Очерки истории российской внешней разведки. Том 3 - Евгений Примаков

«Теперь трудно вспомнить, в какой именно день Зоя Ивановна поставила на стол пишущую машинку, заправила в каретку чистый лист и, задумавшись, напечатала первую фразу. Потом, еще не отрешившись от нахлынувших мыслей, прочитала написанное и улыбнулась. В верхней части листа было напечатано: “Совершенно секретно”».

И все же, уже будучи буквально прикованной болезнью к постели, Зоя Ивановна, осторожно обращаясь с тем же грифом «секретно», пишет книгу о своей жизни в разведке, озаглавив ее «Тайное и явное». Книга вышла в свет ровно через год после смерти писательницы, в январе 1993 года, под названием «Теперь я могу сказать правду. Из воспоминаний разведчицы».

У меня нет сомнений в том, что к осуществлению своей давней мечты разведчицу-писательницу подтолкнули не советы друзей и родственников, а многочисленные, большие и маленькие, правдивые, а порой и лживые статьи и заметки о ее работе в КГБ, появившиеся в последние годы жизни[43]. Зоя Ивановна молчать не могла, и она сказала правду.

З.И. Воскресенская родилась 28 апреля 1907 г. в г. Алексине Тульской области в семье железнодорожного служащего, помощника начальника станции Алексино. В семье было трое детей: Зоя Ивановна — старшая — и два брата, Николай (1910 г.р.) и Евгений (1913 г.р.). Николай Иванович погиб на фронте Великой Отечественной войны в 1944 году. Евгений Иванович — полковник, сапер по профессии, жил в Виннице на Украине. Отец, Иван Павлович, умер в октябре 1920 года от туберкулеза. После его смерти семья переехала в Смоленск, в котором Зоя Ивановна прожила до 1928 года в заботах о братьях в качестве «младшей хозяйки» дома. Она помнит, как вместе с матерью Александрой Дмитриевной шила из железнодорожной шинели отца пальтишки для маленьких братьев.

Уже в 1921 году, в 14 лет, она поступила на работу библиотекарем в 42-й батальон войск ВЧК Смоленской губернии и стала работником штаба ЧО Н. Маленькая библиотекарша гордилась своей работой, и особенно тем, что постепенно росло число читателей.

В 1923 году Зоя Ивановна перешла на работу в качестве политрука в колонию малолетних правонарушителей в деревне Старожище под Смоленском. Хотя в колонии Зоя Ивановна проработала всего 4 года, в ее памяти сохранилось много волнующих эпизодов чуткого отношения к ней нарушителей — от самых маленьких до старших, 17–18 лет, в то время как воспитательнице было 20.

В это время у Зои Ивановны возникла мысль написать книгу о жизни малолетних правонарушителей в колонии. Она собрала необходимый материал и приступила к работе. Но в это время вышла в свет знаменитая «Педагогическая поэма» А.С. Макаренко, и Зоя Ивановна сожгла все свои записи.

В 1928 году Воскресенская, будучи уже кандидатом в члены ВКП(б), перешла на работу в Заднепровский райком партии г. Смоленска в качестве заведующей учетно-распорядительным подотделом орготдела. Она гордилась тем, что принимала партийные взносы у будущего Маршала Советского Союза А.И. Егорова. А затем…

Затем год 1930-й. Харбин. Летняя влажная духота окутала многочисленные магазинчики и лавочки, разбросанные по всему городу сделала вялыми прохожих, большинство которых составляли европейцы.

Харбин — центр богатой сельскохозяйственной и лесопромысловой провинции Хэйлунцзян в северо-восточной части Китая на реке Сунгари, притоке Амура. Река около Харбина очень широкая, мутная, с большим количеством небольших и совсем крошечных островков. В то время по берегам реки еще кое-где можно было видеть полыхающие ядовитые опийно-маковые плантации. В 1930 году население Харбина едва достигало 50 тыс. человек.

Возник Харбин в 1898 году на месте небольшой рыбацкой деревни. Толчком к возникновению и быстрому развитию города послужило строительство Китайско-Восточной железной дороги, начатое Россией из стратегических соображений. Здесь расположились управление КВЖД, Генеральное консульство и другие официальные представительства Советской России.

Лето. Жарко. Около Сунгари влажно. На велосипеде едет молодая женщина 23 лет. Работает она заведующей секретно-шифровальным отделом советского нефтяного синдиката в Харбине. И зовут ее, несмотря на молодость, по имени и отчеству — Зоей Ивановной.

Синдикат продавал китайцам бензин и другие нефтепродукты. Его конкуренты — две западные фирмы: «Стандарт» и «Шелл». Зое Ивановне нравилась эмблема фирмы «Шелл» — большая красивая раковина. Вот уже год она жила в Харбине с мамой и полуторагодовалым сыном Володей.

