Моя Нирвана - Инна Инфинити

снимаю с себя куртку и подхожу к Лизе. Но сажусь не на диван, а на пол рядом с ним, поставив на постель пакет с едой.

— Неа, — смеется. — От одного прогула ничего не будет. Да и в принципе я к красному диплому не стремлюсь.

— Твой любимый пряный латте, — достаю из пакета стакан.

— Кофе в постель? — выгибает бровь в своей излюбленной манере Бестии. — Миша, ты хоть понимаешь, что принес мне кофе в постель!? Ты! Тот, кто меня всегда ненавидел!

Я смеюсь ее словам. Возразить мне нечего. Лиза абсолютно права. Тот, кто всю жизнь ее ненавидел, принес ей кофе в постель.

Она поднимает повыше подушку, чтобы поудобнее сесть, и делает глоток.

— Ммм, как вкусно. — Жмурится.

— Там еще пончики с шоколадом.

Лиза тянется в пакет и достает один.

— Класс, — довольно улыбается.

Я делаю глоток американо, не сводя глаз с Лизы. Она сидит, облокотившись на спинку дивана. Одеяло закрывает ее по пояс, оставляя моим глазам ее плоский живот и грудь в черном кружевном лифчике. Понимаю, что от греха подальше мне лучше не смотреть на Лизу в бюстгальтере, но ничего не могу с собой поделать: от нее не отвести взгляд.

— Ты слишком пристально меня рассматриваешь, — ехидно замечает.

— Ты красивая, — честно отвечаю.

— Да неужели? — язвит. — В детстве ты говорил, что я страшная, как колдуньи из мультиков. Что изменилось?

Я немного медлю с ответом, пытаясь подобрать слова. Лиза спрашивает шутливо, у нее сейчас хорошее настроение, а вот я, наоборот, воспринимаю ее вопрос чересчур серьезно.

— Изменилось то, что я могу больше не сопротивляться своим чувствам к тебе, — говорю через некоторое время. — Они всегда были, но я подавлял их в себе. Теперь наконец-то могу этого не делать.

Я слишком серьезно ответил на ее вопрос, заданный в шутку. Лиза тянется к пакету, достает из него салфетку и вытирает губы, на которых остались следы шоколада. Затем поднимает на меня взгляд и долго смотрит.

— В какой момент у тебя все началось?

Хороший вопрос. Но ответа на него у меня нет.

— Я не знаю. Я просто всегда понимал, что никакие мы с тобой не брат и сестра. Вот с самой первой секунды, как увидел тебя.

— Расскажи мне, как ты увидел меня в первый раз.

— Было лето. Мы ехали с родителями на машине, остановились в твоем дворе, отец зашел в подъезд и через несколько минут спустился с тобой. Открыл заднюю дверь, где сидел я, показал мне тебя и сказал, что тебя зовут Лиза и ты моя сестра. А я глянул на тебя и в мозгу будто заорала пожарная тревога: ОНА МНЕ НЕ СЕСТРА. И мое мнение об этом так ни разу за 20 лет и не поменялось. Когда ты была совсем маленькой, я не обращал на тебя внимания, но потом ты стала подрастать, и абсолютно все вокруг начали твердить, что ты моя младшая сестренка. Меня это бесило, потому что я-то чувствовал, что это не так. От безысходности я срывался на тебе. Но… — запинаюсь. — Но на самом деле я просто глушил так чувства к тебе. Всегда была только ты, Лиза.

Она издает саркастичный смешок.

— Всегда была я в перерывах между твоими одноразовыми телками? Я видела и слышала тебя с какой-то брюнеткой. Я спала в комнате Иры, когда ты пришел с девушкой. Я вышла на ваши причмокивающие звуки и увидела, как ты в своей комнате лежишь на ней сверху. Когда она потянулась расстегивать ремень на твоих джинсах, я поняла, что дальше мне лучше не смотреть, и вернулась в спальню Иры. Ну а потом последовала музыкальная композиция из ваших стонов. Ты называл ее «деткой».

Лиза смотрит на меня то ли с обидой, то ли с разочарованием. Но она сейчас не злится, не язвит. Ей, скорее, грустно. И мне, черт возьми, тоже.

— Если я называл ее «деткой», то это означает, что я не помнил ее имени.

Лиза смеется и качает головой.

— Если бы родители не скрывали, что усыновили меня, то у нас с тобой все было бы по-другому с самого детства. — Продолжаю. — Но все сложилось так, как сложилось, и мне лишь остается радоваться, что я все-таки узнал правду, хоть и очень поздно. Мы еще можем все исправить и наверстать упущенное. Мне никто не нужен, кроме тебя.

Лиза не отвечает, молча продолжая есть свой завтрак. Я тоже перехожу к сэндвичу, но настроение от нашего первого совместного утра уже не такое хорошее, как было изначально. Я понимаю, что легко не будет. И дело даже не столько в семье, которая все равно смирится, сколько в нас самих. Нам с Лизой предстоит большая работа над собой.

Во-первых, нам нужно научиться разговаривать друг с другом. Не кричать, не драться, а разговаривать. Найти общие интересы, общие темы, придумать себе общий досуг. Во-вторых, нам нужно научиться уступать друг другу. Всю жизнь каждый из нас гнул свою линию, наплевав на второго. Теперь так нельзя.

Я готов меняться, готов идти на компромиссы, даже готов смотреть ее любимые слезливые мелодрамы, если это сблизит нас как пару. Но готова ли к компромиссам Лиза, если раньше каждый раз, когда что-то было не так, как Лиза хочет, она все равно получала свое, но только каким-нибудь подленьким способом? Поцеловать меня в новогоднюю ночь на глазах у Виолетты — это абсолютно в ее стиле. Именно такими путями Лиза всегда и получала свое. Но она должна понимать, что в здоровых отношениях нельзя делать подлости.

— В пятницу я иду ужинать с мамой и папой. — Вдруг радостно заявляет. — Представляешь, несколько месяцев назад папа вдруг предложил иногда ходить нам куда-нибудь втроем: я, он и моя мама!

Я непроизвольно улыбаюсь.

— Ты рада?

— Да! Я всю жизнь об этом мечтала — хотя бы изредка проводить время с родителями вместе. Не по отдельности с мамой и по отдельности с папой, а с ними вдвоем одновременно.

Она выглядит такой счастливой сейчас, и я лишний раз убеждаюсь, что интересы и благополучие Лизы для