Динка (ил. А.Ермолаева) - Осеева Валентина Александровна

— Это лучше? — осторожно спросила Катя.

— Вероятно. Я теперь полный хозяин флигеля… На даче остался один сторож, — задумчиво ответил Костя.

Но Динка уже не слушала. Добравшись до своей постели, она шарила в темноте, разыскивая платье.

«Леньку ждет полиция… Он сказал, что поедет раным-рано… Он пойдет к рабочим и будет куда-то класть свои бублики… Его посадят в тюрьму… Что делать?»

Динка уже видела за тюремной решеткой бледное лицо Леньки. «Прощай, Макака!» — грустно говорил он, кивая ей головой.

— Нет-нет, не прощай, не прощай. Лень… — бормотала она словно в лихорадке, натягивая платье.

«Я побегу на утес… Предупрежу…» — думала Динка и, дрожа от страха, представляла себе лесную тропинку, черные в темноте деревья…

Костя, поговорив еще немного, попрощался и ушел. Марина и Катя потушили свет…

Динка влезла на подоконник, открыла окно. Из-за туч вышла луна и осветила сад. В ее неровном свете кусты и деревья странно меняли очертания. На Динку потянуло холодной свежестью ночи… Вся дрожа, она спустила с подоконника ноги и спрыгнула в сад…

«Сарынь на кичку! Сарынь на кичку! Стенька Разин, миленький, помоги!..»

Динка, закрыв глаза, шагнула к одному дереву, потом перебежала к другому… Мокрая трава облепила ее босые ноги. Из-за деревьев выступила мрачная, темная кухня. Там не было Лины, и Динка поспешно отвела от нее глаза. Кусты у забора непонятной темной массой закрывали лазейку… Динка остановилась, огляделась… С сильно бьющимся сердцем приблизилась к кустам, протянула вперед руки, потрогала влажные ветки… отодвинула доску… Чужой, темный и страшный лес встал перед ней… Вернуться, лечь, накрыться с головой одеялом… Динка испуганно оглянулась назад… «Лень, Лень…» Он поедет рано утром… Она может проспать… Надо идти… Динка с отчаянием нырнула в лазейку и, ступив на освещенную луной тропинку, бросилась бежать… Но тропинка, сбегая вниз, кружила между кустами и деревьями. Что-то черное, высокое и мохнатое стало вдруг впереди… Динка в ужасе шарахнулась назад. Страшное бородатое лицо склонилось над нею… Тяжелый огромный кулак потянулся к ее волосам… Хозяин!..

— Клар у Клары… курал… кораллы… — дрожащим голосом пробормотала Динка и, закрыв глаза, путаясь между деревьями, как слепая пошла вперед.

Потом, снова нащупав тропинку, побежала… Теперь уже далеко от дачи… Надо бежать, бежать скорее на обрыв, там Ленька… Где-то уже близко шумит Волга… Динка споткнулась и упала, больно зашибив коленку. Впереди виднелся просвет, там уже не было больших деревьев, там были колючие кусты. Хромая и царапая руки, Динка бросилась напрямик через эти кусты… Наконец показался обрыв. Освещенный тусклым светом луны, белел в темноте утес…

— Лень! Лень! — протянув к утесу руки, крикнула Динка. Где-то за лесом эхо насмешливо повторило ее крик.

— Лень! Лень! Вставай! Это я, Макака! — звала Динка. Но ничто не шевельнулось ей в ответ. Ленька крепко спал в своей пещере, укрывшись с головой одеялом и положив около себя завернутые в пиджак бублики.

— Лень, Лень! — падая в траву, крикнула еще раз Динка. Ее одинокий голос достиг пещеры. Ленька пошевельнулся и сел.

— Лень! Лень! — донесся до его слуха отчаянный призыв. Луна зашла за тучи; темное небо было усеяно мелкими звездами. Ленька накинул на себя одеяло и осторожно вышел из пещеры. Жалобный, дрожащий голос тихо спросил:

— Лень… это ты?

— Макака!.. — встрепенулся Ленька и, ничего не понимая, бросился к ней.

Через минуту он сидел рядом с Динкой на обрыве и, слушая ее рассказ, удивленно смотрел на жалкую, продрогшую фигурку своей подружки. Рассказывая, Динка часто оглядывалась на лес и, зябко поводя плечами, цеплялась за его руку. Она была похожа НА маленького перепуганного зайчишку, за которым гнались охотники.

— Не поезжай, Лень, не поезжай завтра! — лихорадочно повторила Динка.

