Подари себе рай - Олег Бенюх

— Да, разумеется, — поспешно ответил Сергей.

Первая леди с минуту изучала его скептическим взглядом, после чего неспешно удалилась в сопровождении английского посла и двух звезд Голливуда.

— Бьюсь об заклад, вы мало знаете о роли нашего Тэдди в укреплении американо-русских отношений. — Генри Уоллес остановил пробегавшего мимо официанта с подносом наполненных всевозможными напитками бокалов, предложил Элис и Сергею: — Шампанское и джин, напитки дня.

— Почему именно шампанское и джин? — удивилась Элис.

— Ленд-лиз призван помогать Великобритании и Франции.

— Логично, — согласился Сергей, взяв для себя напиток островитян и передавая золотистый брют Элис. — А насчет Теодора Рузвельта… Ну, почему же! Его роль в заключении Портсмутского договора девятьсот пятого года хорошо известна. Хотя… участники переговоров и добросовестные историки отмечают его прояпонскую позицию.

— Но он же поддержал Витте в вопросе о контрибуциях, и в итоге японцы отказались от требований о ее выплате.

— А Ляодун и Порт-Артур? А ЮМЖД и Южный Сахалин? Нет, что ни говорите, этот договор бередит душу каждого русского до сих пор. И в адрес Тэдди в России лестных слов вы не услышите.

— А вот мировая общественность рассудила иначе. В девятьсот шестом году Теодор Рузвельт как великий миротворец получил именно за Портсмутский договор Нобелевскую премию мира. Кстати, он первый американец, удостоенный этой премии!

«Хорош миротворец! — подумал Сергей, решив не обострять с первых же шагов отношения с влиятельным американцем. — Ведь именно он пригрозил Германии и Франции, что, если они поддержат Россию, США выступят на стороне Японии».

— Хотите загадку? — Элис задорно тряхнула волосами, взяла еще бокал шампанского. — Кто сказал: «Правильный путь в международных отношениях — разговаривать мягко, имея, однако, наготове большую дубинку»?

Уоллес бросил взгляд на русского и по улыбке Сергея понял, что тот знает эти слова Тэдди.

— Уплываем в далекую историю. — Уоллес сказал что-то Саре Уитни, выслушал ее тихий ответ и продолжил: — Давайте лучше о дне сегодняшнем. Я, между прочим, разрабатывая с Гарри Гопкинсом планы ленд-лиза, подумываю и о России.

Сергей готов был на резкое «Хотите, чтобы мы воевали с Германией?». Но сдержался, сказал преувеличенно беспечно:

— Если вы имеете в виду третий рейх, то у нас гарантия — договор о ненападении.

— Вы верите гарантиям нацистов? — Уоллес посмотрел на Сергея с удивлением, смешанным с сожалением. — Помнится, Гитлер не так давно откровенно провозгласил — любой международный договор есть всего лишь клочок бумаги. В лучшем случае — не туалетной. Сталин тешит себя надеждой на нейтралитет гуннов. А между тем наш посол в Берлине сообщает, что план восточного блиц-крига не только разработан в деталях, но и утвержден фюрером. Сомнения вашего правительства в истинности намерений Гитлера могут быть чреваты не только национальной, но мировой трагедией.

Безмолвно присоединившийся Фрэнк Нокс внимательно слушал Уоллеса, с аппетитом обгладывая ножку индюшки.

— Ладно, я гражданский человек, последние семь лет занимался лишь навозом и прочими фермерскими проблемами… — Уоллес долго выбирал что-нибудь на подносе с закусками и, махнув рукой, — мол, опять двадцать пять! — взял тарелку с полдюжиной устриц. — А что скажет наш военно-морской министр?

Нокс отставил индюшку, приобнял Элис, спросил вполголоса:

— Это и есть твой русский? Наконец-то я имею честь лицезреть твой выбор. Что ж, одобряю. — Повернулся к Уоллесу, подмигнул: — Генри все шутит. Я еще более штатский, чем он. А то, что он до вице-президентства командовал нашим сельским хозяйством, а я вот теперь — крейсерами и эсминцами, на то воля Божья и его наместника на Земле ФДР. Прошу простить за столь долгую, но и не менее необходимую интродукцию. А по существу вот что: над границами России нависли сто пятьдесят отлично вооруженных, вышколенных, победоносно промаршировавших по полям Европы нацистских дивизий. Не немецких — нацистских! Безоговорочно усвоивших то, что их бог им объявил: «Я освобождаю вас от химеры, которая зовется совестью». Помните? А вы, русские, занимаете позу страуса — голову поглубже в песок, авось пронесет.

— Того, что произошло в Европе, могло бы и не быть. — Сергей старался говорить спокойно. — Мы выступали против Мюнхена.

— ФДР тоже, — вступила в разговор Элис. — И еще как! Но разве свой ум другому вложишь? Все эти Деладье и Чемберлены…

— Увы, с помощью нашего посла Кеннеди в Лондоне и Буллита в Париже, — с горьким укором добавил Уоллес.

