслабленности, слабоумия или лени, но категорический императив: ежедневно лица, принимающие решения, обрабатывают около сотни документов такого формата. А сотрудники администраций им эти документы усердно готовят.