12 Жизнеописаний - Вазари Джорджо

Таким образом, было видно, что он удалялся к Творцу, уже не заботясь об Искусстве, из-за интриг коварных своих помощников и по вине кое-кого из лиц, наблюдающих за постройкой, которым хотелось, как он выражался, запустить туда руки. По приказанию герцога Козимо Вазари послал Микеланджело, укрепляя его в мысли о возвращении на родину, коротенькое письмо, заключавшее в себе также сонет на те же рифмы. Охотно уехал бы Микеланджело из Рима, но так он утомился, так постарел, что решил, как ниже будет сказано, ехать, и в душе был готов, а немощная плоть удерживала его в Риме.

В июне 1557 года Микеланджело сделал модель свода, который возводили из травертина в царской капелле, но сам он пойти на постройку уже не смог, и была допущена ошибка производителем работ, который для всего свода мерою взял одно кружало, где нужно бы иметь их много; Микеланджело, питая доверие и дружбу к Вазари, послал ему собственноручные свои рисунки, с такими приписками под двумя из них:

«Обозначенное красным кружало производитель работ использовал для всего свода, потом, дойдя до средней арки в самом верху свода, заметил ошибочность этого кружала, как показывают на рисунке черные отметки. Из-за этой ошибки свод выведен так, что придется разбирать много камней, ведь весь этот свод из травертина без всякой кирпичной кладки и диаметр арок, не считая опоясывающего их кирпича, 22 пяди. Несмотря на модель, нарочно сделанную, как делаю я всегда, произошла ошибка, потому, что часто из-за старости я не могу ходить; я думал, что теперь свод будет готов, но и целой весны не хватит для его окончания; если бы люди умирали от стыда и огорчения, меня не было бы уже в живых. Сообщите, прошу вас, герцогу, что во Флоренцию теперь я не еду».

И на другом рисунке, где он нарисовал план, подписано было: «Джорджо, чтобы лучше понять трудности в возведении свода, наблюдая зарождение его от самой земли, следовало разделить его на три свода в тех местах, где нижние окна отделены друг от друга пилястрами, которые, как вы видите, поднимаются в виде пирамид к верхней точке свода, образовывая собою центр и боковые стороны свода. Нужно было руководствоваться бесконечным числом кружал, и настолько они изменяют свое направление от одного пункта к другому, что не может быть постоянной меры; круги и четырехугольники, заканчивающиеся в центре их оснований, во все стороны уменьшаются и увеличиваются столькими точками, обусловливающими их направление, что трудно найти точную меру. Тем не менее, раз была модель, которую я делаю для всех построек, не следовало допускать столь большой ошибки, одним кружалом измеряя все эти три полукруга, отчего и явилась необходимость переделывать все, к стыду и ущербу, и разбирать столько камней. Свод и все украшения сделаны из травертина, также и нижние части, – способ в Риме неизвестный»76.

Приняв во внимание все эти затруднения, герцог Козимо избавил его от приезда во Флоренцию, заверяя, что ему всего дороже здоровье Микеланджело, прося его продолжать постройку собора и не тревожиться, Поэтому в том же письме Микеланджело писал Вазари, что всячески благодарит герцога за великую его доброту, и добавлял: «Господь да подаст мне силы служить ему моею бедной особой, чья память и ум готовы в иных краях ожидать его». Датою этого письма является август 1557 года, когда Микеланджело узнал, что герцог больше его самого дорожит его жизнью и честью и обожает его. Обо всем этом и многом другом, не относящемся к предмету нашего повествования, мы имеем его собственноручные письма.

Хотя Микеланджело и видел, что дело с собором подвигалось мало, все же к этому времени он уже выполнил большую часть фриза над окнами изнутри и извне – двойные колонны крутом тамбура, на котором, как будет рассказано, поместят купол. Лучшие его друзья – кардинал ди Карпи, мессер Донато Джанотти, Франческо Бандини, Томмазо деи Кавальери и Франческо Лоттини убеждали его, раз он сам видит, как затягивается возведение купола, сделать, по крайней мере, модель. Несколько месяцев он не решался, наконец, приступил к работе и мало-помалу выполнил из глины небольшую модель, чтобы можно было по ней, по начерченным им планам и профилям сделать деревянную модель больших размеров, которую в год с небольшим и выполнил по его указаниям мастер Джованни Франчезе очень аккуратно и внимательно, притом такой величины, чтобы все измерения и пропорции этого маленького храма, имея основою масштаба древнеримскую пядь, совершенно соответствовали размерам храма большего. Тщательно исполнены все части постройки: колонны, постаменты, капители, двери, окна, карнизы, выступы – словом, каждая частность. Он знал, что для такой постройки меньшего сделать и нельзя, чтобы у христиан и даже во всем мире не было здания лучше украшенного и более грандиозного76.

Окончание модели чрезвычайно обрадовало не только всех его друзей, но и весь Рим. Однако потом произошла задержка и приостановка постройки по случаю смерти Павла IV и избрания на его место Пия IV, который поручил возведение павильона в Бельведерском садике Пирро Лигорио, сделав его дворцовым архитектором. Впрочем, и Микеланджело он не оставил без милостей и заказов. Он подтвердил указы Павла III и Павла IV касательно его участия в постройке собора св. Петра и вернул ему часть доходов и вознаграждений, отнятых у него Павлом IV, и во многих своих начинаниях нашел применение силам Микеланджело, со временем понудив его энергично приняться за постройку собора. В частности, он воспользовался им для проекта гробницы своего брата маркиза Мариньяно, которую его святейшество заказал поставить в миланском соборе кавалеру Лионе Лиони из Ареццо77, превосходному скульптору, большому другу Микеланджело; о форме этой гробницы своевременно будет рассказано. В это же время кавалер Лионе сделал очень живой портрет Микеланджело на медали и ему в угоду на обороте ее изобразил слепца, ведомого собакою, с такой надписью: «Docebo iniquos vias tuas et impii ad te convertentui» (Недругов путям твоим научу, и нечестивцы обратятся к тебе.). Микеланджело очень понравилась эта медаль, и он подарил Лионе собственноручно сделанную им из воска статуэтку Геркулеса, который душит Антея, и также несколько своих рисунков. Существует только два живописных портрета Микеланджело, один – руки Буджардино, другой – Якопо дель Конте, затем есть бронзовый рельеф работы Даниелло Риччарелли, и, наконец, упомянутый портрет руки кавалера Лионе; они все столько раз воспроизводились, что я много раз видал их в разных городах Италии, а также и за границей.