— Еще в октябре тридцать седьмого года ФДР призвал установить карантин против эпидемии мирового беззакония, — продолжила Элис. — Но его никто не захотел услышать: ни Англия, ни Франция, ни…

— Ни Россия. — В голосе Нокса прозвучал явный упрек. — Во-первых, заключение договора с агрессором. Во-вторых, нападение на маленькую Финляндию. Большего подарка врагам ФДР — изоляционистам — трудно было бы и придумать.

«Хотел бы я посмотреть, как вы повели себя, если на ваших границах устраивали бы вооруженные провокации какая-нибудь Коста-Рика или Доминиканская Республика?» Сергей стиснул зубы, чтобы не превысить пределы дипломатически возможного. Он слишком хорошо помнил выступление ФДР, в котором тот в самых резких выражениях осудил агрессию Кремля. «Я объявляю моральное эмбарго на продажу России самолетов и военного снаряжения». Какой гвалт, поддерживая своего президента, подняла тогда американская пресса! Слов нет, Рузвельт — великий оратор. Великий дирижер общественного мнения. Великий политик.

— Скажу и чисто по-мужски, — закончил Нокс, подмигнув Сергею. — Драка равных — это я еще понимаю. Но здесь связался черт с младенцем! — Он протянул Сергею руку: — Зови меня Фрэнком. Идет? Однако все хорошо, что хорошо кончается. Мы не рассорились вконец — и это главное.

— Как говорят русские, — с улыбкой добавила Элис, — «кто старое помянет, тому глаз вон».

Она перевела пословицу дословно, Уоллес и Нокс долго смеялись.

— Пойдем, представлю тебя президенту. — Нокс взял под руку Сергея и Элис, и они стали пробираться сквозь толпу гостей. Миновали входной зал и, покинув помещения, обычно открытые для туристов, спустились в дипломатическую приемную. Там Рузвельт, сидевший в кресле-каталке, был окружен сенаторами и конгрессменами. Охранник, стоявший у дверей снаружи, при виде Сергея и Элис нахмурился, но Нокс бросил короткое: «Со мной!» Президент что-то быстро говорил, энергично жестикулируя правой рукой. Увидев вошедших, смолк на полуслове, улыбнулся Элис, скользнул удивленным взглядом по Сергею, с немым вопросом посмотрел на Нокса. «Не забыл февраль тридцать третьего, когда на него в Майами Джузеппе Зангара покушался, — мелькнуло в сознании Сергея. — Поневоле не забудешь. Врагов у ФДР вагон и маленькая тележка — республиканцы, клан, берчисты. Тяжко быть главою нации — того и гляди, кто-нибудь или пулю, или бомбу предложит».

— Извините, господин президент. — Нокс легонько подтолкнул Сергея вперед. — Памятуя наш недавний разговор о русских, я решил представить вам одного их толкового парня.

— У них много толковых парней: Трояновский, Уманский, Литвинов. — ФДР пожал руку Сергею, с интересом его разглядывая. — Мы только что говорили о том, что вы задали славную трепку джэпам и в Монголии, и в районе Владивостока.

— На Халхин-Голе и озере Хасан, — уточнил Сергей.

— Гитлер, Муссолини и Тодзио поделили сферы агрессии. Великая Япония мечтает не только о покорении Китая, Индии, Индонезии. — Рузвельт взглянул на висевшую на стене карту мира.

— Элис только что вернулась из поездки по Филиппинам. — Нокс посмотрел на девушку, приглашая ее принять участие в беседе.

— Теперь это твоя забота, Фрэнк, — вставил Гопкинс. — Флот — основа защиты наших заморских территорий.

— Моя, моя, — недовольно согласился Нокс. — Строить, большой флот строить надо.

— И срочно, — добавил твердо Рузвельт.

— Господин президент. — Элис достала из сумочки сложенные вчетверо листы бумаги. — Я могу передать вам копию отчетной статьи о поездке, которая завтра появится в моей газете.

— Ну зачем так официально? — Рузвельт недовольно посмотрел на стоявших рядом с ним чиновников. Развернул листы:

— «Гавайи? Филиппины? Кто первый?» Спасибо, Элис. После приема первым делом изучу твой труд. Действительно — кто? — Он обратился к Сергею: — Журналисты народ осведомленный. Скажите, что думают в Кремле о возможности большого конфликта между Германией и Россией?

Сергей посмотрел на Элис, на Нокса, на карту. Отыскал взглядом Берлин и Москву. В комнате стояло молчание. Все ждали ответа.

— Что думают в Кремле — я не знаю. Знаю, что думают простые люди, — наконец сказал он. — Воевать с немцами придется, в этом не сомневаются даже неизлечимые оптимисты. Когда? Боюсь, эта большая драка может начаться в любой момент. Беда в том, что мы не совсем к ней готовы. Потому я был рад сегодня услышать от господина Уоллеса — надеюсь, его мнение разделяет и господин Гопкинс, — что ленд-лиз в случае нужды будет распространен и на мою страну.