Глаза из серебра - Майкл Стэкпол

«Нет, не совсем ничего».

У Кидда пересохло во рту, когда из тьмы памяти возникло еще одно зрелище: черная тень, и в ней резная золотая голова волка. Хоть и не с чем было сравнить ее размеры, но он чувствовал – она огромна. Невыразительные глаза из серебра были направлены на него, и в них он увидел свое отражение.

В голове мелькнули слова: «Берегись врага».

Он опять вздрогнул. Похожие видения ему являлись в Глого и Сандвике.

«Медведь, ребенок и волк. Все из металла, и каждый имеет свое обозначение: враг, забота и я. Я подумал, что в этих образах должна быть какая-то логика: я должен идентифицировать и врага, и того, кого должен спасти. Но я понял свою роль буквально: спасение ребенка от врага. Третье видение тогда вроде бы уже избыточно».

«Зачем Господу являть чудо без очевидной причины? – Малачи посмеялся над собой. – Причина неочевидна только для тебя, Малачи Кидд. Ты все еще слеп, не видишь всего Его плана. Похоже, если тебе суждено спасти Доста, то не здесь и не сейчас. Возможно, вождь не готов быть спасенным или я не готов быть спасителем. – Он опять потянул за то, что привязывало его к скале. – Да и не в моем теперешнем положении».

Лежа на правом боку, он ощупал свой наручник и засунул пальцы левой руки как мог глубже в трещину скалы. Пальцами ощупал холодный металл, насколько смог достать; тонкий шест уходил в глубину.

Сев и неловко скорчившись, Малачи левой кистью и левой ногой старался сдвинуть шест. Ничего не вышло. Он попробовал подергать его взад-вперед, но безуспешно. Тогда попытался давить на шест, чтобы вогнать в трещину глубже, но снова без толку.

Он снова и снова ощупывал наручник, но на нем не было ни шва, ни шарнира, ни застежки. Он знал, что кандалы нельзя сделать такими, не воспользовавшись мощным магическим приемом. Гладкая поверхность наручника напоминала его боевую маску без выраженных черт лица. Маску изготавливали под действием сильной магии.

«Выбраться из этого наручника – испытание моей ловкости, и если получится, значит, моя миссия не закончена».

На долю секунды в голове Малачи мелькнуло: несправедливо бросать ему такой вызов после того, что он уже перенес, чтобы добраться сюда. Но он сразу отбросил эту мысль. Вместо нее пришла вера, что Господь потребует от него только того, что позволит ему полностью подготовиться к выполнению своей роли в Его планах.

«Вот ведь в чем дело: я годами не пользовался сильными магическими приемами. Мой талант годами был невостребован, а теперь он мне понадобился, чтобы освободиться».

Умом Малачи понимал, что должен существовать способ освободиться от наручника. Все, что создано магическим путем, им же и разрушается. На всякое заклинание есть обратное заклинание, или другое, разрушающее то, что создано. Если бы он был последователем святого Игнатия, он бы умел заклинаниями размягчать металлы, ведь именно святой Игнатий учил таким заклинаниям, чтобы помочь кадетам изготовить себе снаряжение из стального шелка и боевые маски. Но Малачи их не изучал. Да и за то спасибо, что знал об их существовании. Знал, с чего начать. А позже он читал много августинских текстов и усвоил основы, опираясь на которые смог бы импровизировать.

Еще проанализировал ситуацию, в которой оказался, и решил, что проблема в наручнике. Если его действительно приковал Дост, вспомним, что вождь воспитан в традициях Атаракса, значит, воспользовался их магией.

«Может, он воспользовался атараксианским приемом и сделал мою конечность жидкой и способной втечь в отверстие наручника? И как это вышло, что я увидел и его, и Урию, и пришельцев? Было ли это тоже приемом атараксианской магии или что-то другое? Дост мог ведь применить дурранскую магию, в которой сочетаются приемы юровианской и истануанской. – – Малачи громко рассмеялся и встряхнул головой. – Ближе к делу; ты не в своем кабинете и не можешь отправить помощника перелистать книги. Думать будем потом, сейчас главное – дело. Какая разница, в какой традиции действовал Дост, главное – он очень сильный волшебник, раз сумел так использовать магию. Надо это запомнить; из этого следует, что я должен напрячься и решить проблему».

В конечном счете, все равно, расплавил ли Дост металл, чтобы им обтечь руку, или сделал жидким тело, чтобы оно могло втечь в отверстие наручника. Главное: наручник из металла, значит, надо учесть, что это за металл.

«Думай, думай о проблеме, и она решится».

Каждый выпускник Сандвика обучен изменять и импровизировать заклинания. В драке с авиаторами

«Горностая» Малачи заговорил свою прогулочную трость боевым заклинанием, обычно применяемым к булавам и цепам. Но автоматически он изменил заклинание – ослабил его силу, потому что прогулочная трость не могла быть оружием, а противники были без доспехов. Но даже в этом урезанном варианте удалось сокрушить тростью череп Фило.

Немного еще обдумав ситуацию, Малачи понял, что надо сначала вытащить шест из расселины в скале. Сначала получить свободу передвижения, а уж тогда думать о том, как освободить запястье. Значит, нужны заклинания, способные настолько размягчить металл, что его можно будет вывернуть из расселины. Он не знал кузнечных магий, но знал простые заклинания нагрева тел – они всегда приходились кстати в холодные ночи на поле, где костер разжигать не стоит.

«Да хоть с этого начнем».

Малачи сложил руки в молитве. Вообще-то для изменения или произнесения заклинания молитва не всегда обязательна, но известны случаи, когда святой покровитель спасал глупца от последствий его поступка. Зная, как опасно импровизировать заговоры и повышать уровень их силы, Малачи решил обратиться к святому Дунстану, патрону металлистов. Он вспомнил портрет святого Дунстана на витраже в соборе святого Воля в Л ад стоне и вызвал в памяти его изображение.

Ни на секунду не выпуская из головы изображение мускулистого Дунстана с молотом, выковывающего пару золотых наручей в подарок королю Эдгару в 825 году, Малачи склонил голову в молитве и произнес заклинание.

«Святой Дунстан, прошу походатайствовать за меня перед Всевышним и Вечно Живым Господом. Скажи Ему, что Его недостойный слуга Малачи Кидд желает выполнить Его волю наилучшим образом, для чего ему требуется воздействовать на этот металл».

Жрец Волка почувствовал, как нагревается металл, обхватывающий его запястье. Он старался сдвинуть шест, но тот не шевелился, и тогда он добавил к заклинанию свою личную энергию. Металл становился все теплее, как будто и не было холодной ночи.

«Ага, процесс пошел».

Малачи опять подергал шест и ему показалось, что тот дрогнул. Он приложил больше энергии, повторил молитву святому Дунстану, и температура наручника стала быстро расти. Жрец Волка почувствовал, как горячо руке, и уловил кислый запах паленых волос.