Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

4 мая был издан указ об аресте Стивена Данхевида. Его предписывалось препроводить в замок королевы в Уоллинг-форде.{1410} Однако Данхевид, как и Стоук, ухитрился скрыться.

На следующий день Эдуард III «с согласия королевы Изабеллы» даровал привилегии жителям города Винчестера, который он отдал ей в пожизненное владение.{1411}

Вопрос о возвращении королевы к мужу все еще оставался нерешенным — во всяком случае, по мнению папы, который 9 мая отправил письмо с призывом сделать все возможное ради примирения Эдуарда и Изабеллы.{1412} Судя по дате написания письма, оно является ответом на мольбы одного или нескольких участников совета в Стэмфорде, видимо, церковников, которых возмущала связь между Мортимером и Изабеллой. Высказывалось также мнение, что письмо папы было инспирировано теми, кто считал, что Изабелла приобрела слишком большое влияние, и хотел нейтрализовать ее.{1413} Но это мало вероятно, поскольку не согласуется с тем фактом, что Мортимер, как мы видели, противился возвращению Изабеллы к мужу.

Обращение папы благополучно проигнорировали. У Изабеллы, Мортимера и их сторонников и без того было полно хлопот в связи с неминуемой конфронтацией с шотландцами. 23 мая Изабелла и юный король приехали в Йорк{1414}, где собиралось большое войско. Здесь они поселились у «черных братьев» (Blackfriars, то есть доминиканцев), причем «каждый со своим двором: король и его рыцари — в большом зале и галереях монастыря, а королева — отдельно, со своими дамами, коих было великое множество».{1415} Монастырь, основанный Генрихом III в 1228 году, находился в квартале Кингс-Тофтс, между дубильным рядом и городской стеной.[121]

Туда же 27 мая прибыл из Эно сэр Джон с 500 фламандскими наемниками, «и им устроили великолепный прием и король, и его мать, и все бароны. Их расквартировали в лучших домах города, а сэру Джону было предоставлено в качестве штаб-квартиры бенедиктинское аббатство».{1416} К несчастью, эта сердечная встреча была омрачена ужасными событиями в день Троицы.

В тот день, 7 июня, Изабелла устраивала пир в доме доминиканцев, где держал свой двор король.

«При нем состояло шесть сотен рыцарей, и он посвятил еще пятнадцать новых. Королева со своей свитой проживала в дортуарах, и там с нею за стол садилось не менее шестидесяти дам, коих она созвала, чтобы развлечь сэра Джона и других рыцарей. Множество знатных особ можно было видеть там, и им подавали множество искусно приготовленных блюд, украшенных так, чтобы никто не догадывался, что же это такое. И дамы были великолепно одеты, украшены драгоценностями, и весьма веселились.

После пира должны были начаться танцы, но веселью пришел конец, так как сразу после обеда между солдатами из Эно и английскими лучниками, квартировавшими в одном помещении, вспыхнула яростная ссора. Когда кто-то из них полез в драку, все прочие лучники, проживавшие в том же месте, сбежались и натянули тетивы своих луков. Кто-то закричал, и лучники принялись пускать стрелы в солдат Эно. Большинство рыцарей и старшин еще находились при дворе и ничего не знали об этом, но как только до них дошло известие, они поспешили явиться на место происшествия. Те, кто вышел на улицу, оказались в великой опасности, ибо лучники — а их было не менее двух тысяч — никого больше не слушали и стреляли без разбору и в простых солдат, и в начальников».

Высказывалось мнение, будто это была акция мести, заранее спланированная друзьями Деспенсеров — однако здесь трудно усмотреть что-либо, кроме вспышки обычной для англичан ксенофобии, которую, видимо, подогрела зависть из-за высказываемых чужестранцам знаков внимания. В ходе инцидента многие наемники были ранены, и унять беспорядки удалось лишь после того, как три рыцаря «взяли в доме возчика тяжелые дубовые оглобли и стали бить с такой свирепостью, что к ним никто не осмелился подойти», уложив до шестидесяти человек. Наконец Изабелла уговорила короля и лорда Уэйка сесть на коней и проехать по улицам, возвещая, что всякого, кого увидят нападающим на чужестранных солдат, немедленно обезглавят. Лишь после этого лучники отступили, оставив во дворах и под оградой монастыря 300 мертвых тел. Но и после того наемники не обрели безопасности, слыша отовсюду угрозы, «ибо уцелевшие стрелки возненавидели их больше, нежели шотландцев, которые все это время опустошали их родной край!» Почти месяц чужеземцы не осмеливались покидать свои квартиры, «разве только нужно было сопровождать господ, когда те ехали к королю, королеве или на совет».{1417}