В том же году сын герцога Козимо Джованни Медичи приехал в Рим к Пию IV по случаю посвящения своего в кардиналы и взял с собой Вазари в качестве слуги и домочадца. Он охотно согласился и пробыл там почти месяц, наслаждаясь обществом Микеланджело, который встретил его очень радушно и не отпускал от себя. По приказанию его светлости захватил с собой Вазари деревянную модель всего флорентийского герцогского дворца, а также проекты новых покоев, построенных и расписанных им; их хотел посмотреть Микеланджело, хотя бы в модели и проектах, так как по старости своей не мог увидать самих произведений, а были они обильны и разнообразны, с разными выдумками и фантазиями, начиная с оскопления Урана, с Сатурна и матери Земли, Цереры, Юпитера, Юноны и Геркулеса, в каждом покое было изображено какое-нибудь из этих божеств и его история в нескольких частях; каждая из комнат и зал нижнего этажа носила имя кого-нибудь из героев дома Медичи: Козимо Старшего, Лоренцо, Льва X, Климента VII, Джованни, герцога Алессандро и герцога Козимо, в каждом покое изображены не только истории их деяний, но также портреты их и их детей и всех особ, причастных к правлению в былые времена, писанные в натуральную величину вместе с гербами и инициалами; обо всем этом Вазари написал диалог, изъясняя все эти истории и цели своих измышлений и то так же, как истории, изображенные внизу, соответствуют мифам вверху. Когда Аннибале Каро прочел этот диалог Микеланджело, это доставило ему большое удовольствие. Как только у него будет больше свободного времени, Вазари его издаст.

Желал также Вазари приняться за Большую залу, потому что она, о чем в другом месте нами рассказано, из-за низкого потолка была вроде как карлица подслеповатая, но его желанию сделать ее повыше воспротивился герцог Козимо, боялся он не расходов, как после обнаружилось, а того, не опасно ли поднимать стропила на 13 локтей, и в качестве человека рассудительного решил его светлость спросить мнение Микеланджело. Он осмотрел на модели залу в первоначальном виде, а потом в новом, когда балки сняты и положены по-иному, потолок и окна устроены так, как и в действительности потом были они сделаны, а вместе с тем нарисованы в ней и все сюжеты; план этот он одобрял и стал уже не советчиком, а участником, обратив внимание на то, каким способом лепте будет поднять стропила и крышу и как выполнить всю работу в короткое время. По возвращении Вазари он письмом посоветовал герцогу принять этот план, достойный его величия. В том же году поехал в Рим Козимо с супругой своей герцогиней Леонорой. По прибытии герцога Микеланджело явился к нему, герцог принял его очень приветливо, ценя великие его таланты, усадил рядом с собою и запросто беседовал с ним обо всем, что в живописи и скульптуре сделано во Флоренции при его светлости и что предполагал он сделать, в частности беседовали о зале. Снова Микеланджело укрепил его в принятом решении и сожалел, что, любя герцога, не так уже он молод, чтобы герцогу служить. Его светлость рассказал, что найден способ работать по порфиру, чему тот не поверил; тогда герцог показал ему, о чем мы упоминали в первой главе нашего введения, голову Христа работы скульптора Франческо дель Бадда, и очень он дивился; много раз, пока тот пребывал в Риме, посещал его Микеланджело с великим удовольствием. Точно так же, когда немного времени спустя приехал его сын, славнейший дон Франческо Медичи, Микеланджело очень был обрадован оказанным ему дружеским и любезным приемом; беседуя с ним, дон Франческо держал шляпу в руке, ибо питал он безграничное уважение к такому исключительному человеку. Микеланджело писал Вазари, как ему досадны немощи его и старость, хотел бы он что-нибудь сделать для его светлости или хотя бы купить какое-нибудь античное красивое изделие и послать во Флоренцию. В это время папа пригласил Микеланджело по поводу проекта Порта Пиа, и сделал он их три, один другого необыкновеннее и прекраснее; из них папа выбрал тот, который требовал меньших расходов, по нему и построены ворота теперь, к великой его славе; и, узнав о намерении папы перестроить остальные римские ворота, он сделал еще много проектов. От того же папы получил он поручение построить новую церковь Санта Мария дельи Анджели в термах Диоклетиана, переделав их на христианский лад, причем его проект братья картезианцы предпочли многим другим, сделанным превосходными архитекторами; теперь он почти совсем приведен в исполнение, причем его святейшество, все прелаты и придворные изумились, как разумно использованы остатки терм; получился прекраснейший храм с порталом необычным с точки зрения всех архитекторов; за него Микеланджело добыл себе честь и славу нескончаемые. Для этого же храма по поручению его святейшества он нарисовал бронзовую дароносицу, вылитую мастером Якопо Чичильяно, прекрасным литейщиком, который работает так, что получаются чрезвычайно тонкие изделия без накипи, очищающиеся очень легко; редким мастером был он в этом ремесле и очень нравился Микеланджело.