Человек отовсюду - Александр Громов

Боже, как убого…

И ради этого убожества должны были погибнуть люди.

Я наотрез отказался взять на себя командование одним из реальных боевых отрядов. Эксперт, консультант – это пожалуйста. Если угодно – с выездом в любое место, находящееся в пределах досягаемости предоставленного мне антиграв-катера. Но не более того.

Эдгар уже должен был получить мое донесение. В нем содержались только факты и краткая оценка администрации Нового Сальвадора. Импульс длиной в десять миллисекунд унес мое донесение на спутник. Я мог умыть руки: работа была сделана.

Я просто обязан был умыть руки – и как агент, и как мусорщик. Мне не хватало Вилли, он мог бы дать ценный совет. Впрочем, я заранее знал, что Вилли настоятельно порекомендовал бы мне не делать глупостей. Мусорщик может быть хорошим или плохим, но даже хороший мусорщик вовсе не обязан любить мусор.

Так-то оно так, но…

Земля вмешается и остановит это безумие, твердил я себе. Потом приходили сомнения. Чего ради ей вмешиваться в спор двух компаний о праве на клочок болотистой территории где-то у черта на рогах, если добываемый там металл в любом случае будет поступать на Землю? Для споров о собственности существует суд, при чем тут военно-полицейские акции? Противнее всего было то, что мое донесение подталкивало Землю как раз к выжидательному ничегонеделанию. Это ведь неплохо, если две могущественные корпорации сцепятся между собой, ибо, действуя сообща, они стали бы непомерно влиятельны…

Правда, погибнет множество людей, ну так что же из того? Человеческий материал имеет ценное свойство самовоспроизводиться, его под рукой довольно много, а дураки всегда остаются в дураках, разве когда-нибудь было иначе? В крайнем случае впоследствии можно будет найти стрелочника и примерно наказать.

Кстати, я вполне годился на роль такого стрелочника. Биография подходящая.

Мысленно я ругал Вилли на все корки – где он пропадает? Отнял у меня корабль… Одно появление черного корабля над Эстели, возможно, заставило бы местных комбинаторов задуматься, а уж если бы корабль начал действовать…

Я бы придумал как. Я бы начисто отбил у подлецов охоту швырять в огонь обманутых людей. Пусть глупых, но ведь людей!

Возможно, из меня никогда не выйдет хорошего мусорщика, думал я и почему-то совсем не огорчался этому.

Вилли так и не появился. Реакции Земли тоже не последовало. Накануне дня атаки на Новый Пфальц я продублировал сообщение на спутник. Никакого результата.

Эдгар говорил, что меня будут подстраховывать. Кто, где? Если в Новом Сальвадоре работал еще один его человек и если он имел связь, то Эдгар должен был получить аналогичную информацию и от него. И что же?

А ничего.

Вывести из строя шаттл – пожалуй, только так я мог помешать планам Спейс Минералз. Без шаттла вся затея с нападением на Новый Пфальц трещала по швам, операция наверняка была бы отложена, а за это время тайное имело отличные шансы стать явным для всей Прокны. Но на космодром меня не допускали. Я познакомился с одним техником и вел с ним осторожные разговоры. Техник принадлежал к той породе жучков, которым только плати, и они все сделают, если им будет обеспечена безопасность. Заплатить жучку я мог. С безопасностью было хуже, и я изобретал способы загнать шаттл в ремонт хотя бы на несколько дней, притом так, чтобы никого не угробило при аварии и чтобы никто не усомнился в естественном характере поломки.

Одно только: катастрофически не хватало времени. Последний камешек мозаики встал на место слишком поздно. Какой смысл ругать себя за недогадливость, если ругань не поможет делу?

Последние две ночи я не спал. К тому времени как я нашел безупречный во всех отношениях план диверсии против шаттла, мне уже было ясно: я опоздал. Техников перевели на казарменное положение, и никто из них не мог выйти за проволоку. Почему-то самые лучшие мысли приходят в голову тогда, когда уже никак не могут быть реализованы. Зачем тогда они возникают в голове?

Работа в департаменте была заброшена. То и дело я отвечал на вопросы Овечко, интересовавшегося моим мнением по той или иной детали плана:

– Нет-нет, оба командных пункта – главный и резервный – должны быть нейтрализованы одновременно, – вещал я. – Да, это можно сделать уже после начала операции по захвату космодрома… Нет, ракетный удар по объекту «А» недопустим – там ядерный реактор без серьезных средств внешней защиты. У нас тут и без того высокий естественный фон. Вам что, хочется заразить территорию в полмиллиона квадратных километров?..

И так далее, и тому подобное.

– Вот здесь у них радары, тут и тут. – Я тыкал пальцем в монитор. – И еще два вот здесь. Судя по пакетам волн, дальность их действия порядка двухсот километров. Надо выяснить, не остановлен ли какой-нибудь из них на профилактику. Это нам очень помогло бы. Если надо, я сам могу слетать. Пойду низко и медленно, меня примут за обычную посудину на воздушной подушке…

Овечко кивал: так, мол, и сделаем. Слетаешь – вот и молодец, хорошо, что сам предложил, мы это ценим, сразу видно, что ты свой, а за нами не пропадет…

Катер нес аппаратуру для пассивной локации, но не имел вооружения. Я всерьез собирался повредить обшивку шаттла таранным ударом – скользящим, но достаточным, – и дать деру в Межзону.

Горячее небо. Одинокое облачко. Притихшая сельва.

Развернув катер, я направил его в сторону Эстели, с раздражением сообщив по радио: вынужден вернуться из-за перегрева маршевого двигателя. Любой, кто слышал меня, не усомнился бы: я здорово разозлен, прямо-таки взбешен, киплю и извергаюсь. Подумать только, что грозит выйти из строя, – маршевый двигатель! Что может быть проще и надежнее элементарного реактивного движка? А вот поди ж ты… Говорят, что раз в сто лет и палка стреляет.

Под брюхом катера мелькали кроны деревьев, временами в зеленом пологе открывался провал с мертво застывшей коричнево-зеленой топью. Вяло, нехотя шевелились лианы. Дерево-капкан раскинуло ветви-щупальца, притворяясь добропорядочным растением. Мелкие твари на плавучем островке деловито суетились вокруг дохлого панцирного гада, прикидывая, очевидно, с какой стороны лучше начать вскрывать эту гигантскую консервную банку. Большая псевдоптица вильнула в сторону, избегая встречи с реактивной струей моего катера. Словом – тишь. Идиллия.

Затишье перед бурей.

Завтра все изменится. Еще до рассвета стартует шаттл, и тогда уже будет поздно что-либо предпринимать. Только сейчас, другого шанса мне никто не подарит.

До Эстели оставалось минут пятнадцать лету. Через пять минут, когда меня должны были засечь радары базы, я собирался сообщить о неполадках в системе управления и запросить аварийную посадку. Под эту легенду меня, пожалуй, не попытались бы сбить и при появлении в воздушном пространстве над космодромом, а там… Риск, конечно. Но разве я не удачлив от рождения? Сделаю дело и унесу ноги. В Межзону. Горючки хватит.