Именем короля 14 июня было начато расследование. Выяснилось, что зачинщиками беспорядков действительно были английские лучники — но они от этого справедливого решения обозлились еще сильнее, и наемникам из Эно стало еще неуютнее.{1418}

На следующий день после беспорядков, 8 июня, судебные полномочия Мортимера были распространены на графства Херефорд, Стаффорд и Вустер. Факт свидетельствует о том, что правительство все еще беспокоила деятельность диссидентов в этих краях. Затем 12 июня, Роджеру подарили богатые земли Деспенсера в Гламоргане, которыми он мог владеть, «сколько ему будет угодно».{1419} В целом собственность бывших фаворитов короля была присвоена или раздарена Изабеллой в таких количествах, что годы спустя их потомки жаловались Фруассару, что «злая королева отобрала у них всё». Зато Мортимер теперь стал очень богатым человеком.

Вскоре после беспорядков, 10 июня, переговоры с шотландцами снова потерпели неудачу,{1420} и 15-го Брюс направил новые отряды в набег, перейдя границу. Теперь главнокомандующим королевским войском назначили Ланкастера, а Норфолка и Кента — его заместителями, и был объявлен новый набор людей.{1421}

Эдуард III выступил на север из Йорка во главе своей армии, 1 июля.{1422} После его отъезда королева сменила монастырь Черных братьев на более надежный замок в Йорке, где и осталась со своими младшими детьми; на ремонт башни под ее жилье было затрачено 28 фунтов.{1423} Она поддерживала письменную связь с королем и приняла меры, чтобы обеспечить должную защиту Йорка против шотландцев.{1424}

В середине июля, когда английские посланцы отправились из Эно в Авиньон, получив формальное согласие графа Гильома на брачный союз, Брюс повел свои войска через границу. Поезд короля к 15 июля достиг Дарема,{1425} где к нему присоединился Мортимер.

Кампания превратилась в фарс. 19 июля англичане, не имевшие ни малейшего представления, где реально находятся шотландцы, продвинулись на юг до Стенхоупа в Уирдейле, надеясь вынудить противника на бой. Шотландцы поджидали их и готовились к битве — но англичане решили, что те вот-вот побегут, и бросились в другую сторону, чтобы отрезать им путь к отступлению на реке Тайн. Разумеется, шотландцы не появились. Далее они постоянно совершали упреждающие маневры, мороча англичан и выматывая их тактикой уклонения от боя. 27 июля английское войско в полном изнеможении застряло между Хэйдоном и Холтуислом, а к 30-му, так и не сумев, после многочисленных попыток, навязать врагу бой, в полном унынии вернулось в Стенхоуп. На следующий день шотландцы хитроумно избежали расставленной для них ловушки, а в самом начале августа Черный Дуглас дерзко напал на собственный лагерь короля в Стенхоуп-Парке и исчез, возвратившись в Шотландию 6 августа. Юный король, глубоко уязвленный провалом своего первого военного предприятия, от унижения и досады разрыдался.{1426}

Несколько раньше, вероятно, в середине либо в конце июня, группе заговорщиков под руководством монаха-доминиканца Стивена Данхевида удалось освободить Эдуарда II из замка Беркли. Этот эпизод окутан дымкой секретности, потому что Изабелла и Мортимер не желали его разглашения{1427}, но дату события можно установить, исходя из мер, предпринятых советом.

Как мы уже упоминали, правительство с некоторого времени считало Стивена Данхевида очень опасным и озаботилось его поимкой. Опасения оказались оправданными, потому что, скрывшись, он продолжал трудиться ради восстановления Эдуарда II на престоле и с этой целью собрал шайку изгоев. В нее входили какой-то убийца, вор, монах из аббатства Хэйлз в Глостершире, каноник-августинец и родной брат Стивена Данхевида, Томас, владелец поместья Данчерч в Уорвикшире. Наверняка имелись и другие — без наличия целой сети заговорщиков по всему юго-востоку шайке никогда не удалось бы выполнить свою задачу.