— Ладно. Не поеду я… Иди спи спокойно. Боялась небось? Давай провожу… — сказал он, поднимая девочку с земли.

Они вступили в темную полосу леса, но Динка уже не бежала, не шарахалась от каждого куста. Рядом с ней шел Ленька…

— Со мной не бойся, — говорил он. — Со мной ни зверь, ни человек не справится. Ты только пальцем мне укажи, кто тебе не угоден, и не будет его, как не было. У меня такая сила, что вот стоит дуб, сто лет стоит, а захочу я и выдерну его с корнем и закину за Волгу! Вот какой я!

Динка слушала, и страх ее рассеивался… Как в тумане, нырнула она в свою лазейку, подошла на цыпочках к дому, влезла в окно. Ленька ждал. Когда рама тихонько хлопнула, он повернулся и заспешил на утес. Луна совсем скрылась. Пробираясь ощупью между деревьями, мальчик думал об оставленной доске, и страх леденил его сердце. Что, если за то время, пока он провожал Динку, кто-нибудь прошел на утес и ждет его ТАМ, завладев драгоценными бубликами…

Ленька подобрал на земле толстую палку и, размахивая ею, вышел на обрыв. И хотя он был тот, кто выдергивает с корнем вековые деревья и насмерть уничтожает всякого неугодного человека, сердце у него билось, как у самого обыкновенного двенадцатилетнего мальчишки, когда, подняв свою палку, он с трепетом перешел доску.

В пещере никого не было. Пиджак лежал на своем месте.

Глава пятьдесят первая

ВОСКРЕСЕНЬЕ

На другой день было воскресенье. Динка проснулась поздно. Все происшедшее ночью показалось ей тяжелым сном, и, хотя при дневном свете деревья и кусты уже не были такими страшными, девочка никак не могла себе представить, что это она ночью, совершенно одна, бегала на утес. Зато Ленька был спасен. Он никуда не уехал и теперь, наверное, скоро будет ждать ее у забора…

— Что ты все спишь? Ведь сегодня приедет Лина! — напомнила вдруг Мышка, просовывая в дверь голову.

— Лина!

Динка вскочила, наскоро натянула платье, побрызгала водой лицо и побежала за калитку. Потом вышла Мышка и даже Алина. Катя спешно наводила порядок в кухне, чтоб не осрамиться перед чистехой Линой. Марина тоже ждала… Всем казалось, что уж очень-очень давно они не виделись с Линой… Но от пристани один за другим отходили прибывшие из города пароходы, оглашая дачную местность веселыми праздничными гудками, а Лины не было… Катя позвала завтракать, и за столом все сидели скучные, обеспокоенные.

— Лина рвалась сюда всю неделю… Странно, что ее до сих пор нет… сказала Марина.

И как всегда бывает, что в разлуке с близким человеком малейшая причина его молчания или долгого отсутствия вызывает целую бурю беспокойства и предположений, так и сейчас всем стало казаться, что Лина заболела, что случилось что-нибудь с Малайкой.

— Но Лина никогда не болела… — с робкой надеждой сказала Мышка.

— Она каждый день плакала… — угрюмо заявила Динка. — Завтра после службы я поеду на элеватор, — решили Марина.

Воскресенье померкло и потеряло свой праздничный блеск.

Всамделишные гости больше не приходили. Катя запретила Анюте приводить их, чтоб не расстраивать детей излишним воспоминанием о любимой недостающей гостье. Приходила одна Анюта. Но Анюта уже давно не была гостьей, она была подругой и даже немного заменяла уехавшую с дачи Бебу, но больше всего Алина ценила ее как старательную и способную ученицу. Анюта действительно делала большие успехи: она, уже бойко читала и, пристрастившись к чтению, сидела иногда в уголке сада, тихая, неслышная, погрузившаяся в книгу. Мать Анюты горячо благодарила Алину.

«Отец учить ее хочет. А один раз товарищей привел и велел ей читать газету. Гордится!» — радостным шепотом говорила она.

Личико Анюты округлилось, порозовело, и обычное настороженное выражение его исчезло, сменившись тихой углубленной задумчивостью. Алина подарила ей свою старенькую коричневую форму с черным передником. Анюта туго крахмалила белый воротничок и нарукавники. Опрятная, чистенькая и скромная, она напоминала первую ученицу в классе. Алина гордилась ею, и в это воскресенье они обе, чистенькие и нарядные, сидели в гамаке, читая вслух. Мышка тоже занялась разборкой подаренных ей Гогой книг.