Любовь бессмертна - Бертрис Смолл

Он снова смял ее губы поцелуем, и Фиона сдалась перед властным напором ненасытного языка, погрузившегося в сладкую бездну ее рта. И опьянела от ласк. Его губы скользнули по ее щеке и шее, язык проник в ушко и нежно лизнул мочку. Энгус жадно втягивал ноздрями ее запах. Колени Фионы подогнулись, и она обмякла в его объятиях, подставляя грудь властным прикосновениям. Зубы прикусили затвердевший сосок, губы впились в упругую плоть.

За каждой новой атакой следовал тихий жалобный стон блаженства. Ей хотелось лишь одного — всю жизнь провести с ним в одной постели.

Энгус бросил ее на кровать, но Фиона тут же приподнялась.

— Подожди, — взмолилась она и, когда Энгус лег рядом, наклонилась над ним, лаская волосами его бедра и осыпая жаркими поцелуями. — Неожиданно для него она взяла напряженный жезл губами, обводя языком бархатистую головку, нежно лаская, посасывая, кусая, пока Энгусу не показалось, что еще мгновение — и он умрет от блаженства. Но Фиона, казалось, знала, когда остановиться, и, перекатившись на спину, притянула Энгуса к себе и подставила губы. Вскоре она уже изнемогала под его свирепыми ласками.

Широко разведя бедра, она с радостным криком приняла его и сцепила ноги у него за спиной. Вскоре оба потеряли рассудок от огненного наслаждения и, позабыв обо всем, отдались сжигавшему их пламени, медленно погружаясь в безумный, пылкий водоворот страсти.

Позже, когда они лежали, не разжимая объятий, довольные и уставшие, Фиона строптиво объявила;

— Не думай, что меня так легко покорить, Энгус Гордон. Я больше не твоя любовница и никогда ею не буду. Я уже была замужем и либо стану твоей женой, либо между нами все кончено. — И не только женой, но и графиней, девочка, — добавил Энгус. — На твою долю выпали тяжелые испытания, а король даровал мне, своему другу, графство, как я считал — за верность и преданность. Но ты, дорогая, куда больше заслуживаешь этой чести, чем я. Молю, родная, не мучай больше меня. — Приподнявшись на локте, он окинул ее обожающим взглядом. — Вернись со мной в Бре, Фиона. Там твой дом, и ты это понимаешь, хотя упрямство мешает тебе признать мою правоту.

Она взглянула в его лицо. Дорогое, любимое лицо. Именно его она боготворила. Впрочем, лучше, если у него останется хотя бы тень сомнения на этот счет.

— Хорошо, Энгус, — согласилась она, — если ты настаиваешь, я, пожалуй, поеду с тобой. Но предупреждаю, что больше никогда не покажусь при дворе, пусть сам король станет на коленях молить меня об этом. Слишком опасное место, даже для такой неукротимой женщины, как я.

— У тебя просто не останется времени для поездок, — заверил Энгус.

— Это еще почему? — засмеялась Фиона.

— Нам очень многое надо наверстать, Фиона Хей. Побыстрее найти священника, чтобы поженил нас. Графским поместьям требуется куда больше наследников, чем один сын и две крошки-дочери. У нас полно дел, девочка. Боюсь, королю и двору придется обойтись без нас.

— Только ты, наша любовь, дети и Бре. Этого более чем достаточно для меня, лорд Гордон, — промурлыкала Фиона, лаская его. — И если речь идет о новых наследниках, не лучше ли начать прямо сейчас?

— Бесстыдница, — пробормотал он, прикасаясь к ее губам. — Самая бессовестная и распутная девчонка, которую я когда-либо видел.

— Но другой ты не захотел бы, — сказала Фиона, жадно целуя его. — Иная тебе не нужна.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В октябре 1430 года королева Джоан родила сыновей-близнецов. В живых остался один, названный Яковом в честь отца. Больше сыновей у августейшей четы не было, хотя королева принесла мужу шесть дочерей. Простолюдины любили и уважали короля Якова, но, к сожалению, алчность, честолюбие, амбиции и жажда власти, бывшие всегда отличительными чертами шотландской знати, взяли верх. Высокородные лорды не желали мириться со стремлением короля править единолично, и 20 февраля 1437 года Яков I был предательски убит заговорщиками, которых возглавили члены его собственной семьи. Его преемником стал шестилетний сын, Яков II.

Александр Макдоналд, владетель Островов, в конце концов был освобожден из замка Танталлон. Он верно служил Стюартам в качестве верховного судьи Шотландии. После его смерти в 1448 году наследником стал его старший сын Йан, четвертый и последний владетель Островов.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Хочу напомнить читателям, что до шестнадцатого века фамилии в Шотландии не употреблялись; килты мужчины еще не носили, а просто заворачивались в пледы. Я прибегла к анахронизмам, чтобы не пускаться в долгие объяснения. Поскольку я горжусь тем, что никогда не отступала от исторических фактов, то и не желаю обманывать читателей.