Когда крутишь педали, хорошо думается. Вспомнился Иван Андреевич Чичаев — начальник отделения в Иностранном отделе ОГПУ, где перед выездом в Харбин она две недели находилась на стажировке. В 1928 году она из Смоленска переехала к мужу, который был на партучебе в Москве. Но в Москву она приехала не просто к мужу, а по партийной путевке для работы в педагогической академии имени Н.К. Крупской. Затем взяли на работу машинисткой в транспортный отдел ОГПУ на Белорусском вокзале.

В апреле 1929 года приняли в члены партии, а в августе того же года пригласили на Лубянку. Шла, волнуясь, хотя уже почти год была сотрудницей ОГПУ. Нашла в «сером» доме отдел кадров, а через час уже была в Иностранном отделе. Увидев Ивана Андреевича, успокоилась.

Иван Андреевич, разливая чай, сказал: «Садись к столу, разведчица», и усмехнулся.

— Как вы меня назвали?

— Разведчицей.

— Я же еще девчонка! — и, смутившись, наклонила голову.

— Что девчонка, это верно, — Иван Андреевич мешал ложечкой чай в стакане и смотрел на нее внимательными глазами.

— Девчонка, — повторил он уже серьезно, — но профессией твоей теперь будет разведка, а значит, ты разведчица. Поедешь в Харбин, — Чичаев отхлебнул чай из стакана, — для работы в нефтяном синдикате.

Синдикат, — продолжал Иван Андреевич, — это твое прикрытие, это лишь легальная возможность для твоей разведывательной работы.

И началась специальная стажировка. Пароли, отзывы, тайники, конспиративные квартиры… и другое разведывательные понятия. Стажировка бурная, захватывающая, быстро пролетевшая, как весенняя гроза.

…Ехать на велосипеде становится труднее. Твердый грунт все чаще сменяется укатанным песком. Среди прохожих реже встречаются европейцы, появляются рикши. Это пригород Харбина, где живет в основном китайское население. Китайцы внешне добродушны, улыбаются и кланяются даже детям. Женщин не любят.

Зоя Ивановна остановилась и спросила у проходящего европейца нужную ей улицу. Садясь на велосипед, поморщилась от боли в правой ноге, ниже колена плотно забинтованной. Всего неделю назад она научилась ездить на велосипеде; ни в Смоленске, ни в Москве делать ей этого не приходилось. А вчера она упала и сильно ободрала правую ногу. Но именно это и поможет ей сейчас выполнить задание Центра.

Вспомнила празднование своего первого дня рождения в Харбине. Положение и зарплата позволяли ей содержать домашнюю работницу. Но в Харбине эти обязанности выполняли мужчины. Был и у них домработник, которого звали русским именем Миша. Встречая гостей, китаец Миша, обращаясь к мужчинам, постоянно говорил: «Капитано, капитано…», что значило для него «господин». Зое Ивановне он говорил: «Мадама-капитано, мадама-капитано…», и это постоянно вызывало у нее улыбку,

…А вот и нужная улица. Домик за небольшим палисадником. Проехав мимо, Зоя Ивановна слезла с велосипеда. Огляделась. Зашла в кусты и сняла бинт. Оторвала его от засохшей раны. И снова, как вчера, появилась кровь. Землей потерла ногу вокруг раны, спрятала в сумочку бинт, взяла велосипед и, прихрамывая, направилась к калитке того дома, мимо которого только что проехала. Вошла в палисадник, сделала несколько неуверенных шагов к крыльцу. Навстречу вышла женщина. Зоя Ивановна знала, что она на 7 лет старше ее.

— Господи! Что с вами?

— Упала. Простите, ради Бога, еще не умею как следует ездить.

— Больно?

— М-м-м…

— Проходите вот сюда. Садитесь. Я сейчас принесу теплой воды и йод. Садитесь, садитесь.

Зоя Ивановна села и увидела устремленные на нее с противоположной стороны комнаты широко открытые глаза девочки лет четырех.

Девочка держала на коленях большую куклу и, не мигая, смотрела на гостью. А та улыбнулась девочке, спокойно осмотрела комнату, перевела взгляд на свою кровоточащую рану… и похолодела: к засохшему краю раны прилип маленький кусочек нитки от сорванного бинта. Как можно приветливее спросила девочку:

— Как тебя зовут?

— Маша.

— Машенька, какая у тебя красивая кукла! — а в пальцах уже крутила снятый с ноги обрывок нитки бинта.

Вошла мать Машеньки с тазиком теплой воды в руках, улыбнулась:

— Сейчас я промою вашу рану, а потом…

…А потом пили чай, по-бабьи болтали о детях, о жизни в Харбине и ни словом не обмолвились о мужьях.

Возвращалась Зоя Ивановна в центр города уже в сумерках. Не домой, а на конспиративную квартиру, в дом, половину которого занимал начальник харбинской полиции. Задание выполнено — установлен хороший, дружеский контакт с женщиной, муж которой, один из руководящих советских работников в Харбине, месяц назад, бросив семью, бежал в Шанхай, прихватив с собой большую сумму казенных денег.